– Никого не видела. Я только до туалета и обратно.
– Когда Инга планировала осуществить свое… наказание?
– Глубокой ночью. Думаю, часа в два. Когда все будут спать без задних ног. Получилось ли у нее, я не знаю. Но, видимо, что-то пошло не так, как она планировала, раз ее саму убили. И этого, «голубенького»… Такой беспомощный…
– Откуда вы знаете, что Валерий – «голубенький»?
– Я как-то поинтересовалась у Инги Яковлевны, как зовут симпатичного парня, который приехал на байке. Она как зыркнула на меня, говорит, даже не думай, такие, как ты, его не привлекают, он другой ориентации, и он мне, говорит, нужен, не отвлекай его. А я и не думала ничего такого. У меня муж есть, правда…
– Правда, он ничего не может? – закончил Петр ее мысль, не дав договорить. Его начинала тяготить скрытность Светланы. Ситуацию следовало форсировать. – Тяжелое наследство Чернобыля, куда денешься…
– Деться некуда… Когда мы с ним женились, клялись и в горе, и в радости быть вместе. Теперь не на кого пенять… Никто за язык не тянул.
– Но есть, в конце концов, и другие мужчины, – вырвалось у доктора против его воли. – И даже здесь, на турбазе! Так?
Судя по тому, что Вакульчик вся напряглась, наудачу выпущенная стрела попала в цель. Сыщик даже различил каплю пота на ее лбу.
– На что вы намекаете?
Он схватил ее за плечи, прижал к стене и, горячо дыша ей в лицо, начал говорить:
– На то, что такая женщина, как вы, достойна счастья, даже несмотря на данное во время бракосочетания обещание. И Цитрусовым ты не просто так интересовалась, и вообще… Где ты видела его беспомощным? Говори! Он – байкер. Когда он был беспомощным?
– Господи, не губите, прошу вас! – промямлила женщина трясущимися губами. – У меня и так…
– Ты сама себя погубишь, если мне ничего не расскажешь! И возле туалета ты кого-то видела, но он тебе, скорее всего, заплатил. И ты молчишь, не подозревая, что эту тайну можешь… унести в могилу, дура! Ладно, пока оставим все как есть, на первый раз достаточно.
Петр покидал раздевалку в смешанных чувствах. С одной стороны, вроде кое-что узнал. Цитрус зачем-то был Инге нужен, только зачем? С другой – он заставил глубоко несчастную женщину почувствовать себя еще несчастней. И никакой оперативной необходимостью этот подлый поступок не был оправдан.
Что-то помешало ему дожать, узнать, кого столь бесцеремонно выпроводила из туалета Инга ночью. С кем Светлана здесь, на турбазе, изменяет мужу, который вроде уже и не муж… Где она могла видеть Цитруса беспомощным?
Петр знал, почему не смог этого сделать, что в последний миг остановило его.
Вакульчик была в его вкусе. Пробудь они на таком расстоянии еще несколько секунд, и неизвестно, кто бы кем овладел. Она затрепетала под его вероломством, она ждала, почти жаждала его грубости. Ее кодовый замок открывался именно так! Фролов мог бы открыть его и получить все.
Но – только ценой собственного грехопадения.
И кто бы тогда продолжил распутывать преступление?
Не Петр – точно!
От дальнейших рассуждений его отвлек легкий тычок по ребрам. Удар бывшей супруги был скорее щекотным, чем болезненным.
– Как идет следствие? – поинтересовалась она, собираясь повторить удар. – Кто на подозрении? Убийца один или их несколько?
– До окончания следствия подобная информация не разглашается! – категорично заявил он, защищаясь жестким блоком.
– Ты бы хоть задание мне какое дал. А то завтрак задерживается, слоняюсь тут без дела. Покидать турбазу нельзя до приезда опергруппы.
Петр хмыкнул:
– Дельное предложение. Надо оперативно взять пробы вчерашнего морса, пива, вообще всех напитков.
– Они наверняка вылили все. Они ведь не лохи!
– Вот ты и проверь. Поговори с Антониной Ильиничной, пусть она проведет тебя, все покажет. Скажи, что ты – от меня, что я тебе дал задание.
– А если серьезно?
– Ты вспомнила, кому вчера дала почитать сборник Буйкевича?
– Увы, – Элла развела руками. – Возможно, и не вспомню уже.
Отвлекающий ракурс
Через пару минут он остановился возле номера, в котором уже побывал вчера. Это был номер влюбленных – Стаса Буйкевича и Анжелы Гридиной – Ковбоя и Монро. Поэта и его Музы.
Петр вспомнил, как жадно девушка вчера пила минералку из бутылки. Выходит, она знала, что морс «заряжен» снотворным, и решила утолить жажду другим способом.
Она что, была в команде Инги? Или поднималась наверх совсем за другим, а появление Петра нарушило ее планы? А попить – это так, мимолетное желание? То, что она планировала и чему Фролов помешал, она сделала в другой раз, не в этот. Как это выяснить?
Сыщик вспомнил подсмотренный вчера случайно диалог двух взглядов на расстоянии – Цитруса и Монро. Они так жестикулировали друг другу, что, не знай Петр всей подноготной, наверняка подумал бы, что они – муж и жена. Однако супругами они не являлись, насколько Фролов был в курсе. Более того, до этого праздника друг друга вообще не знали и не общались. Что же тогда означает вся эта жестикуляция?
