– Откуда ты знаешь, что спонтанно? Грань между спонтанностью и закономерностью в женской психологии весьма условна. А если Ревенчук договаривалась встретиться с убийцей именно в той комнате, где ее убили? – почти не задумываясь, парировала супруга. – Это для нас она поселилась вместе с Пресницкой, а потом все переиграла. А убийце пообещала, что будет именно там.
Переваривая ответ супруги, Петр ненадолго замолчал. Его взгляд блуждал по лицам коллег, на ком-то задерживаясь дольше, кого-то скоропалительно пробегая. Стас Буйкевич ел не спеша, думая о своем.
Как и вчера, во время автографсессии, что-то зацепило взгляд сыщика, но разобраться, что это было конкретно, Петр опять не успел. В столовой стоял невообразимый гул. Хозяйка турбазы в прямом смысле держала оборону, отбиваясь от нападок постояльцев. Атаки уролога отличались богатырским натиском:
– …Мы даже не знаем, как он выглядит, этот ваш Дамир. Как мы можем доверять неизвестно кому? А вы говорите – охранник! Звание охранника в наших глазах еще заслужить нужно!
Антонина Ильинична невозмутимо достала сотовый, набрала номер:
– Дамирка, спустись к нам, пожалуйста. Тебя хотят видеть. Как кто? Гости наши любимые! Оставь свой пост на минутку. Ничего не случится, все сидят здесь, в кают-компании. Не бойся, труп не оживет и никуда не уйдет, – закончив разговор, Антонина Ильинична спрятала сотовый в карман трико и добавила от себя: – Исключительно ответственный молодой человек. Кстати, прошел две чеченские кампании, в совершенстве владеет дзюдо, боевым самбо… Прошу отнестись серьезно.
– А пока он идет к нам, я скажу о наболевшем. Раковина в женском туалете засорилась, – вставила Олеся Пресницкая, косясь глазами на Хозяйку. – Где прикажете умываться?
– Не надо было в эту раковину кофейную гущу и чайную заварку сливать, – раздраженно парировала женщина в красном. – Для этого, простите, унитаз имеется.
– Лично я ничего не сливаю, у меня растворимый кофе и чай в пакетиках, – обиженно заявила в свое оправдание Олеся, поправляя очки. Она хотела сказать еще что-то, но в этот момент в кают-компанию постучали, дверь приоткрылась, и все увидели черную всклокоченную шевелюру.
– Вот и Дамир, – представила своего сотрудника Антонина Ильинична. – Входи, дорогой, не бойся, тебя никто не укусит.
Взглянув на Дамира, Петр вспомнил, что видел этого усатого черноглазого брюнета у дверей комнаты Цитрусова. Еще пару раз он попадался доктору на глаза вчера, когда они с Эллой искали свой номер.
– Я тоже человек, – с ходу начал Дамир, словно перед этим подслушивал разговор за дверью. – Могу ненадолго отлучаться, это мое право.
– Но дверь при этом надо закрывать, – жестко резюмировал Сбитнев. – Мало ли кто в нее войти может.
Реакция Дамира удивила постояльцев:
– Ой, да кому мы нужны, – снисходительно улыбнувшись, ответил он. – Ручаюсь, никто посторонний не заходил!
«Парень явно не из робкого десятка, – подумал Петр, разглядев едва заметный румянец на щеках охранника. – Такого, наверное, женщины любят. Я даже догадываюсь кто. Только не знаю, как это использовать в интересах следствия. Но это – дело наживное.
Вообще-то версия вполне жизнеспособная, – доктор перестал слушать оправдания охранника и углубился в собственные размышления. – Кто-то, совсем незнакомый, явился ночью со стороны, сделал свое черное дело и благополучно покинул пределы «Макарьева». Признаться, ты, сыщик, поначалу недооценил эту версию. А жаль, возможно, потерял драгоценное время. Хотя… что бы ты успел сделать, приди подобная мысль к тебе вовремя?»
Ищи скрытую камеру!
Петр вдруг почувствовал в кармане вибрацию, а через секунду по кают-компании поплыла мелодия из «Криминального чтива».
– Да, Димон, приветствую, – буркнул обрадованно в трубку доктор, едва выскочив в коридор. – Ты получил от меня фотографию вещицы непонятной?
– Кажись, земляк, – сочувственно забурчал в ухо доктора голос одноклассника Чагина, – влетел ты с разбега в неприятный блудняк, раз такие снимки присылаешь. Не в «Макарьеве» ли вы отдыхаете? У нас тут столько шороху после какого-то странного звонка оттуда! Короче, группа уже выехала.
– Да, именно в «Макарьево» меня и угораздило…
– Поздравляю, земляк! Ждите, скоро будем.
– Кстати, – Петр прикрыл трубку ладонью и осмотрелся, – что это за колпачок такой, Димон? Ну, на фотке, которую я прислал? Никак не разберусь без твоей помощи.
– Это, без сомнения, колпачок от скрытой видеокамеры. Ищи, где она установлена, пока мы не приехали. Скорее всего, срабатывает на датчик движения. Если найдешь, ничего не трогай, никого не выпускай. Лучше, чтобы все сидели друг у друга на виду, в столовой, например. И ждали приезда опергруппы.
– Увы, Димон, этого гарантировать не могу. Все мы – медики, люди нервные, эмоциональные. К моему мнению мало кто прислушивается.
