– Не очень. Они пытаются отыскать, о чем бы поговорить, и Роксана всегда торопится. Телефонный контакт с тетей Оскара проходит лучше. – Я чувствовала себя предательницей Роксаны, говоря так, но Эндрю ведь просил обратной связи.
Он сделал паузу. В этот момент я подумала, что его вопросы имели отношение к возможности усыновления; что, поскольку у Оскара нет прочной связи с матерью, усыновление в конце концов может оказаться приемлемым и в качестве усыновителя будет рассматриваться кандидатура мисс Джордан. Но Эндрю сказал:
– Сестра Роксаны, Дол, и ее муж Иван подали официальное заявление о постоянной опеке над Оскаром.
– О, я понимаю, – сказала я, опешив.
– Когда ее спрашивали об этом в прошлый раз, Роксана была категорически против, чтобы Оскар уезжал из нашей страны, но я попросил ее подумать еще. Их нужно будет оценить, и я обеспокоен тем, что Оскар встречается с ними только раз в год, хотя они разговаривают по телефону.
– Между ними есть связь, – сказала я. – Оскар ждет с нетерпением разговоров с ними. Судя по тому, что я слышала, они очень заботливая семья, и, конечно, Дол уже воспитывает Луку. Какова альтернатива? Оскар останется под опекой на длительный срок?
– Или он будет усыновлен. Но я не уверен, что это подходит в случае Оскара, когда у него есть родственники, которые хотят забрать его. – Заботливый родственник обычно рассматривается как лучшая возможность для ребенка после родителей, если его родители не могут заботиться о нем. – Я попросил Роксану подумать об этом. Я увижу ее в конце недели. Через месяц состоится финальное судебное заседание, так что мне нужно будет быстро представить судье варианты, которыми мы располагаем. Я хочу поговорить также с Оскаром и услышать, что обо всем этом думает он. Я навещу вас завтра, после школы, и, пожалуйста, не обсуждайте это с ним до моего прихода.
– Не буду. Но Оскар ходит на терапию по средам во второй половине дня, – напомнила я ему. – Мы будем дома к четырем.
– Хорошо, я приду сразу после четырех.
– Вы поговорите с Эрикой Джордан? Мы виделись с ней в школе на детской площадке. Она и ее мать тревожатся и ждут новостей.
– Да, я планирую с ней пообщаться. Значит, мы увидимся с вами и Оскаром завтра.
Мы попрощались.
Итак, имелось три варианта долгосрочной опеки для Оскара: остаться с приемным родителем (надеюсь, со мной); усыновление (возможно, приемным родителем будет мисс Джордан); или отправиться постоянно жить с тетей и дядей. Если отложить в сторону мое собственное эгоистичное желание, чтобы Оскар остался под опекой, и следовательно, со мной, инстинкт говорил мне, что он должен поехать жить с Дол, которая, насколько я могла судить, уже отлично заботилась о Луке, и они с Оскаром были семьей. Однако пока все возможности оставались открытыми.
Когда я забирала Оскара из школы в тот день, ко мне на детской площадке снова подошла мисс Джордан, и на сей раз она выглядела намного более воодушевленной.
– Эндрю звонил мне в обед, – сказала она тихо, чтобы Оскар не услышал. – Он сказал, что, если усыновление будет рассматриваться как вариант, я могу подать заявку. – Я кивнула. – Это все, что он может сказать сейчас. У него будет больше информации примерно через неделю.
Так как был вторник, из школы мы поехали прямо в Семейный центр. Роксана пришла на контакт рано и была уже в комнате, сидела на диване, нервно покусывая нижнюю губу. Увидев нас, она встала.
– Эндрю звонил вам? – спросила она.
– Да.
– Я не знаю, что делать, – сказала она с тревогой. – Можно, я позвоню вам сегодня вечером после моей смены?
– Да, конечно. В какое время?
– В девять.
– Хорошо.
Я видела, как она беспокоится, и от всей души сочувствовала ей, хотя надеялась, что ради Оскара она сможет держать себя в руках.
Снаружи шел дождь, упрямая морось холодного сентябрьского дня, так что, пока продолжался контакт, я сидела в машине, слушая приглушенное радио. Мои мысли устремились к Роксане. В каком ужасном положении она оказалась! Ее просят согласиться на то, чтобы ее ребенок уехал жить в другую страну, что означает, что она будет видеть его раз в год, или она может отказаться, продолжить судиться, скорее всего, проиграть, и все равно вынуждена будет отослать его. Или же он останется под опекой, и тогда она будет видеть его три или четыре раза в год. Если в октябре социальная служба выиграет суд – в чем я уверена, – то где Оскар будет жить постоянно, станут решать они, а не Роксана, хотя в таких случаях социальная служба предпочитает в том числе заручиться согласием родителя.
Я понимала, что Роксана оказалась в положении, из которого нет полностью приемлемого выхода, однако в первую очередь речь шла об Оскаре и о том, что будет в долгосрочной перспективе лучше для него. Необходимо было позаботиться о его безопасности и защитить от дальнейшего абьюза. Роксана не изменила своего образа жизни, и я была уверена в том, что Оскар не вернется к ней. Тамара, Страж, сказала на обзоре Оскара, что Роксана сейчас согласна с тем, что Оскар получает лучший уход, чем получал, когда она заботилась о нем. Повлияет ли это на мнение Тамары о Роксане? Все это было так печально. Если бы Роксана изменила свой образ жизни, сократив часы работы и переехав из многоквартирного дома в маленькую квартиру и предоставив Оскару надлежащий уход, у нее был бы шанс выиграть суд и вернуть его.
