– Мне… здесь нравится, – сказала Мия, не желая казаться неблагодарной.
– Нет, – ответила Мёрси, – не нравится.
– Но ещё понравится, – заверила Одетта.
4
Ночью Мия дождалась, пока лисицы уснут, и крадучись выбралась из логовища, как делала каждую ночь подряд. Она долго присматривалась к холму. Где-то завывали волки. Когда луна поднялась высоко, с насеста Война скользнула тень, пробралась через кривые сучья и исчезла в тумане.
– Наконец-то! – прошептала Мия.
Она схватила из запасов беличью ногу и потрусила к пещере мимо вертикально стоящего камня.
– Добрый вечер! – поздоровался камень.
Мия подпрыгнула и выронила беличью ногу. В лунном свете засиял чёрный мех на морде у Война. Он сидел на скале, прямо над Мией, и отбрасывал тень, острую и длинную.
Мия попыталась расхохотаться.
– Я приняла вас за камень.
Войн только смотрел на неё и молчал. По спине у Мии пробежал холодок. Она была совершенно уверена, что видела, как его тень спустилась с холма. Наверняка это лунный свет сыграл с ней шутку. Или же усыпляющий лиловый запах.
– И куда же ты направляешься ночью? – спросил Войн.
– М-м, мне показалось, я учуяла маму. – Она показала на беличью ногу. – Это для неё.
Войн спрыгнул со скалы, преградив ей путь к пещере.
– Я бы советовал держаться поближе к логовищу. Сегодня опять ходят тучи, и когда пропадает луна, всюду рыщет всякая нечисть и что-то вынюхивает. – Он улыбнулся, блеснув клыками. – Если где-то поблизости объявится лисица, я скажу тебе, будь покойна.
– Да, – ответила Мия, стараясь придать облегчение голосу. – Хорошо. – Она пошла назад к женскому логовищу, но вдруг повернула обратно. – Но когда-то мне придётся уйти. Я не могу остаться здесь навсегда и ждать, когда появится мама. Это будет совсем… по- дурацки.
– Разумеется, – склонил голову Войн. – Ты можешь уйти, когда только пожелаешь. – Под луной его глаза неестественно вспыхивали. – Но скоро повалит снег, и все запахи окажутся подо льдом, как в капкане.
– А-а, – отозвалась Мия, глядя, как в расщелине клубится туман. – Ну, да.
Он подошёл так близко, что она учуяла запах крови его последней добычи.
– Я бы предпочёл, Мия, чтобы ты провела зимние месяцы здесь. Для твоего же блага.
– Э-э… м-м, нет, спасибо.
– Первая зима бывает очень тяжёлой. Многие не выживают.
– Это обнадёживает, – усмехнулась Мия.
Мисс Лисс говорила ей то же самое. Зима – самый свирепый хищник. Но зима беспокоила Мию меньше всего. Ей по-прежнему было необходимо отнести Юли еду и вылизать ему раны. Ей по-прежнему было необходимо поправиться самой, чтобы им с Юли можно было продолжить путь на север и отыскать маму.
– Твоя морда очаровательно белеет, – произнёс Войн. – Прекрасная шубка. Крепкие зубы. Через несколько лет ты станешь прелестной лисицей. – Он улыбнулся. – Да ещё такой, которая не боится вступать в схватку с бобрами.
Мия избегала его взгляда.
– Возможно… но я всё равно хочу увидеть маму.
Войн запрыгнул обратно на скалу и обвёл глазами своё королевство.
– Я не могу гарантировать твою безопасность, если ты покинешь логовище. Некоторые камни едва держатся. В основании холма петляет пещера. Земля может провалиться под тобой.
Мия посмотрела на свои лапы. От сказанного ей ещё больше захотелось проведать Юли.
Войн кивнул на беличью ногу:
– Ещё я бы советовал не выносить из логовища еду. Вдоль границ королевства в тумане таится всякая нечисть. В пещере тоже. Запах может их выманить.
Мия посмотрела на беличью ногу и подумала: Как же Юли, наверно, проголодался. Потом подняла беличью ногу и проглотила не жуя.
Войн смотрел на неё не отрываясь.
Мия откашлялась.
– Ну, тогда, видимо, назад в скалы. – Она собралась уходить, но помедлила. – Только…
– Да?
Мия вспомнила, что говорили Мёрси с Одеттой, и обернулась.
– У меня есть одно желание.
Он поклонился.
– Назови. Ты у меня в гостях.
Она пыталась выдумать что-нибудь потруднее.
– Персики и сороконожки, – сказала Мия.
Войн приподнял брови. Потом улыбнулся.
– Посмотрим, что можно сделать.
– Спасибо, – сказала Мия. – Вы чудо.
Позже ночью, когда хвост Война ускользнул вниз по холму, Мия украдкой выбралась из логовища к расщелине с северной стороны. Она осторожно ступала по краю, как вдруг её лапа случайно задела камешек, и он покатился вниз, ударился о край утёса и беззвучно утонул в тумане. Мия содрогнулась и продолжила путь вниз, к пещере.
– Юли! – прошептала она, шлёпая по воде глубиной в палец.
В темноте прошелестел лёгкий ветерок. Что-то шаркнуло над головой, потом послышался тихий всплеск.
– Я здесь, – прошептал Юли.
– Привет! – обрадовалась Мия. Несмотря на жгучую боль, она не переставая виляла хвостом. – Ну, как ты? Я не чувствовала твой запах! Ты живой?
– Тс-с! – прошептал Юли.
