– Может быть, вы пойдете и скажете ему об этом? – проговорила секретарь.
Эндрю встал. Также поднялся и рецензент.
– Я пойду с вами, – сказал он.
– Я вам там не понадоблюсь? – спросила директриса.
– Нет, мы поговорим с ним, – ответил рецензент.
Атмосфера в комнате стала довольно напряженной, и мисс Джордан снова выглядела встревоженной. Это был ее первый обзор, и он сразу же пошел не по плану – абсолютно не по плану.
– Мистер Новак точно не был одним из мужчин, которые ждали в той черной машине у школы? – спросила я у директрисы.
– Нет. Я бы узнала мистера Новака, – ответила она.
– О чем вы говорите? – удивилась Эдит. Я рассказывала ей о мужчинах, напугавших Оскара, но, очевидно, она забыла. Я вкратце объяснила ей, о чем идет речь, и она сделала себе пометку.
– Вы не видели их с тех пор, как я говорила с ними? – уточнила директриса.
– Нет, и я несколько раз узнавала у Оскара – он их тоже не видел.
Мы молча ждали. Тишину комнаты нарушало только тиканье старинных часов, отсчитывавших минуты. В два пятнадцать за дверью послышались шаги, и она отворилась. Первым вошел рецензент, за ним Эндрю и мистер Новак. Мой желудок сжался в тугой комок. Я узнала мистера Новака. Он в самом деле не был одним из мужчин в машине, однако я несколько раз замечала его стоящим с противоположной стороны дороги к школе, когда забирала Оскара. Он был высоким и заметным, с довольно резкими чертами лица, так что его легко было узнать. Я не знала, видел ли его Оскар, но он определенно ничего мне об этом не говорил.
– Садитесь, – сказал рецензент мистеру Новаку, и он, и Эндрю вернулись на свои места.
– Нет, спасибо. Я стоять, – ответил мистер Новак на ломаном английском. – У меня есть что-то сказать, потом я уходить. – Все взгляды были обращены к нему. Он встретился глазами со мной. В этот момент я поняла, что он догадался, что я его узнала. – Я оставить сумку Оскара вниз, – сказал он, и я кивнула.
– Она в офисе у секретаря, – проговорил Эндрю.
– Спасибо, – ответила я тихо. Я не была уверена, стоит ли объяснить, что я узнала мистера Новака, сейчас или повременить немного.
Он остался стоять и заговорил, обращаясь ко всем нам. Я подумала, что он, должно быть, репетировал то, что собирался сказать.
– Мать мальчика работает тяжело. У нее есть больной сын. Это плохо, что она должна волноваться об Оскаре. Это неправильно, что его забрали. Я знать ее много лет. Она хорошая мать, но у нее тяжелая жизнь. Вы должны вернуть ее сына ей обратно. Это то, что я пришел сказать.
Несмотря на то что поступок мистера Новака казался похвальным и благонамеренным, меня беспокоило то, что он поджидал Оскара у школы. И очевидно было, что он плохо понимал, в чем заключается смысл обзора.
– Спасибо, мистер Новак, – сказал рецензент, оторвавшись от своего ноутбука и перестав печатать. – Я записал ваши комментарии в протокол. Боюсь, обзоры, подобные этому, не могут изменить решение суда. Оскар должен будет остаться под опекой до тех пор, пока суд, заслушав все свидетельства, не примет решение относительно того, где мальчик должен будет жить постоянно.
– Он должен жить с его мать, – ответил мистер Новак более резко.
– Это решит суд, – проговорил рецензент. – Роксана встречалась с адвокатом?
Мистер Новак выглядел озадаченным, и я догадалась, что он не понял слова «адвокат».
– Да, – сказал Эндрю. Затем продолжил, обращаясь к мистеру Новаку: – Роксана консультировалась с юристом.
– Он сказал ей, что до суда месяцы, – ответил мистер Новак. – Октябрь. Мальчик должен идти домой сегодня.
– Боюсь, это невозможно, – твердо сказал рецензент. Все остальные молчали. – Я предлагаю Роксане посоветоваться с юристом, если у нее есть какие-то опасения относительно ее ситуации или того, как обращаются с Оскаром. Вы хотели бы сказать еще что-то?
– Это плохо, что у вас есть ее сын, – проговорил мистер Новак с сильным нажимом.
– Я записал ваши комментарии, – сказал рецензент. – Это всё?
Чем дольше я слушала их, тем сильней становилась моя уверенность в том, что я должна сказать о том, что видела мистера Новака у школы Оскара. Определенно, я скажу об этом Эндрю после обзора, решила я, и тут же услышала собственный голос:
– Мистер Новак, я видела вас у школы, когда забирала Оскара.
Все посмотрели на меня, затем на него. Лица участников обзора стали серьезными.
– Я говорил его мать, он в порядке, – ответил мистер Новак. – Потому я смотреть. Она беспокоится, но она должна работать, так что она просить меня.
Директриса и мисс Джордан, очевидно, были удивлены признанием мистера Новака. Похоже, они не знали, что он приходил к школе.
– Думаю, будет лучше, если вы больше не станете этого делать, – твердо сказал рецензент. – Вы можете обеспокоить и расстроить Оскара. Если Роксана хочет знать, как дела у ее сына, она может спросить его социального работника, Эндрю, и она видится с Оскаром на контакте.