Когда я вернулась забрать Оскара, настроение в комнате было мрачным. Супервизор контакта писала что-то, а Роксана и Оскар молча сидели на диване; если они и играли во что-то, это уже убрали. Они оба встали, когда я появилась, и я подумала, что они выглядели так, словно рады, что я пришла.
Роксана быстро поцеловала Оскара на прощание и вытащила телефон, чтобы позвонить. Мы вышли из комнаты.
– Мамочка несчастлива, – сказал мне Оскар, когда мы вернулись в мою машину.
– О, дорогой. Она сказала почему?
– Нет. Она сказала, что у нее много проблем и она скажет мне в следующий раз, когда увидит меня.
Я очень опасалась звонка Роксаны. Разумеется, я не должна была на это соглашаться. Нигде в правилах временного приемного родителя не сказано, что я должна по ночам разговаривать с биологическими родителями детей. У Роксаны даже не должно быть моего номера телефона. Это могло быть уместно, если бы мы работали над тем, чтобы вернуть ей Оскара. Однако это было не так. Но отказаться означало бы поступить бессердечно.
В девять вечера я села в гостиной, закрыв дверь, и принялась с нетерпением ждать. С одной стороны на диване лежал телефон, с другой – Сэмми, хотя ему не разрешалось запрыгивать на стулья и диван. День за окном угасал. Сейчас, в середине сентября, темнело раньше. Верхний свет был включен, хотя шторы все еще были открыты. Обстановка комнаты отражалась в стекле дверей патио. Оскар уже спал, он быстро заснул, Люси куда-то ушла, а Адриан и Паула были у себя. В доме было тихо, и я чувствовала, как с каждой уходящей минутой растет моя тревога. В девять пятнадцать я уже решила было, что Роксана передумала звонить мне, но через пять минут я подпрыгнула от резко прозвучавшего в тишине рингтона. На дисплее высветился номер Роксаны. Я ответила.
– Простите, я только что вышла с работы, – раздался в трубке ее взволнованный голос.
– Может, вы предпочтете поговорить в другое время?
– Нет. Я жду автобуса. Здесь больше никого нет. – Она сделала паузу и глубоко вдохнула. – Вы знаете, что моя сестра Дол и ее муж Иван хотят взять к себе Оскара? – спросила она. – Они подали официальное заявление.
– Да, Эндрю говорил мне.
– Я не знаю, что делать. – Она сделала паузу и тяжко вздохнула. – Я не могу спать от беспокойства. Моя подруга Анна говорит, что мне нужно продолжать борьбу в суде и вернуть Оскара, чтобы мы могли оба остаться здесь. Но она не понимает. Это не так просто. Мой адвокат говорит, что, если я не соглашусь, чтобы Оскар отправился к Дол и Ивану, вероятнее всего, он останется под опекой. Они всегда говорили, что готовы заботиться о нем. А мне надо работать, чтобы выбраться из долгов и обеспечивать моих сыновей. Я привезла Оскара сюда ради лучшей жизни, и мне до сих пор кажется, что это возможно.
– Вы имеете в виду – если он останется под опекой? – спросила я.
– Да. Я знаю, что в таком случае не смогу часто видеться с ним, но он будет в безопасности и получит хорошее образование и доступ к медицинской помощи. У него будут возможности, которых у меня никогда не было. Я знаю, что вы позаботитесь о нем.
– Роксана, – сказала я, встревожившись. – Совершенно необязательно Оскар останется со мной. Я хочу сказать, я была бы счастлива продолжать заботиться о нем, но ему всего шесть, и все мои дети взрослые. Социальная служба может решить, что ему будет лучше жить в семье с более младшими детьми или даже в постоянной приемной семье. Я не говорю, что они решат именно так, но вам стоит иметь в виду все варианты. Как только они получат полное разрешение на опеку, маловероятно, что вы сможете влиять на то, где Оскар будет жить.
– И все это из-за того, что я оставила его, чтобы навестить Луку в больнице! – сказала она.
Это была не совсем правда, но я не стала напоминать ей, что Оскар много месяцев был заброшен и подвергался абьюзу, и все это задолго до того, как она оставила его, чтобы поехать к Луке.
– Если Оскар будет жить с Дол и Иваном, я смогу видеться с ним только на Рождество, как сейчас с Лукой. У меня не получится договориться о том, чтобы ездить чаще. – Ее голос сорвался.
– Вы не рассматриваете возможность тоже вернуться жить в свою страну, если оба ваших сына будут там? – спросила я.
– Я не могу. Я задолжала много денег из-за моего бывшего мужа, и меня не оставят в покое, пока я не выплачу весь долг.
– Мне так жаль. Я не знаю, что сказать.
– Что бы вы сделали на моем месте, будь Оскар вашим сыном? – Я надеялась, что она не станет спрашивать меня об этом, хотя тоже задавалась таким вопросом.