Рука, сердце и дьявол
"Я люблю его", — сказала Царевна,
и после сих слов карла показался
народу почти красавцем.
Истоки любовной коллизии отследить проще всего. Черные эльфы бывали сластолюбивы. Однажды в роли сказочной героини очутилась сама богиня Фригг. Она похитила золото с идола, принадлежащего ее мужу Одину, и отдала его карликам, чтобы те изготовили чудесное ожерелье. Один разгневался и поклялся отыскать вора. Он надеялся, что идол сам обо всем расскажет, и приказал вырезать на нем руны. Фригг струхнула не на шутку, но служанка привела к ней отвратительного карлика, который пообещал не дать идолу заговорить, если богиня одарит его своей улыбкой. Фригг согласилась, карлик проник в храм, околдовал стражников и разбил идола. А вот красавица Фрейя улыбкой не отделалась. Чтобы заполучить изготовленное четырьмя карликами ожерелье (волшебный пояс), ей пришлось провести с ними ночь любви.
В скандинавских мифах отыщется и мотив сватовства. К дочери бога Тора посватался черный эльф Альвис, увлекший ее своей мудростью. Узнав о согласии дочери, Тор пришел в ярость, но он не мог нарушить данного слова и потому решил схитрить, устроив Альвису испытание вопросами. На первый вопрос об устройстве мира карлик отвечал более двух часов, на второй, обо всех существах, еще дольше, и когда закончил, небо посветлело. В третий раз Тор попросил его назвать все звезды на небе. Карлик начал отвечать, но наступил рассвет, и он обратился в камень: "Но хитростью мощной тебя обманул я: ты в доме застигнут солнечным светом!"[416] Уловка Тора была переосмыслена в сказках, где три ответа вложены в уста противницы карлика, и в толкиновском "Хоббите", где окаменели не гномы, а их враги — тролли.
В поэме из цикла о Дитрихе Бернском (XIII в.) коварный король цвергов Лаурин похищает Кюнхильду, сестру Дитлиба Штирийского. Проникнув вместе с Дитрихом и другими рыцарями в подземное царство, Дитлиб уводит сестру. Позднее Лаурин исправляется и его женят на Кюнхильде. Все эти легенды вкупе с рекомендациями Парацельса и породили любовь уродливого карлика к прекрасной девушке.
Сюжет был широко востребован в салонах Франции. Катрин Бернар (1662–1712) первой рассказала о безобразном, но умном короле гномов Рике и красивой, но недалекой принцессе Мами. Рике выскакивает из-под земли перед гуляющей принцессой (поняв, откуда ветер дует, братья Гримм отказались от этой детали). Он наделяет Мами разумом, вытребовав ее согласие на брак с ним через год. За год принцесса приобретает массу поклонников, и ее совсем не тянет спускаться под землю к Рике. Но деваться некуда — и вот она в королевстве гномов. Рике замечает отвращение девушки и позволяет ей вернуться обратно, но — распростившись с разумом. Мами категорически не согласна — кто полюбит глупую женщину? Она надеется, что разум подскажет ей выход, и так оно и случается. Принцесса устраивает тайные свидания со своим земным возлюбленным, но Рике, чей разум все-таки мощнее, застает их врасплох и превращает юношу в уродца.
Тема была романтизирована Перро в сказке "Рике с хохолком". Рике — не гном, а принц-урод, сын земных родителей. Он способен наделять красотой тех, кого полюбит. Оказавшись под землей, принцесса начинает испытывать к нему чувство, и тогда он делается красавцем.
В Германии существовали не менее трогательные рассказы о любви к девушке горного духа Рюбецаля. Впервые к ним обратился Иоганн Преторий, а популяризовал Музеус, находившийся под впечатлением от французских сказок. Рюбецаль — довольно сложный мифологический персонаж. Он появляется в немецких легендах с XV в., а позднее — в чешских. Точное происхождение имени Rubezahl неизвестно, а в Силезии и Богемии его называют Крконош в честь горного массива в Судетах. Географ Мартин Хельвиг (1516–1574) представлял Рюбецаля в виде демона с ветвистыми рогами, хвостом, длинным языком и копытами, но он может соотноситься и с диким человеком, колдуном, великаном. В упомянутых мною рассказах он назван королем гномов.
Рюбецаль влюбляется в Эмму, дочь короля Силезии, и устраивает ей ловушку. Нырнув в волшебный бассейн, она попадает во дворец гнома, принявшего образ элегантного юноши. Чтобы Эмма не скучала, он дарит ей волшебную палочку, с помощью которой можно превращать огородную репу во фрейлин. Но когда репа засыхает, фрейлины становятся дряхлыми старухами, трясущимися от кашля и одышки. Эмма любит своего жениха, молодого князя Ратибора, и шлет ему весточку из подземного мира. Замышляется побег. Пока Рюбецаль пересчитывает высаженные на огороде репы, Эмма обращает припасенную ею крупную репу в быстрого коня и уезжает. В ярости гном разрушает построенный им дворец[417].
