– Я думал об этом. Ну не вижу я оснований для стрельбы! Правда, полиция вроде бы нашла гильзу на стоянке, но мало ли откуда та могла там взяться.
– Вот как?! Но согласись, Виталик, – это я чтоб уж совсем сблизиться, – гильзы где попало просто так не валяются!
– Да, согласен. Но повторюсь: не могу гильзу связать со стрельбой в Антона. Не могли в него стрелять! Зачем?!
– Значит, кому-то дорогу перешел.
– Нет таких людей. Бывают трения с несговорчивыми людьми или с конкурентами, но все они разрешаются рано или поздно. И все это рабочие моменты.
– А кто из конкурентов самый опасный для вас? Может, они пытались подмять «Росстрой»?
– Самые сильные – это «Мострест». Они многие мелкие строительные компании поглотили. Но эти компании не в накладе, они бы еще долго боролись за место под солнцем. А под крылом «Мостреста» развиваются быстрее, прибыли капают сразу. В их случае влиться в крупную компанию – только на благо. Нас они пока не трогали, мы не мелкая сошка, лишь на ступеньку ниже их по строительной иерархии. В нашей стране не приветствуется монополия, поэтому мирное сосуществование всем на пользу. Наши агенты – сотрудники «Мостреста», которые иногда сливают информацию об их намерениях, давно бы доложили, если бы нас хотели поглотить. Пока все стабильно.
– Тогда остаются личные отношения, – резюмировала я. – Какие у вас взаимоотношения с Антоном Даниловичем? Я имею в виду всех компаньонов.
– Компаньонов у нас трое: Антон, я, Максим Волков. Здесь вроде бы тоже все в порядке, – Виталик задумался.
– Мне известно, что Максим метит на место генерального.
Виталик удивился:
– Откуда информация?
– Я – профессионал, – набила я себе цену.
Понятно, что такую информацию можно было получить лишь из близкого окружения, но к счастью, Виталий не придал этому значения.
– Да, Максима хлебом не корми – дай кого-то подсидеть. Такой уж характер, власть для него слаще секса.
– Неужели?! – притворно удивилась я.
– Тебя это удивляет? Бывают, оказывается, и такие люди.
– Семья у него есть? Дети?
– Какие могут быть дети без секса? Он живет с мамой и все силы тратит на создание карьеры.
– Значит, он может ненавидеть Антона Даниловича за то, что тот стоит у руля компании.
– Ненавидеть? Это громко сказано о Максиме. Он не способен на сильные чувства в отличие от меня, – Виталик вновь прикоснулся ко мне.
Он смотрел на меня с обожанием. Еще немного – и начнет пускать слюни. Сейчас его отрезвлю:
– Значит, ты ненавидел Антона Даниловича?
Виталик замер от неожиданности:
– Хм! С чего ты взяла?
– Ты ведь способен на сильные чувства? – я процитировала его.
– Ты превратно истолковала мои слова.
– Но все же как ты относился к Антону Даниловичу?
– Да нормально. Мы с ним много лет вместе, с армии дружим, столько раз выручали друг друга… С чего мне его ненавидеть?
– Может, все те же личные мотивы?
Этот вопрос задел Виталия. Его рука, которая все еще лежала на моей, напряглась.
– Не было никаких личных мотивов, – быстро ответил он. – А что касается Максима, то как бы он ни относился к другим людям, стрелять вряд ли бы стал. Если предположить, что в Антона стреляли.
Я взяла на заметку то, как поспешно Виталий ушел от ответа. Наверное, что-то скрывает. Сейчас не стану заострять на этом внимание, пусть расслабится.
– Он ведь не самолично мог стрелять, а нанять кого-то? – предположила я.
– Ну, не знаю. Не очень в это верю.
Я вдруг вспомнила, что все следователи сначала уточняют алиби подозреваемых. Действительно! Кто и где был в момент преступления?
– А где ты был, когда уезжал Антон Данилович?
– Ты что, меня подозреваешь? – удивился Виталий.
– Нет! Зачем? – успокоила я его, – просто хочу увидеть картину произошедшего.
– Понятно. Я был на встрече с заказчиками почти до девяти вечера. Антон ушел около двадцати. Можно уточнить у его секретаря. Мы с ним виделись только утром.
– А Максим где был?
– Максим всегда на рабочем месте, но во сколько он ушел, я не знаю. Опять же, можно выяснить у его секретаря.
– Хорошо, Виталий. Как бы мне пообщаться с секретарями и с Максимом лично?
– Я сейчас выпишу тебе пропуск в «Росстрой». Ты по нему сможешь пройти без предварительной договоренности к любому из секретарей. Максима разговорить сложно: он любит слушать себя. Поэтому приготовься к его длительному монологу. С ним лучше встречаться в неформальной обстановке – он тогда меньше озабочен работой. Идея! Завтра суббота. Давай я приглашу его к себе на дачу? Надеюсь, ты тоже приедешь.
Вот жук, как все обставил! И не откажешься теперь. Хотя это и было моей целью – внедриться в их окружение. Но как-то уж очень быстро и легко все произошло.
– Может, тебе и жену Антона Даниловича пригласить? Так сказать, обсудить сложившееся положение, – со слабой надеждой спросила я.
– Ну ты и нахалка! Настоящая журналистка! – воскликнул Виталий.
