Спустя некоторое время Дол сказала, что Ивана нет дома, но Лука, Сабини и Тамари ждут возможности поговорить с Оскаром. Она вначале передала трубку Луке, затем пришла очередь двоюродных сестер Оскара. Я молчала, пока они разговаривали, так как это был телефонный контакт Оскара. Теперь, когда я видела их фотографии, они больше не были лишь голосами в телефоне, они были реальными людьми, которых я словно бы уже знала.
Дети передавали друг другу телефон около получаса, и затем разговор начал иссякать, так что я предложила им заканчивать и сказала, что мы позвоним в следующую субботу. Дол вернулась, чтобы попрощаться, и поблагодарила меня за звонок. Она сказала, что Ивану будет жаль, что он пропустил звонок, но он сможет поговорить с Оскаром на следующей неделе.
После того как мы попрощались, Оскар притих, и когда я спросила его, в чем дело, сказал, что скучает по ним. Хотя он виделся с ними всего раз в год, он регулярно разговаривал с ними по телефону, когда жил со своей матерью, так что их связь была более сильной, чем могла бы быть, не общайся они все это время. Я предложила принести его альбом с фотографиями, чтобы мы могли посмотреть на их изображения. Он принес их вниз, и мы сели в гостиной, разглядывая фото и разговаривая о его большой семье до тех пор, пока он не повеселел, затем он вернул альбом под подушку, чтобы с ним ничего не случилось.
В воскресенье мы с Паулой снова повели Оскара поплавать. Он постепенно обретал уверенность в воде, и каждый раз, когда мы приходили, ему удавалось сделать немного больше гребков без нарукавников.
Тем вечером Люси вернулась домой. Она написала, что в пути, и, услышав, что открывается передняя дверь, я вышла в холл.
– Я измотана! – вздохнула она, шатаясь под тяжестью своего рюкзака и сумок. – Мне нужен душ!
– Даррен зайдет? – спросила я.
– Нет, он должен ехать домой. У нас обоих завтра утренняя смена.
– О, дорогая. Но ты хорошо провела время?
– Слишком хорошо.
Она исчезла наверху, и спустя минуту я услышала, как включился душ, который шумел целую вечность, затем стало очень тихо. Спросив себя, все ли с ней в порядке, я поднялась наверх и нашла ее уснувшей в кровати. Она, должно быть, была совершенно выжата. Я тихо взяла две ее сумки с грязным бельем, чтобы отнести их вниз, и оставила ее спать. На следующее утро она не услышала будильник, и к тому времени, как я разбудила ее, она вынуждена была уйти на работу, не успев позавтракать.
Глава двадцать четвертаяЭто разбило бы мне сердце
В начале шестинедельных летних каникул они кажутся многообещающими и бесконечными, поскольку длинные летние дни простираются далеко в будущее. Затем внезапно все это заканчивается, и пора думать о начале нового семестра в сентябре.
Последняя неделя августа для Оскара пролетела в прогулках, плавании и очередной игре на встречах с Лео. Я также взяла Оскара с собой купить школьную форму и туфли, так как он вырос из нынешних. Он не ждал с нетерпением начала занятий в школе, но так происходит со многими детьми. Я знала, что, как только Оскар снова вольется в привычный распорядок, с ним все будет хорошо, и он будет получать удовольствие от школы.
Я больше не слышала о деле против обидчиков Оскара, но знала, что оно может продлиться много месяцев, если не год, прежде чем дойдет до суда. Я предположила, что Эндрю скажет мне то, что мне нужно знать, когда придет время. Он был в отъезде во время каникул две недели в конце августа и начале сентября, но Эдит зашла к нам с коротким визитом за день до того, как должны были начаться занятия в школе, что не доставило удовольствия Оскару. Я уже сказала ему, что мы проведем бо́льшую часть последнего дня каникул на прогулке, и теперь на прогулку у него будет меньше времени.
«Я не буду с ней говорить», – простонал Оскар мрачно, когда раздался звонок, и пошел в свою комнату.
Эдит вначале обошлась без его участия, а затем я позвала его вниз, так как она должна была увидеться с ним, чтобы убедиться, что о нем хорошо заботятся. Оскар односложно промычал ответы на ее вопросы и затем сказал: «Вы закончили?» И не дожидаясь ответа, вернулся в свою комнату. Эдит выглядела слегка растерянной, но я подумала, что, как супервизор, она должна понимать, что дети под опекой бывают разочарованы, когда в их жизнь вмешиваются. Я помню период в своей работе, когда постоянного мониторинга не было, и воспитатели просто действовали сами по себе. Во многих отношениях это было лучше для ребенка, в том случае, если о нем хорошо заботились. Как только Эдит ушла, мы сели за ланч, и, так как пошел дождь, мы с Оскаром не стали гулять, а пошли в кино, что спасло положение.
