– Это шеф-повар? – поинтересовался Петр, когда они оказались на втором этаже. – Вкусно готовят, отдадим должное.
– Светлана Вакульчик, – проинформировала Хозяйка дежурным тоном. – Она и диетсестра, и шеф-повар в одном лице. Незаменима! Муж, правда, серьезно заболел… Я в подробностях не разбиралась, но в последние дни Света ходит сама не своя. Мужик намного старше ее, чернобылец, здоровье не то, сами понимаете…
– Понимаю, как никто, – кивнул Петр, заходя в номер. Раскинув руки в стороны, он заметил: – Это поистине царский подарок, Антонина Ильинична. Спасибо. Не забуду. Последний вопросик, если вы не против.
– Я вся – внимание.
Петр прикрыл дверь, сделав Сбитневу знак, чтобы тот остался в коридоре. Потом повернулся к Хозяйке:
– Вчера в шестом часу вы говорили с плотником о каком-то сверлении. Упоминали какие-то вешалки в предбаннике.
– Да, стены у нас шлакоблочные, в них пробки плохо держатся, саморезы выпадают. Клиенты жалуются…
– Скажите, вы около пяти точно слышали звук сверления? – уточнил сыщик, косясь на дверь. – Ничего не путаете?
– Точно, ошибиться никак не могла. Должность обязывает следить за временем.
Когда Хозяйка покинула номер, Петр взглянул на часы, потом распахнул дверь перед Сбитневым:
– У нас мало времени, Антон, поторапливайся. Закройся изнутри и никому, кроме Хозяйки и меня, не открывай. Я буду стучать условно, скажем, так: «два – два – один», как в «Пиратах XX века».
– Не смотрел я твоих «Пиратов», – недовольно отреагировал уролог, вытаскивая из сумки ноутбук. – Неизвестно еще, какой тут Интернет. Не факт, что вай-фай имеется.
– Если не будет Интернета, мы посмотрим флешку. Ты прихватил ее с собой?
– Да прихватил, прихватил… – не меняя интонации, пробурчал уролог. – Все какие-то секреты…
– Ты мне тоже не рассказываешь, что за сигналы тебе приходят на сотовый, где обнаружил ноутбук с флешкой опять же… – парировал сыщик перед тем, как покинуть комнату. – Секретов пока хватает. Ладно, работай.
Посыльный лист в преисподнюю
Оказавшись в коридоре, Петр осмотрелся. Возле комнаты с мертвой Ингой скучал на табуретке тот самый пузатый плотник, которого они с Хозяйкой вчера видели незадолго до праздничного вечера.
– Привет, Леонтий, – подошел к нему доктор, отметив, что вчерашнего запаха перегара вроде не наблюдается.
– Привет, коли не шутишь, – тускло отреагировал сидевший, скользнув по Петру взглядом.
– Ты вчера во сколько сверлил? В обед?
– Чо сверлил? – замотал давно нечесаной головой Леонтий. – Ничо я не сверлил… Ты давай… эта… мне зубы-то не заговаривай! Иди куды шел! Тута нельзя задерживаться!
– Гнезда под вешалки в предбаннике сверлил, – продолжал гнуть свое доктор. – Забыл, что ли? Я помню, а ты забыл?
– Может, и сверлил, а тебе-то чо?
В опухших глазах плотника Петр уловил чуть заметный проблеск воспоминания.
– Да так, память твою проверяю, – произнося это, Петр еще раз внимательно осмотрел коридор и как бы невзначай вытащил из кармана тысячную купюру. – Значит, в обед, говоришь? Не тогда, когда мы с Ильиничной к тебе подошли?
Увидев деньги, Леонтий заметно оживился.
– Да, еще голодный, помню, был… Не пообедавши.
– А кто-нибудь, кроме тебя, еще на турбазе мог воспользоваться дрелью? Вчера часиков в пять-шесть вечера. Ты не слышал?
– Не-а… Кто окромя меня? – плотник протянул дрожащую руку к купюре. – Дрель-то одна.
Петр убрал купюру в карман:
– Мне надо туда зайти, – он указал на дверь, которую сторожил Леонтий. – Когда выйду, получишь. Если промолчишь, не растреплешь – потом еще одну. Я ненадолго.
– Договорились, – выдавив из себя решающее слово, плотник закивал так, что Петр испугался: не отвалилась бы у мужика от старания голова.
Оказавшись наедине с трупом Инги, Петр срывающимся голосом произнес:
– Прости, матушка, но больше на всей турбазе я нигде уединиться не могу. Если вправду говорят, что до девятого дня душа человеческая находится где-то рядом, то ты меня наверняка сейчас слышишь.
Он достал из кармана колпачок, подошел к окну, положил таинственный предмет на подоконник. Сделав несколько снимков на сотовый с разных ракурсов, еще раз окинул комнату взглядом.
– Где может быть твой телефон? Вчера ты с ним не расставалась.
Продолжая рассуждать вслух, он подумал, что, услышь его сейчас кто-нибудь, кроме мертвой Инги, запросто сочли бы шизофреником. Ему же, наоборот, почему-то захотелось выговориться.
Спускаясь по лестнице, Петр снова вернулся к мысли о таинственном вечернем сверлении. Сверлить в шестом часу вечера Леонтий никак не мог. Какой же звук дрели тогда слышала Хозяйка?
Антонина Ильинична вчера по причине того, что была в предобморочном состоянии, недооценила информацию, услышанную от Леонтия. А Петру данное несоответствие во времени почему-то не давало покоя. Он не знал, у кого еще спросить, чтобы найти таинственного вечернего сверлильщика.