Петр уверенно постучал в дверь. Никакой реакции не последовало. Он уже собрался постучать вторично, как вдруг щелкнул замок, и в коридор выскользнула зевающая Анжела.
– Вы тоже пришли разборки чинить? – забыв напрочь о приветствиях, в лоб спросила Монро. – Как Лунегов недавно? Неужели не ясно, что нас со Стасом лучше не беспокоить?
– Доброе утро, Анжела, – улыбнулся как можно добродушней Петр, наблюдая за бесплодными попытками девушки завязать пояс на халатике. – На турбазе произошло убийство. Поэтому я имею право на некоторую бестактность…
– Слышала я про убийство… От вас, кстати, и слышала. Вы, собственно, кто? Кто вас уполномочил вести следствие? – капризно спросила Монро, оставив попытки завязать пояс. – Вы – сыщик? Следователь? Кто дал вам право?
Зацепившись глазами за обнажившееся аппетитное «ущелье» на груди девушки, Петр подумал, что обострять с ней отношения в этот утренний час не стоит. Анжелу можно понять: вчера он внаглую вломился в ее комнату, сегодня, видите ли, имеет право на «бестактность». Причем ни удостоверения, ни ордера при этом не предъявляет. Девушка вправе не отвечать на его вопросы. Это его задача разговорить ее, узнать, что требуется. Только как это сделать?
– Я не собираюсь повторно вторгаться в ваше жилище, сударыня. Можно вас пригласить пройти со мной, чтобы ответить на несколько вопросов? А со Стасом я поговорю, когда он проснется. Тем более на вопрос, который прозвучал вчера, вы так и не ответили.
– Какой еще вопрос? – прищурилась девушка.
– Вы пили вчера у себя в номере точь-в-точь такую же минералку, какая была на праздничных столах. Чем та, что на столах, вам не угодила?
– Вижу, просто так вы не отвяжетесь! – возмущенно бросила Анжела. – Где у вас допросная… или как там – пыточная? Ведите меня туда! Хотя, подождите, я должна взять телефон.
В этот момент скрипнула дверь той самой комнаты, где колдовал над ноутбуком Сбитнев.
– Петро, у меня все готово, можешь зайти посмотреть, – буркнул он, не обращая внимания на Монро. – А я – покурить на десять минут.
– Хорошо, сейчас зайду. Вернее, мы зайдем.
Оказавшись в комнате наедине с доктором, девушка вообще забыла про халатик, который грозил распахнуться шире всех допустимых пределов. В подобной ситуации сыщику было сложно сосредоточиться. В голову начали лезть ненужные мысли относительно того, что герою романов Агаты Кристи было значительно проще: в его возрасте женские прелести интересуют совсем не так, как, к примеру, в сорок лет.
– Вы всерьез полагаете, что я поднималась попить водички? – низким грудным голосом произнесла Анжела, чуть наклонившись к сидящему за ноутбуком сыщику. – Вы либо совсем не знаете женщин, либо искусно притворяетесь. Порой просто необходимо побыть одной, понимаете, а я – интроверт, кстати.
– Что же тогда вы, уважаемый интроверт… – Петр понял, что ситуацию надо срочно брать под контроль. Он с трудом отыскал концы пояса ее халатика и принялся их завязывать. – …так поспешно захотели вернуться потом к гостям?
Самое интересное, что Анжела не мешала ему решать пикантный вопрос с поясом, даже принялась с интересом наблюдать за его неумелыми попытками. Почувствовав, как ее коленка настойчиво упирается в его бедро, Петр подумал, что сейчас самое время заглянуть в комнату Элле. Но бог миловал: ему удалось выполнить задуманное без осложнений.
– Потому я захотела вернуться, – хорошо поставленным голосом, словно вынося вердикт в суде, начала Монро, – что находиться с вами в одной комнате – уже не одиночество, далеко не одиночество! Какой смысл? Именно поэтому я и поспешила вернуться в кают-компанию!
– Где вы находились с часу ночи до утра?
– Со своим любимым в постели, разумеется, – часто заморгав, призналась Анжела. – Он может подтвердить. Вам сказать, чем мы занимались? Я не прочь описать в деталях.
– Спрошу непременно у Стаса, – буднично отреагировал Петр, пытаясь отодвинуться от девушки. – Сами понимаете, необходимо, чтобы он подтвердил. Это, по крайней мере, понятно… Чисто по-человечески. А что вас связывает с Цитрусовым? Я заметил вашу перепасовку взглядами. Вы о чем-то друг другу телепатировали.
Как ни странно, едва полы халатика сомкнулись, скрыв от сыщика провокационные ракурсы, девушка стала намного серьезней и спокойней. Она уселась на предложенный Петром табурет, закинула ножку на ножку и принялась рассказывать. После того, как полы халатика снова расползлись в стороны, Петр пожалел, что предложил девушке присесть.
– Мы с Валеркой были просто друзьями, одноклассниками, сидели за одной партой. Когда-то давно, в другой жизни. Он вроде даже как ухаживать за мной пытался, но… не как за девушкой.
– Интересно, – замотал головой Петр. – Что значит «не как за девушкой»? А как за кем?
Озорно прищурившись, Анжела сложила ладошки лодочкой перед собой, словно собиралась нырнуть в воду.