Первое утро, когда нужно возвращаться в школу, всегда неприятно, но Оскару было легче благодаря его дружбе с Лео, которая стала крепче на каникулах. Как только они увидели друг друга на детской площадке, они убежали играть, пока я разговаривала с мамой Лео, Джулией. Я успела узнать ее лучше, когда Лео и Оскар встречались поиграть на каникулах. Она была милой женщиной и еще раз упомянула, что она и ее муж были бы рады стать временными приемными родителями, когда Лео подрастет, но он иногда бывает сущим наказанием. Я не знала Лео с этой стороны; как и многие дети, в компании родителей друга он вел себя наилучшим образом.
В конце первого дня в школе Оскар вышел вместе с остальными учениками своего класса и своим новым учителем, миссис Уильямс. За ними следовала мисс Джордан с ее новым классом. Некоторое время она рассматривала детскую площадку, по-видимому, ища меня, а затем подошла. Она, казалось, была встревожена.
– Как вы? – спросила я. – Как прошло лето? – Оскар стоял рядом с нами.
– Хорошо, но я ничего не слышала, – ответила она серьезно, и я спросила себя, что она имела в виду. – О том, о чем мы говорили после обзора, – напомнила она мне, бросая взгляд на Оскара.
– О да.
– Я позвонила Эндрю, как вы мне посоветовали, – продолжила она. – Он сказал, что должен обсудить со своим менеджером, есть ли такая возможность, и, вероятно, поговорить с кем-то из постоянной команды, затем вернется ко мне, но до сих пор со мной не связался.
– Эндрю в отпуске, – сказала я.
– О, это все объясняет, – сказала она с облегчением.
– Я уверена, что он свяжется с вами, как только появятся какие-то новости.
– Да. Я скажу маме. Она тоже начала беспокоиться и думала, что это плохой знак.
Она поблагодарила меня и ушла поговорить с другим родителем, но я спрашивала себя, понимает ли она, сколь многое оказывается вовлечено в любое расследование об опеке – при условии, что Оскар будет свободен для усыновления, что, насколько мне было известно, было под большим вопросом.
К концу первой недели нового семестра мы твердо вернулись к старому распорядку, и наши каникулы стали лишь далеким счастливым воспоминанием. Занятия спортивного клуба в зале и арт-терапия возобновились, Оскар продолжил видеться с матерью в Семейном центре два дня в неделю и звонить ей в другие дни по вечерам. Иногда она не брала трубку, и он оставлял сообщение на ее голосовой почте.
Мы снова позвонили Дол в субботу, и Оскар поговорил со всеми, в том числе с Иваном, который рассказал ему о стройке, на которой он работал. Я сделала короткую пометку обо всех телефонных контактах в своем дневнике.
На следующей неделе в школе также начались уроки плавания, и Оскар немного побаивался, так как Паулы и меня не будет там, чтобы помочь ему в воде.
– Не беспокойся, вас не станут заставлять делать ничего такого, чего вы не захотите делать, – заверила я его. – И там будут дети, которые не умеют плавать совсем. – Я знала по опыту, что в возрасте Оскара у детей могут быть огромные различия в способностях в большинстве предметов и занятий, в зависимости от степени их взрослости, возможностей и уверенности при освоении нового.
По окончании занятий Оскар вышел со своей сумкой для плавания, перекинутой через плечо, как делал Адриан.
– Итак, как все прошло? – спросила я его.
– Я в средней группе, – сказал он мне с гордостью. – Некоторые дети умеют плавать без чужой помощи, а другие боятся воды и не могут войти в нее.
– Значит, ты хорошо справился, – сказала я. Мы двинулись вперед по детской площадке.
– Лео так же хорош, как я, – прошептал Оскар.
– Я уверена, что он хорош и в других вещах, – ответила я.
Оскар задумался на мгновение и сказал:
– Да, он бегает быстрее меня.
– Ну вот. Мы не можем быть хороши во всем.
– Рамеш может, – ответил Оскар. – Он в топ-группе по плаванию, математике и грамотности. У него есть репетитор, и он учится играть на пианино и скрипке.
– Ты хотел бы учиться играть на музыкальных инструментах? – спросила я его.
– Не-а. Рамешу приходится заниматься по два часа в день. Час утром, прежде чем идти в школу, и час вечером. Ему нельзя играть на улице, пока он этого не сделает.
В следующий понедельник Паула вернулась в колледж, и в воздухе запахло сентябрем, напоминая нам, что осень уже где-то рядом. Утром во вторник позвонил Эндрю, и я спросила его, как прошел его отпуск. Он ответил, что хорошо, и затем спросил о новостях об Оскаре.
– Я думаю, с вами связывалась Эрика Джордан, – заключила я.
– Да, мне нужно позвонить ей, – ответил он, но не стал вдаваться в подробности.
– Оскар говорит о своем брате, Луке? – спросил он.
– Да, сейчас, когда мы звоним ему регулярно, он говорит о нем.
– Что насчет Роксаны? Оскар скучает по матери?
Сложный вопрос, подумала я.
– Не так сильно, как это бывает у других детей. Я думаю, Оскар принял тот факт, что она много работает и он не может часто видеться с ней.
– Как проходит контакт?
– Контакт лицом к лицу – кажется, хорошо. Оскар не разговаривает с ней на самом деле, но я полагаю, все хорошо. Они легко расстаются в конце.
– А телефонный контакт? – спросил Эндрю.