Надо от него оторваться. Юли пробежал по берегу реки, оттуда вскарабкался в сосновый бор. Отец не отставал. Юли запрыгнул на мост, перескочил через дыру, в которую провалился, и повернулся лицом к отцу.
Разъярённый мистер Шорк забежал на мост, и снег, как Юли и надеялся, провалился под ним, сожрав задние лапы. Отец ещё успел зарычать и щёлкнуть зубами, прежде чем снег разъехался в стороны и поглотил его белой утробой.
Юли некогда было переводить дух. И пока отец, валяясь на замёрзшей реке под мостом, не пришёл в себя, Юли улизнул из бора. Он проскакал по заснеженным холмам, отыскал по запаху земляную нору и прополз под сосульки.
Юли бросил мышей.
– Мия!
Тяжело дыша, Юли дождался, когда глаза привыкнут к темноте.
Трое лисёнышей дрожали и хныкали под мехом мёртвой лисицы.
13
Марли исчез за снежными вихрями.
Перепуганная Мия искала повсюду. Существо было где-то рядом – просто снег скрывает его белый мех. Она ковыляла и принюхивалась и наконец учуяла слабый солоноватый запах. Он привёл её к единственной красной капельке – такой яркой на снежной корке.
Марли.
Она снова принюхалась, пытаясь отыскать другие следы крови, пока их не замели снежные вихри. Через несколько хвостов она увидела ещё каплю. Кровь была совсем свежая и ещё дымилась. Она запретила себе думать о том, что это могло значить. Она ещё в состоянии действовать. Мия мысленно провела черту от норы через первую каплю, через вторую и, принюхиваясь, пошла вдоль черты, отыскав ещё каплю, и ещё, и ещё…
Она увидела его. Малыш Марли плыл в воздухе сквозь пургу. Мия держалась на расстоянии и ступала осторожно, чтобы скелет из белого меха не услыхал, как хрустит под её лапами снег, и не сбежал. Невыносимо было смотреть, как извивается скрюченный лисёныш. Но из-за того, что существо маскируется, что его запах теряется на зимнем ветру, повторяла себе Мия, это единственный способ отыскать Бизи.
Извивающееся тельце Марли прокладывало на студёном просторе замысловатый путь. Оно подскакивало на ветру, взмывало над заснеженными холмами и пикировало с другой стороны. В конце концов лисёныш исчез в сосновом бору.
Мия никак не решалась зайти под сосны. Сердце дрожало.
– Персики и сороконожки, – сказала она, задыхаясь, сама себе. – Если я войду в лес и одолею это существо, Марли и Бизи смогут попробовать персики и сороконожек.
Она глубоко вздохнула и вошла в бор.
Снег посверкивал в темноте. Мия пошевелила ушами, но не услышала ничего, только снежинки хлопали да проплывал по реке лёд. И вдруг глаз уловил что-то едва заметное. От берега отделилась какая-то белая глыба. Она скользила вверх по течению, к мосту, по которому Мия с Юли переходили реку. В зубах у белого существа хныкал Марли.
Пригибаясь за сугробами, Мия прокралась на берег. Белое существо, поглубже перехватив лисёныша в пасти, уже было скользнуло под мост, но тут Мия запрокинула голову и завыла.
Существо обернулось и выронило Марли на берег. Оно бросилось к сугробам, где его мех становился незаметным. Озираясь по сторонам, Мия соскочила на реку – с той стороны, где вода замёрзла, – и лёд застонал под её когтями. Она зашла в тень, которую отбрасывал заснеженный мост.
В темноте сидел Марли и дрожал от ушей до кончика хвоста.
Мия с тревогой осмотрела его крохотную головку и облегчённо тявкнула. Кости целы. Шкура не разодрана.
Оказалось, что у него просто шла носом кровь – крохотные ноздри не выдержали сухого зимнего воздуха. Мии хотелось лишь одного – отнести его поскорее в нору к братьям. Но ещё надо было найти Бизи.
Мия усадила Марли в ямку на берегу:
– Сиди здесь.
Оглядываясь на Марли на каждом шагу, Мия украдкой пробралась под сосновый мост. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела, что берег усеян мёртвыми зверями, чудовищно разодранными на части. Она затаила дыхание, боясь обнаружить среди них тельце Бизи.
Мия всё глубже пробиралась во тьму, пока её нос не уловил знакомый запах.
– Бизи!
– Ууур-ууур-ууур.
Плач раздавался из-под покрытого инеем обрыва на берегу. Там лежала Бизи. Живая. Из пасти торчал язычок.
Слёзы облегчения растопили лёд на щеках Мии. Она лизнула малышке уши.
– Прости меня, Бизи. Прости, что я дала тебя утащить. Всё хорошо. Ты…
Мия чуть не задохнулась, увидев на боку у Бизи колотую рану. Малышка дрожала, а жизнь сочилась из неё тонкой струйкой.
У Мии задрожал голос:
– Тише. Мама с тобой. Мы заберём тебя домой, Бизи. Мы тебя заберём. Потерпи.
У реки раздался тоненький писк. Мия оглянулась на Марли и обмерла.
Белое существо подкрадывалось к ней. Ощетинясь и опустив голову, оно остановилось между ней и Марли. Это был лис – с мехом, белым как снег. Он смотрел на Мию чёрными липкими глазами.
– Я не хочу с тобой драться, – сказала она. – Я хочу только забрать лисёнышей и уйти.
Дыхание у лиса скрежетало, будто в лёгких сидело паучье гнездо. Голова дёргалась то влево, то вправо.
Клац… клац-клац.
От этого звука у Мии затрепетал хвост. Она принюхалась.