Как он оказался возле дверей женского туалета? Так, брел, перебирая в голове различные варианты развития событий. Фигура выпорхнувшей из туалета блондинки в полосатом переднике тотчас вернула его в реальность.
– Светлана Вакульчик, если не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь… Вам чем-то не нравится качество блюд? – скользнув по его лицу равнодушным взглядом, женщина не стала дожидаться ответа на свой вопрос и поспешила прочь.
Поняв, что надо действовать мгновенно, Петр выдал ей вслед, почти не задумываясь:
– Мне не нравится снотворное действие некоторых из них. Например, вчерашнего морса. Да и спиртное тоже обладало усыпляющим эффектом. Я взял на анализ и то, и другое. Думаю, результаты будут интересны не только мне, но и вам.
Конечно, он блефовал, но выбирать способ дознания не приходилось: в любой момент могла нагрянуть полиция, и тогда уже не он, а его стали бы допрашивать. Думать о том, что произойдет тогда, не хотелось. Хотелось действовать сейчас. И наверняка.
Услышав о снотворном, Светлана остановилась в растерянности. По слегка дергающейся щеке женщины он понял, что попал в цель. Эффект внезапности следовало развить и прижать жертву к стенке.
– Что вы… хотите этим сказать? – дрожащим голосом уточнила она. – На что намекаете?
– Это Инга Яковлевна попросила вас, я знаю. Только вот беда, посыльный лист на вашего супруга сейчас некому заполнить. Разве что направление выписать в преисподнюю. Но вас ведь это не устроит?
– Идемте со мной, – кое-как совладав с эмоциями, Вакульчик поманила его рукой. – Здесь нельзя говорить, стены имеют уши. И глаза.
Когда они оказались в пустой женской раздевалке, Светлана упала перед ним на колени и запричитала сквозь слезы, которые хлынули буквально рекой:
– Прошу вас, пожалейте, не губите! Если меня посадят, он погибнет, за ним никто ухаживать не будет… Ведь это не из-за снотворного ее убили, я точно знаю, я уверена… Я не виновата. Мне никак нельзя терять это место.
Петр был шокирован ее реакцией. Какие-то секунды он не знал, как себя вести, потом схватил женщину за плечи:
– Вставайте немедленно, Светлана, никто вас сажать и закладывать не намерен. Мне нужна информация. Вы ее подруга, во всяком случае, заинтересованы, чтобы мы нашли убийцу, так? О чем вы договаривались с Ингой? Что она намеревалась сделать? Какие у нее были планы? Говорите быстро, у нас совсем нет времени.
Вакульчик с трудом поднялась, осознав, что не все так плохо. На то, чтобы прийти в себя, ей потребовалось несколько минут. Петр усадил ее на попавшийся под руку старый табурет.
– Ничего особенного мне она не говорила, – залепетала Светлана, то и дело всхлипывая. – Сказала, надо проучить одного гада. И, чтобы никто не мешал, следует позаботиться об их глубоком сне. Дала таблетки, подробно объяснила, как, в чем и сколько растворять. Если все выполню, как она сказала, никто не пострадает. Она, со своей стороны, поможет с оформлением посыльного листа на МСЭК[5] для мужа. Он у меня чернобылец. Инвалид, проще говоря…
Женщина нервно теребила в руках синее клетчатое полотенце. Петр не заметил, когда она его успела взять, – еще недавно в ее руках ничего не было.
– Про вашего мужа я в курсе. Вспомните, кого именно Инга хотела проучить. За что? Он, этот гад, присутствует сейчас на турбазе? Вы могли бы его узнать?
– Ничего этого я не знаю. Я и не вникала. Когда Инга Яковлевна сказала, что сама оформит посыльный лист, что мне не придется по очередям и поликлиникам ходить, у меня словно гора с плеч свалилась. Я и не интересовалась больше ничем… И так дел полно.
– Еще вопрос, – он оборвал поток ее ненужного красноречия. – Кто еще знал, кроме Инги, что в морсе снотворное?
– Кто-то знал, но я не в курсе. Я точно знаю, что у нее были сообщники. Она постоянно с ними созванивалась, что-то без конца согласовывала. Но с кем, я не знаю.
– Кстати, – чересчур поспешно поинтересовался Петр, словно рисковал не успеть задать этот вопрос. – А что вы делали ночью с часу до пяти?
– Спала… – пожала плечами Светлана, опустив глаза. – Морс я, конечно, не пила. Но так вчера умаялась за вечер, что только коснулась подушки, сразу выключилась. Вы что, меня подозреваете?
– Кто-нибудь может это подтвердить?
Секундное замешательство, вызванное вопросом, не ускользнуло от сыщика. Женщина справилась с собой, пожала плечами:
– Я за всю ночь только с Ингой Яковлевной и разговаривала, мы с ней встретились в туалете около часа или половины второго… Я не смотрела на часы. Так, перебросились парой фраз.
Петр хотел сказать, что он все слышал, но вовремя одернул себя. Вакульчик явно не была актрисой, и этот факт следовало использовать.
– Вы кого-нибудь видели возле туалета ночью, кроме Инги? Может, в коридоре? Мужчину, например… Вспоминайте, вспоминайте!
Женщина отвела глаза в сторону и, как-то растерянно улыбнувшись, отрицательно покачала головой. Сыщику такая реакция показалась странной.