В понедельник утром позвонил Эндрю и сказал, что полиция собирается провести видеоинтервью с Оскаром в тот же день после обеда и он заберет Оскара из школы в половине второго, отведет на интервью и заберет после. Я была рада, что Эндрю взял на себя эту заботу. Мне случалось сопровождать своих подопечных на подобные интервью, и я знала, насколько это может быть ужасно. Полицейских специально обучают общаться с маленькими детьми, и они уважают их потребности, однако очевидно, что для того чтобы получить достаточно деталей для обвинения абьюзера или абьюзеров, нужно задавать подробные вопросы. Интервью обычно проходит в кабинете в полицейском участке, с диваном и игрушками, где все устроено так, чтобы ребенок мог расслабиться. На встрече присутствуют только ребенок и офицер полиции, который проводит беседу. Человек, сопровождающий ребенка, может ждать в соседней комнате и наблюдать за происходящим.
Когда видишь и слышишь, как ребенок описывает детали сексуального абьюза, то потом годами не можешь этого забыть. Из того, что рассказывал мне Оскар, кое-что мне уже приходилось слышать раньше. Мне кажется, что временным приемным родителям должны предлагать психологическое консультирование. Некоторые агентства так и делают, но не все, и от супервизирующего социального работника конкретного приемного родителя зависит, будет ли подана заявка, тогда как это должно быть общим стандартом.
В тот день все мои мысли были с Оскаром. Когда время подошло к половине второго, я начала волноваться за него и провела, охваченная беспокойством, весь остаток дня. Было почти пять, когда Эндрю привез его, и оба они выглядели выжатыми как лимон.
– Я зайду к вам ненадолго, – сказал мне Эндрю. – Потом мне нужно в офис.
– Ты в порядке? – спросила я у Оскара.
Он кивнул.
– Я иду в свою комнату, – сказал он и, сбросив туфли, двинулся наверх. Паула была у себя, и я попросила ее присмотреть за Оскаром, пока я поговорю с Эндрю.
Эндрю с благодарностью принял кофе, который я принесла в гостиную вместе с тарелкой печенья. Я поставила их на ближайший к нему столик.
– Спасибо. – Тяжело вздохнув, Эндрю сделал несколько глотков. – Оскар хорошо справился с интервью. У полиции должно быть достаточно доказательств с учетом его свидетельства и того, что они нашли в доме, чтобы обвинить тех, кто это сделал, когда их найдут.
– Михая и Кодрина еще не поймали?
– Нет, и вряд ли это их настоящие имена, однако полиции известно, кто они, благодаря тому, что рассказали живущие в доме. Полицейские сказали Оскару, что его обидчиков ищут, и заверили его, что он в безопасности и те за ним не придут.
– Хорошо. Он беспокоился об этом.
– Я знаю, он говорил полиции. – Эндрю сделал еще глоток кофе. – Я собираюсь связаться со Службой психического здоровья и попытаться ускорить прием Оскара. Полагаю, теперь его случай можно классифицировать как срочный.
– Да. Ему это поможет. Я рада, что у полиции имеется достаточно свидетельств для обвинения преступников.
– Я тоже, – сказал Эндрю, отставляя чашку. – Полиция нашла несколько флеш-накопителей, спрятанных под матрасом в комнате, где они жили. Они записывали некоторые эпизоды абьюза на камеру.
В желудке у меня все сжалось. Я не стала спрашивать, что было на тех флэшках. Я вполне могла представить. Произведение нездорового сознания, шокирующие клипы, изображающие насилие над детьми, которыми те двое собирались делиться в даркнете с другими педофилами. Даркнет – часть интернета, о существовании которой большинство людей не догадываются, поскольку ее не отображают поисковые системы, но именно там преступники – педофилы, террористы, торговцы людьми и им подобные – обмениваются плодами своей незаконной деятельности.
– На этих записях насилуют других детей так же, как это происходило с Оскаром, – сказал Эндрю. – Полиция пытается узнать, кто эти дети, и найти их. Ничто не указывает на то, что Роксана или кто-то другой из живших в доме знал о происходящем или участвовал в абьюзе, хотя полицейское расследование еще не завершено.
Я кивнула. Разумеется, для всех, было облегчением узнать, что Роксана не была замешана в этом преступлении.
– Я лучше пойду, – сказал Эндрю со вздохом и допил свой кофе. – Можете сделать мне копию ваших дневниковых записей? Всего, что связано с рассказом Оскара об абьюзе.
– Да, конечно. Я наберу их на компьютере этим вечером. Оскару позвонить матери сегодня?
– Да, обычный контакт. Я поднимусь и попрощаюсь с ним, и оставлю вас заниматься делами.
Я подождала в холле, пока Эндрю отправился в комнату к Оскару, и Паула оставила их вдвоем. После его ухода я пошла проверить, как там Оскар. Он сидел на своей кровати.
– Ты в порядке?
– Да, – ответил он тихим голосом.
– Эндрю сказал мне, что ты держался очень хорошо.
– Я не говорил полиции их имен, – произнес он серьезно. – Это сделал кто-то другой.
– Я знаю. Тебе не о чем беспокоиться.
– Они узнают, что это был не я? – спросил он встревоженно.
