Нежные звуки, вплетаясь друг в друга и вновь расходясь, образовывали дивные созвучья, завораживающие всякого, слышавшего их.
Но откуда звучала удивительная музыка? Может, и впрямь где-то впереди постоялый двор, там старик-музыкант играет на скрипке, зарабатывая себе на ужин и ночлег. А может, от порывов ветра так причудливо зашелестели листья и ветви редких кустов и деревьев, растущих на пустоши. А может быть, плеск воды в извилистой речке ласкает слух, словно музыка диковинных инструментов.
Но откуда бы ни доносилась музыка, она подбодрила двух усталых путников, слишком долго бывших на ногах, а потому грезивших лишь об отдыхе, тепле и покое.
– Теплое местечко для ночлега, – мечтательно произнес ювелир. – Чистый постоялый двор, миска дымящегося супа на столе и кувшин сладковатого пива. Чуешь? Ты чуешь, что нас ждет?
Портной с готовностью кивнул. Даже он ощущал, что от музыки идти стало легче. Только что он с ног валился после долгой дороги, и вдруг ноги перестали болеть. Только что мешок оттягивал плечи, теперь же он совсем не чувствовал тяжелой поклажи, которую целый день носил на спине.
С каждым шагом дорога становилась легче, а на душе веселее. С каждым шагом улетучивались мрачные мысли. С каждым шагом музыка звучала все громче, и вот удивительные звуки, казалось, заполонили все вокруг.
Наконец, путники дошли до старого холма, возвышавшегося над пустошью. Они не знали, долго ли они шли и далеко ли зашли, да только ясный месяц сиял высоко в темном небе над ними. Холм покрывали кусты и заросли, а на вершине расположилась поляна, окруженная большими валунами, вот оттуда-то и доносилась чудесная музыка.
Если бы не пьянящее действие удивительной мелодии, тут портной наверняка остановился бы. Ему бы точно пришли на ум старинные легенды об очарованных странниках и плясках эльфов и маленьких человечков, и он непременно бы развернулся и побежал прочь без оглядки.
Но он растворился в музыке и последовал за ювелиром на вершину холма и на поляну, где целая толпа мужчин и женщин так весело отплясывала и распевала, что невозможно было устоять. Они плясали, держась за руки. Длинная вереница танцующих змейкой извивалась по вершине холма. Все улыбались, пели, веселились.
Портной и ювелир переглянулись. Теперь они не сомневались, что именно эта музыка издалека долетела до их ушей и растревожила души.
Пляшущие человечки были ростом с ребенка, но давно вышли из детского возраста, судя по бородам и морщинам на лицах. Посреди поляны сидел старик, ростом выше и годами старше остальных. Куртка на нем была усыпана жемчугом и драгоценными камнями, искрящимися и переливающимися в свете месяца, борода волной спускалась на грудь и живот.
Как только портной с ювелиром заметили старика, он махнул рукой сначала в их сторону, потом в сторону танцующих, слегка наклонив при этом голову.
– Он хочет, чтобы мы присоединились к хороводу, – догадался портной.
Ювелир уже бросился к танцующим, расцепившим руки, чтобы дать место двум странствующим подмастерьям. Портной, следуя примеру ювелира, скинул мешок и побежал за приятелем. Он взялся за протянутые к нему руки, и вот уже они оба неслись в хороводе, который, огибая кусты и деревья на поляне, кружился по холму.
Никогда в жизни портной не танцевал с такой легкостью, он не уступал в мастерстве маленьким человечкам, пляшущим рядом с ним. Не отставал от него и ювелир, с детства бывший горбатым, сейчас он прыгал столь изящно, словно учился у лучших балетмейстеров. Время шло, оба путника кружились в хороводе и почувствовали тревогу, только заметив, что старик снял с пояса нож.
Старец принялся точить нож, глядя на подмастерьев. Не успел ювелир опомниться, как старик, схватив его, выдернул из хоровода и быстро сбрил ему волосы и бороду. Покончив с этим, он хлопнул ювелира по плечу, словно желая похвалить, и, обернувшись к портному, проделал с ним то же самое – сбрил волосы и бороду, а потом хлопнул по плечу.
В заключение чудной старик показал на кучу угля, громоздящуюся чуть ниже по склону холма, и знаками объяснил, что подмастерья должны наполнить им карманы. Недоумевая, они выполнили то, что им было велено, и старец помахал им на прощание с вершины холма.
Странствующие подмастерья в растерянности спустились с холма и пошли по пустоши. Они двигались быстрым шагом, словно лишь теперь осознав всю странность случившегося и стремясь как можно быстрее отойти подальше от этого места.
В свете месяца, висящего высоко в небе, было видно далеко вокруг, и впервые за эту ночь они различили дома вдалеке. Над домами высилась церковная башня с часами, как раз пробившими двенадцать раз, возвещая полночь.
В тот же миг музыка смолкла.
Путники оглянулись и увидели, что холм опустел. Исчез хоровод, старик в сияющей куртке, поющие и веселящиеся человечки. Наконец приятели решились заговорить.
– Как думаешь, кого мы встретили? – шепотом спросил ювелир.
– Не знаю, – отозвался портной, хотя, конечно, догадывался, – но я рад, что мы унесли оттуда ноги.
Лишенные волос, они натянули шапки на уши, чтобы не мерзнуть, и каждый ощупал свой подбородок, словно хотел убедиться, что ему это все не пригрезилось. Что странный человечек с холма на самом деле сбрил им волосы и бороду.
Они шагали в сторону городка, видневшегося впереди, чувствуя наваливавшуюся усталость. Смертельную усталость, как после изматывающего труда, да и то правда, они же всю ночь танцевали, кто ж не станет валиться с ног. Наконец добравшись до города, они вскоре отыскали на одной из улочек за церковью постоялый двор. Он давно закрылся, и сквозь щель в ставнях им было видно, что в камине остались лишь головешки. Им пришлось громко стучать, чтобы добудиться хозяина, появившегося в ночном колпаке на голове и со свечой в руке.
– Впусти нас, – попросил ювелир. – Мы замерзли и устали, и нам вовсе не хочется спать на улице сегодняшней ночью.
– Только всякий сброд и разбойники шляются в такую пору, – проворчал хозяин.
Но оглядев визитеров и их наряд, догадался, что перед ним странствующие подмастерья, честные ремесленники, и распахнул дверь.
– Но спать придется в конюшне, – ворчливо предупредил хозяин.
– Мы и этому будем рады, лишь бы в тепле, – сказал ювелир.
– И я бы был на вашем месте, – снова проворчал хозяин.
Он провел их на сеновал рядом со стойлом, где кучеры оставляли на ночь своих лошадей. Постельного белья приятелям не предложили, и они снова укрылись куртками, как всякий раз, когда им приходилось ночевать под открытым небом, но оба так выбились из сил, что им было все равно, как спать. Подмастерья мгновенно уснули, слишком измученные, чтобы сетовать на то, что остались без ужина, и ночью все другие звуки перекрывал храп двух утомленных путников.
На следующее утро приятели проснулись раньше обыкновенного из-за давившей на них тяжести. Солнце только что взошло, и они озадаченно смотрели друг на друга, еще не вполне очнувшись ото сна. Каждый лежал на своей охапке сена в нечищеной конюшне, едва в состоянии шевельнуться.
Портной взглянул на своего приятеля ювелира.
– Тебе тоже снился этот сон? – спросил тот.
– Снился, – подтвердил портной. – К счастью, это был лишь сон, ведь волосы и борода при тебе.
– И твои при тебе, – отозвался ювелир. – К счастью, хотя сон, в общем-то, был хорош.
Оба сделали усилие, чтобы подняться, но куртки тянули их книзу. Накануне вечером, завалившись спать, они забыли вытащить уголь, и сейчас оба опустили руки в карманы. Велико же было их изумление, когда они сообразили, что в куртках не уголь, который они забрали с собой, как велел старец, пусть и во сне.
В карманах лежало золото.
– Так значит, то был не сон, – промолвил ювелир.
Они доставали из карманов чистейшее золото кусок за куском. От него исходило такое сияние, что даже в полумраке его невозможно было принять за уголь.
– Мы богаты! – воскликнул портной. Он смотрел на лежащее рядом с ним золото, а потом перевел взгляд на приятеля. Высившаяся рядом с тем горка была вдвое больше, чем у портного, и ювелир, держа в руках два куска, тер их друг о друга, пытаясь оценить качество драгоценного металла.
– Богаты, да не скажи, – возразил он. – Нам досталось золото высшей пробы, оно стоит больших денег, но нам не хватит его до конца жизни.
Он все крутил и вертел куски золота перед собою, не в силах отвести от них взгляд.
– Чтобы назваться богачами, нам нужно много больше, – продолжал он.
Портной поднялся, чтобы уйти. Он чувствовал, что живот сводит от голода. С золотом в кармане они заставят хозяина быть любезнее, чем прошлой ночью. Золото позволит им заказать сытный завтрак из яиц, толстых ломтей бекона и хорошего хлеба вместо тех крох, которыми они кормились последнее время. Вдобавок, ему не нравился поворот, который принимал их разговор.
– Почему бы нам не задержаться здесь еще на денек? – предложил ювелир.
Он лукаво смотрел на портного, непрестанно поглаживая свое золото.
– Мы ведь никуда не опаздываем, – продолжал он. – И если вечером снова навестим тот холм, может статься, мы отыщем еще больше этого прекрасного угля, что согреет нас на склоне лет.
Портной покачал головой.
– Если ты спросишь мое мнение, то скажу, что нам повезло. Мы вполне могли распроститься с жизнью на этом холме, – ответил он. – С маленькими человечками и подземными жителями шутки плохи.
Но ювелир его не слушал.
– Ты испугался старца с холма? – спросил ювелир. – Не думал, что ты окажешься таким трусом, портной.
– Называй меня кем угодно, – отозвался портной, указывая на свое золото, которое и впрямь выглядело скромно по сравнению с горкой на коленях ювелира. – Да только этого хватит, чтобы работать мастером-портным, вернувшись в родной город. Я смогу купить себе домик с мастерской, жениться и стать счастливым человеком.