– Я буду тебе очень признательна, – многозначительно пообещала я.
Виталик приободрился:
– Хорошо! Я попробую.
Мы договорились встретиться в субботу в 15.00 возле метро.
Виталий ушел. Я же решила еще прошвырнуться по офису и поразнюхивать. Расспросила служащих и нашла кабинет Антона. В приемной сидела пожилая подтянутая женщина и что-то печатала на компьютере.
– Здравствуйте! Вы – секретарь Антона Даниловича? – спросила я ее.
– Да. С кем имею честь говорить? – спросила она.
– Я – журналистка Анастасия Полетаева. Расследую исчезновение Антона и покушение на него. Вот мой пропуск. Господин Шаблинский дал разрешение на общение с сотрудниками «Росстроя».
– Марина Юрьевна, – представилась секретарь. – Что вас интересует?
– Я хотела узнать, в котором часу Антон Данилович ушел пятнадцатого октября? Было ли что-то подозрительное или необычное в тот день?
– Он вышел из кабинета в без пятнадцати восемь, попрощался и ушел. Все было как всегда.
– Он всегда работает допоздна?
– Когда есть необходимость, он задерживается. А так обычно он уходит около семи.
– И вы находитесь здесь, пока он работает?
– Я остаюсь по собственной воле – вдруг ему что-то понадобится. Хотя он всегда ворчит, чтоб я не засиживалась.
– Он вам нравится?
– Он очень хороший человек, порядочный, щедрый и добрый, – сказала Марина Юрьевна.
– Я понимаю. Кто-нибудь искал Антона Даниловича, кроме меня?
– Приходили из милиции, то есть полиции. Задавали такие же вопросы, что и вы.
«Значит, я работаю профессионально, – констатировала я, – у меня такие же методы, как у полицейских».
– Марина Юрьевна, прошу вас, если что вспомните – позвоните мне. Вот мой телефон, – я записала ей свой номер на листке бумаги.
– Хорошо. А знаете, – задумалась она, – был один звонок после ухода Антона Даниловича. Но может, он ничего и не значит.
– Что за звонок? Кто звонил? Что спрашивал?
– Звонил мужчина. Спросил, может ли он поговорить с Антоном Даниловичем. Я сказала, что тот ушел. А звонивший ответил: «Наконец-то!» – и положил трубку.
– Странно. Этот ответ значит, что Антона ожидали. Вы не находите?
– Я тоже так думаю. Почему-то только сейчас вспомнила об этом звонке.
– С какого номера звонили?
– Высветилось: «номер не определен».
– Еще более подозрительно.
– Согласна с вами.
– А голос какой был у звонившего? Может, были дефекты речи или странная манера говорить?
– Он не так много сказал, чтобы я что-то расслышала.
– Понимаю.
– Но он был раздражен. Это точно.
– Что ж, я почти уверена, что Антона, то есть Антона Даниловича, ждал тот, кто в него стрелял.
– Я теперь тоже так думаю.
– Спасибо вам! Звоните, если что! – сказала я и ушла.
Потом я отыскала кабинет Максима. Его секретарь не особо охотно, но все же рассказала, что в тот день Максим ушел в 20.35. Она помогала ему перепечатывать срочные бумаги. Выходит, что Максим весь вечер был под присмотром своей секретарши.
Секретарь Виталия подтвердила сказанное им: он еще днем уехал на встречу с заказчиками. Получается, что у Виталия не было алиби.
В субботу с утра я готовилась к поездке на дачу. Мне нужно было произвести впечатление на Виталия, а также не выглядеть бледно на фоне жены Антона, поэтому я расстаралась: надела дорогущие джинсы, которые очень хорошо подчеркивали мои аппетитные формы и изгибы, короткую бледно-розовую кофточку, визуально утончавшую талию и удлинявшую ноги, сверху – жилет на тон темнее. Заплела волосы в две задорные косички и надела кокетливую кепку. Даже себе я нравилась в этом наряде. А когда себе нравишься, то несешь себя так, что и другие поражаются твоей неповторимости. В метро я не осталась незамеченной, поэтому к Виталию выплыла как королева. Виталий уже ждал меня. Он оглядел меня и сладко причмокнул.
В машине я сделала вид, что сплю, чтобы избежать его настырного внимания. Через час мы остановились. Раздвинулись автоматические ворота. Дача, вернее, загородный коттедж, был выше всяких похвал. Все продумано, распланировано, ухожено. Дом с окнами во всю стену казался парящим в воздухе. Весь участок был засажен огромными соснами и какими-то до сих пор зеленеющими кустами. Поэтому даже осенью утопал в зелени. Внутри дома было очень светло. Большие окна пропускали много света и ажурную тень от сосен. Благодаря этому дом даже без мебели казался очень уютным. Но и обстановка была продумана до мелочей. Большие удобные диваны, камин, акварельные рисунки на стенах, цветы в красивых кадках. Чисто, изыскано, роскошно.
– Здорово! – искренне сказала я Виталию. – У тебя очень уютно и красиво.
– Это все Анна, жена Антона, придумала и воплотила. Она очень талантлива.
– Я вижу, – ревниво проворчала я.
Примерно через полчаса на красном «Ниссане» приехали гости. За рулем была Анна. Максим – на пассажирском месте.