Кроме интереса карлика к девушке, у этих историй нет ничего общего со сказками типа 500. Кандидаты в мужья и любовники не прядут и не испытывают склонности к пению. Живут они всегда под землей, как черные эльфы и духи земли Парацельса. Человеческого жилья они избегают. Их имена героиням отгадывать не надо. На сказку братьев Гримм истории о "руке и сердце" отчасти повлияли — по приведенным мною версиям можно судить о моде на французский сентиментализм в Германии, — но ее древнюю основу они не затронули.
Знание имени, дающее власть над его носителем, — мотив огромного числа мифов как цивилизованных, так и отсталых народов. Туземцы стараются хранить свои имена в тайне, чтобы о них не проведали злые духи и колдуны. Дабы не потревожить умершего человека, не рекомендуется произносить его имя вслух. Таково действие закона партиципации: имя равняется носителю имени. Древнеегипетские маги выясняли имена богов и людей с целью овладеть их подлинной сущностью и принудить к повиновению. У славян колдун мог, зная имя человека, превратить его в оборотня, поэтому данное при крещении имя надо было скрывать и называться иным, вымышленным[418]. Свои имена хранят в секрете Одиссей, Зигфрид, Лоэнгрин и другие мифологические герои.
В "первобытных" мифах бывает важно знать имя животного-любовника. Например, в мифе мундуруку (Бразилия) женщина забавляется со змеем среди деревьев, а ее охваченный подозрениями брат следит за ними. В разгар утех она выкрикивает имя партнера, после чего несостоявшийся шурин замечает змея и убивает его[419].
Но в сказках случаев магического использования имени относительно немного. Тем не менее Пропп упомянул "древнюю магию слова", притянув ее к эпизодам с пещерой Али-Бабы и с избушкой на курьих ножках (формула "стань к лесу задом"), а также к связанному с инициацией мотиву запродажи, во время которой колдун просит родителя отдать ему "то, чего дома не знаешь", — будущего ребенка[420].
Почему Пропп умолчал о типе 500? Во-первых, у восточных славян он не развит. Во-вторых, магия в нем иная. Героиня узнает имя не для того, чтобы получить власть над карликом, а чтобы лишить власти его самого. В-третьих, карлик не делает тайны из своего желания взять ребенка (кандидата в неофиты), а говорит об этом прямо. За настоящим источником такой магии далеко ходить не надо. Большинство специалистов признает, что в типе 500 отразилась "христианская традиция отпугивания черта"[421].
Полагаю, схема договора с дьяволом читателю знакома. Взаимоотношения героини и помощника вписываются в нее идеально. Дьявол оказывает услугу, даруя жизнь, богатого мужа, достаток и т. п., а затем назначает цену — либо душу самой героини, либо ее ребенка (договаривающиеся с дьяволом часто убивали своих детей). Об уменьшительных именах демонов мы сказали. Чтобы усыпить бдительность своей жертвы, дьявол нередко выбирает забавное имя. Демоны дантевского "Ада" называют друг друга именами, напоминающими клички: Собачий Зуд, Косокрыл, Борода, Кривляка. А вот образцы имен демонов, взятые из средневековых трактатов: Милый Лес, Святое Питье, Пучок Перьев, Босоногий, Розовое дерево, Krumnase (нем. "Кривой нос"), Pantagruel (позднее использовано Рабле), Gargorant, Galast, Malost, Libicocco, Lisegangl, Puk, Rosenkrancz, Funkeldune[422].
Беседа героини с помощником напоминает процедуру экзорцизма, включающую в себя выяснение подлинного имени изгоняемого демона. Экзорцист перечисляет несколько имен, пытаясь добраться до нужного, дьявол же издевается над его уси\иями, бьется и кричит, особенно в момент развязки: "Выходили также и бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, сын Божий" (Лк. 4: 41). После совершения обряда экзорцизма одержимый, как правило, "падает замертво".
Насколько образ дьявола соотносится с выявленными нами чертами, помощника? Дьявол-инкуб может вступать в связь с женщинами. Однако эротический подтекст эта связь обрела далеко не сразу. Первоначально место ночного любовника занимало другое существо, которое садилось на грудь человека, вызывая удушье и обездвиживание (о нем речь впереди). Теорию сексуальной стороны инкубата разработал парижский епископ Гильом Овернский (1180–1249). Инкубу-любовнику было присвоено имя талмудического демона похоти — Асмодей[423].
Дьявол может уносить (подменивать) младенцев. По мнению Афанасьева, эта особенность дьявола легла в основу мотива запродажи