– Я не знаю, но это не имеет значения. Те злые мужчины больше не подойдут к тебе. Их ищет полиция, и они в бегах. Они сейчас далеко. – Я надеялась, что это правда. Последнее, в чем нуждался Оскар, так это в том, чтобы увидеть их снова, даже издалека. – Ты должен позвонить твоей маме, так что давай спустимся вниз и сделаем это.
– Она захочет говорить со мной? – спросил он мрачно.
– Да, конечно. Хотя обычно мы звоним раньше, и она может быть на работе. Если она не ответит, ты оставишь ей сообщение. – Его вопрос о том, захочет ли Роксана общаться с ним, мне не нравился: большинство детей были бы уверены в том, что мать хочет с ними поговорить.
Мы сели на наши обычные места рядом на диване в гостиной, и, поставив телефон на громкую связь, я набрала номер Роксаны. Как я и предполагала, звонок переключился на голосовую почту.
– Оставь мамочке сообщение, – сказала я Оскару и передала ему телефон.
– Привет, мамочка, – произнес он тихим голосом. – Это Оскар. – И всё. Он протянул телефон обратно мне.
– Это Кэти, – сказала я. – Надеюсь, с вами все в порядке. Я думаю, вы на работе, так что мы увидимся с вами завтра на контакте. Просто хотела сказать вам, что с Оскаром все в порядке. До свидания.
Тем вечером я старалась как можно больше занять Оскара. Он покормил Сэмми и после этого помог мне приготовить ужин. Он не очень хотел есть и зевал за столом, и я подумала, что он был сильно вымотан. Я отвела его наверх, и он пораньше принял ванну и лег.
Когда я укладывала его в постель, он спросил:
– Те мужчины теперь будут далеко?
– Да. Не беспокойся.
– Откуда вы знаете?
– Эндрю сказал мне, что их ищет полиция. Я так понимаю, что полиция сказала тебе то же самое?
– Да, но откуда они знают, что они ушли? – настаивал он.
– Полицейские умные, – сказала я. – Они знают все о том, как ловить преступников.
– Умнее тех мужчин? – спросил он.
– Да, намного умнее. – Кажется, это помогло его успокоить. В свои шесть лет Оскар просто искал ободрения и поддержи, его не интересовали нюансы полицейского расследования.
Посидев с ним немного, я поцеловала его в лоб и оставила засыпать. Он очень быстро погрузился в сон. Спустившись вниз, я взяла мой дневник и маркер из ящика в передней и села за стол. Открыв дневник, я принялась листать его и подчеркивать все отрывки, связанные с рассказом Оскара об абьюзе. Не только новые записи, в которых отражен сам его рассказ, но и более ранние, показывающие, как он пришел к этому и как себя чувствовал – был ли он тихим или выглядел тревожным в тот или иной момент. Все это поможет реконструировать ситуации и события и обосновать то, что он говорил. Закончив просматривать записи, я набрала выдержки в Word и отправила по электронной почте Эндрю.
Остаток вечера я провела со своими детьми, которые все были дома, а, пойдя спать, наконец смогла уснуть пораньше.
Оскар спал хорошо и утром выглядел посвежевшим. Однако, когда мы вышли из дома, чтобы идти в школу, меня ожидало серьезное потрясение.
Оскар шел прямо впереди меня по дорожке, и когда мы достигли наших ворот, неожиданно закричал и в ужасе метнулся за угол дома. С колотящимся сердцем я побежала за ним – и обнаружила его притаившимся за большим кустом в кадке.
– Что случилось? – спросила я. – Тебя кто-то ужалил?
Такова была моя первая мысль – из-за ос, с жужжанием кружившихся вокруг цветущего куста рододендрона в палисаднике.
– Они здесь! – закричал Оскар, уткнувшись лицом в колени и указывая на дорогу. – Я видел их машину.
От страха меня затошнило. Оскару не нужно было уточнять, кого он имеет в виду.
– Оставайся здесь, – скомандовала я и быстро вынула телефон, готовая вызвать полицию. Затем вернулась к воротам нашего сада, чтобы посмотреть, что так испугало Оскара. С противоположной стороны улицы действительно была припаркована черная машина, однако она могла находиться там по какой угодно причине, и с абьюзерами Оскара ее роднил один только цвет.
– Это не они, – сказала я, пряча телефон и возвращаясь к Оскару. – Эта машина принадлежит кому-то другому.
– Вы уверены? – спросил он, решаясь поднять голову.
– Да, совершенно уверена.
Я предложила ему руку, и он медленно вышел из своего укрытия. – Смотри, – сказала я, когда мы подошли к воротам, и стало видно машину. – Она выглядит совершенно по-другому, и в ней никого нет.
– Но почему тогда она здесь? – не унимался Оскар.
– Видимо, ее хозяин приехал к кому-то на этой улице. Беспокоиться не о чем.
Я открыла перед Оскаром дверцу своей собственной машины, и он забрался внутрь, но я видела, что он все еще встревоженно рассматривает дорогу.
– Оскар, в мире тысячи черных машин. Это один из самых популярных цветов среди водителей. Я покажу тебе по дороге в школу.
Я завела машину и отъехала от дома и по пути указывала на все черные машины, которые нам встречались. И их было много!