– Петро, ты, кажется, врач? Так вдолби им в подкорку, что непослушание в данной ситуации в рамках закона рассматривается как создание препятствий следствию. Судя по колпачку, все у вас серьезно. Кстати, что по трупам? Ты наверняка не удержался и посмотрел.
– Первый труп – женский, Инга Ревенчук, ЛОР-врач городской поликлиники. Подчеркнуто пионерская атрибутика: повязан пионерский галстук, к соскам приколоты пионерские значки.
– На живую приколоты? – удивилась трубка так, что Петр ее чуть не выронил на пол. – В смысле, прямо к мясу?
– Я же говорю, к соскам, конечно, на живую.
– Что-то мне это напоминает, – задумался на короткое время Чагин. – Дам задание покопаться в Сети на предмет приколотых звездочек. Давным-давно когда-то я такое уже встречал, но сейчас не помню, где и когда. А способ убийства?
– Анафилактический шок. У убитой была при жизни сильная аллергия, ей каким-то образом дали понюхать смертельную смесь.
– Что, специально подготовили?
– Конечно, специально, – Петр присел на стул возле комнаты убитого Цитрусова – тот самый, на котором недавно сидел Дамир. – Преступление готовилось тщательно – не день и не два.
– Понятно. Что по второму трупу?
– Валерий Цитрусов, парень лет тридцати, фельдшер «Скорой помощи», мой коллега. Вкололи что-то в сонную артерию, причем он не сопротивлялся. Никаких следов насилия. Все добровольно.
– Цитрусов… Фамилия такая странная. Как у гомика…
– Он и есть гомик. Кстати, незадолго до смерти парень имел секс. Такие вот коврижки.
– Значит, так, – раздумчиво заключил одноклассник. – Скинь мне эсэмэской всю информацию по каждому из своих коллег. Фамилии, имена, отчества, возраст, специальность, семейное положение – в общем, все…
Неожиданно связь прервалась. Петр остановился посреди коридора и огляделся. Потом поднялся на второй этаж. Возле комнаты с мертвой Ингой дремал на табуретке Леонтий. Значит, комната с трупом Валери на первом этаже находилась без присмотра – Дамира вызвала в кают-компанию Хозяйка гостиницы.
Грех было этим не воспользоваться.
Цитрусов лежал в той же позе, что и ранним утром: с блаженной улыбкой на лице и с открытыми глазами. В своих рвотных массах. Доктору стало невыносимо жаль коллегу – боже упаси так заканчивать жизнь.
Морщась от невыносимого запаха, он оттащил Валерия подальше от блевотины.
Потом вспомнил винтик от очков Пресницкой, который нашел на паласе, когда вставал на колени. Он по-прежнему не мог объяснить, как крошечная металлическая вещь, которую не сразу заметишь, связывает эти два убийства, а в том, что она их связывала, доктор почему-то не сомневался.
Сейчас в его распоряжении были считаные секунды, и задумываться над решением данной головоломки Петр не мог.
Он точно знал, что ищет, поэтому целенаправленно заглянул под кровать, на которой ночевал Сбитнев. Так и есть – огромных размеров сумка ждала своего хозяина. Петру стоило немалых трудов вытащить ее на середину комнаты. Открыв молнию, он покачал головой: рядом с видеокамерой лежала портативная электродрель. На победитовом сверле остались следы штукатурки и шлакоблока.
Доктор вспомнил, что когда Энтони зажал его рот рукой, чтобы он не разбудил турбазу, от его ладони пахло чем-то похожим на гипс.
В этот момент до него донесся неясный шум – народ расходился после завтрака. Кое-как закрыв сумку и затолкав ее обратно под кровать, сыщик выглянул в коридор. Рискуя быть увиденным, он выскользнул за дверь и уселся на стул Дамира.
Среди прочих приближающихся к нему людей Петр разглядел возмущенного усатого брюнета. Парню явно было не по душе, что на его месте сидит посторонний.
– Что вы тут делаете? Не положено! – налетел он на Петра подобно торнадо. – Я Антонине Ильиничне сообщу, куда вы заглядывали. А она сообщит полицейским, у них будет пища для размышлений.
Напор парня следовало как-то остудить, и Петр ляпнул первое, что пришло в голову:
– Я бы на твоем месте куртку в химчистку сдал.
Произнесенный каламбур подобно кодовой установке гипнотизера произвел на Дамира парализующее действие: гневный прищур сменился идиотским подергиванием правой щеки, бушующий огонь в глазах словно залили пеной. Он весь превратился в ожидание продолжения, но как раз его-то и не последовало.
Следующие пять минут Петр потратил на эсэмэску однокласснику. Все, что помнил из собранного накануне «досье», все написал.
Едва отправил, как возле него, словно из воздуха, материализовалась Элла и, молча взяв его под руку, потянула за собой по коридору:
– С кем это мой муженек недавно трепался по телефону?
– С Димкой Чагиным, – буднично, словно забыв в одночасье о существовании Дамира, отрапортовал Петр, краем глаза наблюдая за душевными муками охранника, – одноклассником моим. Он, кстати, опер, едет сюда, скоро будет. Наша задача – не дать убийцам улизнуть и, что более актуально, – замести им свои следы. Если увидишь что-то подозрительное…
Элла остановилась и развернула его к себе – совсем как пару дней назад, когда они возвращались после скрипичного концерта: