Женщина с трудом поднялась и потащила девушку к очагу. Здесь она ткнула пальцем в котел, висевший над углями.
– Видишь этот котел с водой? – спросила она. – Уезжая, они велели мне нагреть его. Вернувшись, они разрежут тебя на мелкие кусочки, кинут вариться в котел и съедят тебя. Уж можешь мне поверить, вот что творится в этом доме.
Старуха все еще крепко сжимала руку девушки. Та в ужасе смотрела на женщину и не знала, что и думать. Старуха притянула ее поближе к себе.
– Если я не помогу тебе, ты пропала, – выдохнула старуха прямо ей в лицо, так что девушка ощутила сладковатое зловоние, исходящее из ее рта.
Девушка не выдержала, дернула руку, так что старуха, шипя, выпустила ее, и повернулась бежать отсюда. Прочь из подвала этого зловещего дома, захлопнуть дверь, выбежать в темный лес, пусть темный и опасный в такую ночь, но все же не такой страшный, как этот дом и эта старуха с жуткими глазами.
Тут дочь мельника поняла, что слишком поздно.
Старуха застыла было, но вдруг встрепенулась и протянула руку, чтобы схватить девушку. Хоть та была проворна и постаралась увернуться, но старуха оказалась еще проворнее.
– Они вернулись, – сказала она. – Твой жених приехал.
Девушка и вправду услышала стук копыт за стеной, вслед за тем наверху хлопнула входная дверь и шумная толпа мужчин ввалилась в дом.
Гостья оглянулась, ища, где бы схорониться, хоть знала, что слишком поздно. Крючковатые пальцы старухи снова крепко вцепились в руку девушки, и она грубо толкнула гостью в спину.
– Молчи, – прикрикнула она, – если не хочешь погубить себя.
Она втолкнула девушку за большую деревянную бочку, выпустив, наконец, ее руку.
– Сиди тихо и не шевелись, иначе ты погибла, – велела она. – Мне они ничего не сделают. Я стара и скоро умру. А ты сможешь убежать ночью, когда разбойники заснут глубоким сном.
Едва девушка успела укрыться за бочкой, как дверь в подвал распахнулась. Раздались крики и смех, и было ясно, что разбойники пьяны, в многоголосии девушка сразу узнала один голос.
Своего жениха.
– Давайте-ка выпьем, – произнес он, – да приготовим ужин, как только покончим с этой.
– Вы скоро выпьете все вино, – отозвалась старуха. – Почти все бочки пустые, кое-где только жалкие остатки.
– Да и мне здесь порядком надоело, – сказал жених, – в следующий раз отыщем дом, где запас вина побольше.
До девушки донесся громкий смех нескольких мужчин. По звуку было слышно, что они снова распивали вино. Тогда дочь мельника решилась чуточку выглянуть, чтобы в полутемном подвале рассмотреть, кто же вошел.
Их было пятеро. Среди них ее жених, как всегда нарядно одетый, будто только что со званого ужина, но на этот раз рубашка и штаны были в пятнах крови. На четверых оставшихся одежда была грязная и изорванная и похожи они были на самых отъявленных головорезов.
Но разбойники были не одни. Жених и его шайка притащили с собой молодую женщину, одетую в зеленое платье. Они бросили ее на стол у очага. Она лежала не шевелясь, но была жива, потому что исторгала жалобные стенания и бессильные вздохи всякий раз, когда разбойники колотили ее.
Потом они приподняли ее и заставили выпить вина. Они насильно влили ей три стакана, струйки стекали из уголков рта, а она, задыхаясь, просила о пощаде.
Трижды они вливали ей вино. Сначала стакан красного, потом стакан белого и последним – вино желтого цвета, от него сердце ее не выдержало.
Разбойники отпустили ее, и тело молодой женщины в зеленом платье глухо стукнулось о стол. Она была мертва, и сколько разбойники ни терзали и ни дергали ее, оставалась неподвижной. А разбойники лишь пуще веселились.
Дочь мельника сидела в своем укрытии и думала, что же ей делать. Она чувствовала, как ужас сжимает ей сердце, нисколько не сомневаясь, что судьба, постигшая девушку в зеленом платье, уготована и ей, если ее найдут.
Она прижала ладони к губам, чтобы не выдать себя, чтобы не завопить от ужаса или не застонать от отчаяния.
Но это был еще не конец. Самое страшное ждало впереди, и ей было не избежать ужасного зрелища. Она не могла не слышать отвратительного хохота разбойников, не могла не выглянуть из-за бочки, наблюдая, как они в клочья рвут зеленое платье девушки.
Вот они вытащили ножи.
Вот они вонзают их в девушку.
Вот они отрезают от ее тела кусок за куском.
Вот кровь стекает со стола, течет по полу, собираясь в лужи у ног ее жениха и его дружков.
Вот они посыпают мясо солью, готовясь опустить в котел.
Пока они опрокидывали стакан за стаканом, потешаясь тем, что поносили умершую девушку, дочь мельника пряталась за бочкой, дрожа и трепеща от страха.
Она не могла даже вообразить себе столь ужасного зрелища. Оно было страшнее самого жуткого ночного кошмара, ведь за кошмаром следует пробуждение.
А дальше стало еще хуже.
Один из разбойников заметил, как что-то блестит. Тонкое золотое колечко на мизинце мертвой девушки.
Разбойник ухватился за палец, пытаясь сорвать кольцо, но безуспешно. Тогда он попробовал стащить его зубами, но и это не помогло. Наконец, он взял топор и отрубил палец, но тот оказался таким скользким от крови, что выскользнул у разбойника из рук.
Палец, очертив дугу в воздухе, упал на колени насмерть перепуганной дочери мельника, прятавшейся за бочкой.
Она едва сдержала вопль ужаса. Вопль, который тут же выдал бы ее, но она успела зажать рот ладонью.
Разбойник, сжимавший в руке топор, выругался, взбешенный тем, что палец вылетел у него из рук, и принялся его искать.
– Ну что, получил палец? – прокричал кто-то из шайки.
И все громко захохотали, а разбойник тем временем поискал на полу, обшарил каждый угол и каждый закуток в подвале, и теперь ему оставалось только поискать за большой бочкой, где пряталась объятая ужасом девушка.
– Погоди до утра, – посоветовал кто-то из дружков. – При свете тебе проще будет отыскать палец, и он никуда не денется.
Нехотя разбойник оставил свои поиски и подсел за стол к остальным, и все вместе они набросились на еду, которую меж тем приготовила старуха.
Дочери же мельника пришлось всю ночь просидеть в своем укрытии за большой бочкой. Ей пришлось слушать чавканье и рыганье разбойников во главе с ее женихом. Они уминали ужин, приготовленный из юной девушки, собственноручно разрезанной ими на куски, запивая его вином, которое выискали в погребе. Под конец они свалились на пол, сморенные хмельным сном.
Дочь мельника долго прислушивалась к их храпу и, убедившись, что они спят глубоким сном, наконец отважилась вылезти из-за бочки.
Впереди была дверь, а между дверью и девушкой на полу вповалку спали разбойники, а в углу – старуха, вновь ссутулившаяся и неподвижная, как тогда, когда девушка обнаружила ее, спустившись в первый раз в этот страшный подвал.
Дочери мельника не оставалось ничего другого, как по очереди перешагивать через разбойников, чтобы выбраться отсюда. Она осторожными шагами приблизилась к двери, страшась каждую секунду, что кто-нибудь из разбойников очнется и заметит ее.
Но они набили брюхо едой и залили вином, и теперь, сытые и пьяные, чавкали, смердели, всхлипывали, но никто не проснулся, и девушка выскользнула наружу.
Золу, которую жених разбросал, чтобы заманить ее в ловушку, давно унес ветер, но высоко в небе сиял месяц, и в его прозрачном свете девушке увидела блестящие проростки семян гороха и фасоли, что она прихватила с собой, чтобы уж наверняка отыскать обратную дорогу.
Дорожка из гороха и фасоли уводила дочь мельника от этого дома в темный лес, вела прочь от кровавого дома и выводила домой на мельницу, и она бежала так быстро, как еще никогда в своей жизни не бегала.
Девушка бежала всю ночь, и когда солнце озарило землю своими живительными лучами, она уже стояла перед отцом и дрожащим голосом рассказывала обо всем, что видела и слышала.
– Тебе, видать, кошмар приснился, – сказал мельник, – и ты бродила во сне, бедное дитя.
Но девушка покачала головой и повторила свой рассказ о том, что видела и слышала.
Мельник с трудом мог поверить, что такое могло на самом деле произойти.
– Свадьба назначена через неделю, – посетовал он. – Что же нам делать? Гости приглашены, все готово.
– Пусть гости приходят, – ответила девушка. – Только не забудь позвать роту солдат. Тогда и посмотрим, что было во сне, а что нет.
И вот наступило воскресенье, пришли приглашенные на свадьбу гости, приехал и жених со своими товарищами, как всегда изысканно одетый и как всегда галантный и любезный. С тревогой в голосе он спросил, куда же его невеста подевалась в прошлое воскресенье, и все снова подумали, какой замечательный жених достался юной красавице.
Сидя за столом, все по обычаю поочередно рассказывали какую-нибудь историю. Вот дошла очередь до невесты, и повисла тишина.
– Тебе нечего рассказать, моя голубка? – спросил жених. – Ты не знаешь никаких историй?
– Отчего же, – ответила девушка, взглянув на жениха. – Есть у меня одна история. Я расскажу вам сон, приснившийся мне однажды ночью. Я шла одна по лесу и пришла к дому. В нем никого не было, кроме птицы в клетке, которая пела:
Воротись, воротись, юная невеста,
Пришла ты в дом убийцы.
– Что за ужасная история, – прервал ее рассказ жених.
– Милый, это всего лишь сон, – возразила девушка и стала рассказывать дальше. – В конце концов, я очутилась в подвале, там сидела одинокая старуха. Я спросила, здесь ли живет мой жених. «Бедняжка, – ответила она. – Твой жених живет здесь, да только он изрубит тебя на куски, сварит и сожрет, такой уж у него лютый нрав».
– Больше ни слова, – перебил жених. – А то нам всем приснится кошмар.
– Милый, это всего лишь сон, – возразила девушка, продолжая рассказывать. – Старуха спрятала меня за большой бочкой, и тут как раз вернулись домой разбойники. Они привели молодую женщину, которую убили, изрезали на куски и съели, приправив солью.