Вблизи этот запах плесневелых фруктов, что исходил от лиса, забивался в ноздри и пробуждал воспоминания, которым Мия была вовсе не рада.
Запах был не то чтобы жёлтым.
И не то чтобы яблочным.
В нём смешалось и то и другое.
Клац… клац-клац-клац.
Мия всмотрелась лису в лицо – поджатая губа придавала ему озадаченный вид…
– Роа?
Клацклацклац… клац-клац.
Мия едва узнала в нём брата. Всё тело было разрушено жёлтой болезнью. Глаза сузились в липкие щёлочки. Ноги и хвост изъедены, а остевые волосы торчали пучками белого с серым.
У Мии защипало глаза.
– Роа! Это я. Мия.
Голова Роа дёргалась из стороны в сторону, будто кто-то невидимый тянул его за усы. Губа тряслась, заставляя зубы повторять жуткое клацанье – то самое, как у учительницы в тот знойный день. Клац-клац-клацклац-клац.
– Как же… – спросила Мия, – как же тебе удалось прожить так долго?
Что-то попало Роа в горло, и его тело судорожно забилось. Было видно, что ему очень больно. Мия хотела вылизать ему шубку, усмирить его ощеренный рот, успокоить изъеденные лапы. Но приближаться к брату было нельзя.
Слёзы ещё сильнее полились по её усам.
– Прости меня, Роа. Прости, что я оставила вас убегать от мисс Лисс. Я не знала, что ещё делать. Я испугалась.
Взвыл холодный ветер. У Роа прочистилось горло, и его туловище задёргалось вперёд, а сломанные когти заклацали по льду. Он рычал на Мию и то шатался из стороны в сторону, то замирал. Пятясь, она упёрлась хвостом в овраг.
– Прошу тебя, Ро. Не надо.
Если клыки брата прокусят шкуру, она заразится жёлтым. Её голову переполнят кровожадные голоса, и все лисы будут казаться едой. Марли. Бизи. Лисёныши в норе. Юли.
Брат, едва держась на ногах, подбирался всё ближе.
– Ладно, Роа, – сказала она. – Ладно.
Мия принялась кружить брата, как будто им предстояла схватка. Но шерсть у неё на загривке не поднималась дыбом. Рот не ощеривался. Повинуясь инстинкту, брат тоже начал кружить. С каждым кругом Роа оказывался всё ближе к кому-то из малышей – к Бизи, к Марли, и снова к Бизи.
Марли захныкал, и голова Роа дёрнулась в его сторону.
– Нет! – крикнула Мия, возвращая на себя липкие глаза брата. – Вот так, Ро. Смотри на меня.
Она взглянула на недоеденных зверей на берегу. Он не убил Бизи, как убивал остальных. Почему? Потому что понял, что перед ним лисёныш, и пощадил её? Потому что в нём ещё оставалось что-то от прежнего Роа? Где-то под белым мехом и жёлтым зловонием?
– Роа, – продолжая кружить, окликнула Мия. – Ты понимаешь, что я говорю?
Брат ответил зубами: Клац-клацклацклац-клац.
– Ни с тобой, ни со мной ничего не случится, – сказала она трясущимися губами. – Мы вернёмся в Венцовый Лес. Ты женишься на мисс Лисс, устроишь с ней прелестную норк…
Роа прыгнул. Укусить её он не успел – сверху упала какая-то фигура. Роа резко повернулся к нежданному гостю и зарычал. Мия увидела тёмный мех, почуяла лиловый запах, и на мгновение ей почудилось, что это Юли. Но тут она заметила дикий взгляд, сочащуюся кровь…
Мистер Шорк отряхнул с шубки снег и посмотрел на Мию.
– То-то мне показалось, что я учуял знакомый запах…
Он увидел Роа и на шаг отступил назад. Сердце Мии панически забилось. Мистер Шорк стоял между ней и Марли. Роа стоял между ней и Бизи. Надо что-то придумать, надо спасти малышей!
– Роа, – сказала Мия, пытаясь отыскать брата под жёлтым запахом. – Помоги мне его победить. Прошу тебя.
Что-то промелькнуло в глазах у Роа. Где-то под липкой чернотой. Он шагнул к мистеру Шорку и зарычал.
– Это мой брат, – сказала Мия мистеру Шорку. – У него жёлтая болезнь. Если он вас укусит, вы станете ещё злее и отвратительнее, чем сейчас.
Мистер Шорк кивнул:
– И то правда!
Мистер Шорк не позволил Роа напасть первым – прыгнул сам, схватил брата Мии за лапу и вывернул. Роа повалился на лёд и щёлкал клыками, пытаясь вцепиться мистеру Шорку в горло. Мистер Шорк, вывернув Роа лапу, прижимал его ко льду и следил, чтобы кусачая морда до него не дотянулась. Пена и слюна полетели вверх. Мистер Шорк отклонился назад, чтобы они не угодили ему в раны. Зубы, державшие Роа за ногу, ослабили хватку, и Роа стремительно рванулся и вцепился мистеру Шорку зубами в глаз.
Мистер Шорк пронзительно завизжал. Он вонзил зубы Роа в горло и тряс до тех пор, пока вместо дыхания у брата Мии не вылетело какое-то хныкающее бульканье. Мистер Шорк выпустил Роа, и тот, кружась на месте, поднялся и побрёл, волоча ноги, из-под соснового моста, и вскоре его белый мех затерялся в снегах.
Мистер Шорк тяжело дышал, изо рта капала розовая слюна. Мия зарычала и вздыбила на загривке шерсть. Она с этим покончит. Только надо быть осторожной. Её брат всё-таки укусил властителя Лилового Королевства. Если заразные клыки мистера Шорка прокусят ей шкуру, всему настанет конец.