– Это не есть правильно! – сказал мистер Новак. – Мальчик должен быть дома с его матерью! – Повернувшись, он направился к двери.
– Я провожу вас, – промолвила директриса. Она встала и быстро вышла вслед за ним.
Я была не единственной, кто вздохнул с облегчением, когда дверь закрылась, и мне было жаль мисс Джордан, которой достался столь оглушительно неловко начавшийся первый обзор.
Глава тринадцатаяОбзор
Пока мы ждали возвращения директрисы, рецензент спросил меня, как часто я видела мистера Новака у школы. Я ответила, что не могу сказать точно, – думаю, три или четыре раза. И Оскар никогда не упоминал о том, что видел его. Мисс Джордан сказала, что Оскар и ей также не говорил ничего подобного, и пришла к заключению, что это означает, что присутствие мистера Новака Оскара не тревожило.
– Или, возможно, это означает, что Оскар считает, что не может нам открыться, – заметила я. У меня такое чувство, что Оскару многое стоило бы нам рассказать, однако он молчит.
Мисс Джордан медленно, задумчиво кивнула.
– В школе он очень тихий. И всегда таким был.
– Я еще раз поговорю с его матерью, – сказал Эндрю, – чтобы убедиться, что она понимает, что может чаще общаться с ним, если хочет, но посылать кого-то шпионить у школы неприемлемо.
Рецензент согласился, что это будет разумно.
Была уже половина третьего, а обзор все еще не начинался толком.
Обычно обзоры длятся около часа, но сегодня мы, очевидно, собирались задержаться. Директриса вернулась через пять минут, и рецензент спросил у нее, ушел ли мистер Новак.
– Да, без всяких проблем, – возвращаясь на место, ответила директриса. – Я думаю, он искренен в своем желании помочь Роксане и Оскару. Мы поговорили, и он обещал, что не будет больше бродить рядом со школой. Увидим, выполнит ли он свое обещание. У меня были похожие ситуации с детьми под опекой и теми, чьи родители разводились. Отлученный от ребенка родитель знает, где находится школа, в которой тот учится, и в какое время ребенок выходит оттуда, поэтому он ждет поблизости, чтобы мельком увидеть его. Это в самом деле очень печально. – Элейн фактически описала то же, что прежде говорила и я о тех мужчинах в машине.
– И это также тревожит ребенка, – сказала Эдит, и я была с ней согласна.
Теперь, когда мы выяснили все вопросы, касающиеся присутствия мистера Новака, рецензент попросил меня предоставить обзору мой отчет. Я бросила взгляд на свои записи. Я всегда предпочитаю начинать с положительного.
– Оскар милый ребенок, добрый, чувствительный и заботливый, – сказала я. Рецензент принялся печатать. – Он любит школу, ему нравится учиться, и у него нет проблем с поведением ни дома, ни в школе. Я предложила ему пригласить друга домой поиграть, и он думает о такой возможности.
Я сделала паузу, чтобы рецензент мог успеть записать мои слова.
– У Оскара хорошее здоровье, – продолжила я. – Я водила его на медосмотр, а также к стоматологу и окулисту. Ему не требуются очки, и его зубы в хорошем состоянии. Однако бо́льшую часть времени он выглядит довольно тревожным и замкнутым. Насколько я понимаю, Эндрю сделал заявку в Службу психического здоровья. – Я снова сделала паузу и посмотрела на свои заметки. – Оскар видится с матерью в Семейном центре по часу дважды в неделю и в другие вечера звонит ей по телефону. Оскар не возражает против этих встреч и не расстраивается после них.
– Он радуется возможности увидеть свою мать? – спросил рецензент.
– На самом деле нет, не рад. Я бы, скорее, сказала, он принимает эту возможность. Он вообще кажется принимающим все, что с ним происходит.
– Это вызывает тревогу, – сказал рецензент, продолжая печатать.
– Да, – согласилась я.
– А телефонный контакт? Как с ним? – спросил он.
– Кажется, и Оскару, и его матери довольно сложно общаться по телефону. Их разговоры очень кратки, длятся не более пары минут, и они на самом деле не так уж много говорят. Я полагаю, что, возможно, это потому, что я их слушаю. Эндрю просил меня наблюдать за телефонным контактом.
Рецензент кивнул, не переставая записывать.
– Оскару снятся кошмары, – продолжила я. – Хотя он не говорит о них после, я смогла услышать, что во сне он словно бы прогоняет кого-то и просит оставить его в покое. Он также выглядит настороженным рядом со взрослыми мужчинами. Я заметила это по его отношению к моему сыну и брату, а также когда нас навещал Эндрю.
Эндрю кивнул.
– Замечали ли подобное в школе? – спросил рецензент у директрисы.
– У нас нет учителей-мужчин, только один учитель-ассистент, и он не работает с классом Оскара. Есть еще мужчина-сторож, но Оскар с ним не пересекается.
Рецензент посмотрел на меня в ожидании продолжения.
– Оскара очень тревожит необходимость раздеваться в чужом присутствии. Я даю ему возможность уединиться, когда он принимает ванну и готовится ко сну. По моему опыту, большинство детей его возраста не застенчивы. Оскар был также очень обеспокоен во время медицинского осмотра. Я не знаю, упомянула ли педиатр об этом в своем отчете.