Его светящиеся глаза медленно поднялись вверх. Мия тоже посмотрела на свод пещеры. Там трепетали тени. Летучие мыши. Тысячи. Свернулись крошечными комочками.
– Ой, – прошептала Мия, прижимая уши.
Летучие мыши – существа лютые и разносят болезни. Если их потревожить, они прольются вниз чёрной лавиной, вонзят свои крошечные клыки в них с Юли и высосут всю кровь до капельки.
Тихо-тихо Мия прошлёпала по воде вперёд.
– Как твоя шея?
– Нормально, – сказал он.
Не дождавшись больше ни слова, она ухмыльнулась.
– А я, знаешь ли, тоже неплохо. Спасибо.
– Ну, да, – сказал он. – Прости.
Юли поскакал к тусклому свету, негромко расплёскивая воду. Сверху снова послышался шорох. Лисёныши сжались и, вытаращив глаза, смотрели, не проснулись ли летучие мыши.
Когда шорох стих, Мия как следует рассмотрела своего друга. Вся шубка покрыта грязью. Неудивительно, что она не чувствовала его запах.
– Нет, это ты прости, – сказала она. – Прости, что я так долго не приходила. Войн нечасто покидает скалы. И не позволяет мне выносить еду из женского логовища.
– Ничего, – сказал Юли. – Я привык голодать.
Это прозвучало настолько жалко, что Мия не знала, плакать ей или смеяться.
– Тебе надо пойти наверх, в скалы, – беззаботно прошептала она. – Там полно еды и милые дамы, которые тебя умоют.
Юли покачал головой.
– Если мистер Шорк увидит меня, он меня убьёт.
– Ну, дааааа, – протянула Мия. – Ну, а вдруг не убьёт? А вдруг твой отец не такой плохой, как ты думаешь? Он меня накормил, дал хороший ночлег. Он даже сказал, я могу остаться на зиму, если пожелаю.
– Легко тебе говорить, – запыхтел Юли. – У тебя-то по-прежнему все четыре лапы.
Мия раздражённо вздохнула.
– Да какая разница! И, кстати, твоего отца зовут Войн. А не мистер Шорк.
Юли затрясся. На самом деле он и не переставал трястись.
У Мии иссякли доводы. Юли боялся всего на свете, а она, что бы ни говорила, переубедить его не могла.
Где-то глубоко в темноте капнула вода, и звук разлетелся эхом. Мия навострила уши.
– Далеко ведёт эта пещера?
– Не знаю, – ответил Юли. – Я не уходил с этого места. Думаю, далеко.
В жерле пещеры упала и разлетелась эхом ещё одна капля.
Лёгкий ветерок залетел в пещеру, и Мии показалось, что она слышит лиловый запах.
– Надо вернуться, пока не проснулись лисицы, – сказала она, лизнув Юли в морду. – Дай мне хоть немного отмыть тебя от грязи…
– Нет, – сказал он и резко отвернулся. – Он учует меня.
Мия отпрянула, немного обиженная.
– Ладно, – сказала она. – Тогда завтра уходим. Горло уже лучше, коготь почти зажил, ходить не мешает. Не знаю, правда, отрастёт ли на хвосте белый кончик.
Юли уставился на воду вокруг передней лапы.
– Я… я не хочу уходить.
Мия дёрнула головой.
– Подожди… что?
Это слово она чуть не выкрикнула. Своды затрепетали, и у обоих лисёнышей подкосились лапы.
Когда летучие мыши притихли, Юли взглянул горящими глазами на вход.
– Наверху мама. Я чувствую запах.
Мия тряхнула головой.
– Что, правда?
– Да. Я не думал, что она окажется здесь так скоро. Сёстры, наверно, уже разошлись устраивать собственные норы. Или с ними что-то случилось.
Мия задумалась. Наверху две лисицы. Одетта и Мёрси. У обеих стеклянные глаза. У обеих странные манеры. Неужели одна из них мама Юли?
– Мне неприятно тебе говорить, Юли, – начала Мия, – но лисицы там, наверху, по-моему… счастливы.
Разве что счастливы в каком-то диковинном смысле, – не сказала она.
– Несчастливы, – сказал Юли.
Глаза Мии сузились.
– Ты знаешь или просто из эгоизма говоришь?
Юли уставился на свою переднюю лапу.
– Как зовут твою маму? Одетта? Мёрси?
– Не знаю, – ответил он. – Я зову её просто мама.
– Ладно, как она выглядит?
– М-м… мы, наверно, похожи.
Мия рассмотрела его перемазанное грязью лицо. Но морде небольшими пучками появлялась чёрная шерсть. В глазах цвета заката выгорали остатки голубого. Она чуть не сказала, что он больше начинает походить на отца, но вовремя одумалась.
– Ой, – воскликнул Юли, – я кое-что вспомнил! У мамы нет кончика на одном ухе.
– Здорово! – обрадовалась Мия. – Я посмотрю, у кого из лисиц нет части уха, и скажу ей, что ты здесь! Мы сможем уйти все вместе!
– Да, – прошептал Юли, – а вдруг он придёт сюда за ней следом и… найдёт меня?
– Вот что, Юли, – сказала Мия, – мы либо уходим, либо остаёмся. То и другое вместе не получится.
Не получив ответа, она зашлёпала по воде к выходу из пещеры.
– Я найду твою маму и приду за тобой, когда Войн снова пойдёт на охоту. И мы все улизнём отсюда. И все дела.
Юли эти слова нисколько не приободрили.
– Ну, хватит! – сказала Мия. – Ты хоть раз со мной заблудился? Учти, ходить по болоту за енотом с его хвостом не считается. Это всё ты.