– Хотите поиграть в кегли? Отличный способ скоротать время! Да только шар такой неровный, не очень-то и бросишь. Позвольте-ка.
Он подошел к токарному станку и приступил к работе, обтачивая череп, чтобы тот стал круглым и гладким.
– Пусть ты примешь несуразный вид, зато игра пойдет на лад.
Тут как раз пробило полночь, и череп в руках мальчика исчез. Оглянувшись, он увидел, что и остальные скелеты тоже исчезли.
– Ну вот, – проговорил он. – Только, было, я собрался поиграть.
Он снова забрался в кровать и тотчас же уснул. Ему снилась девочка, которую он видел у рва.
Открыв глаза на следующее утро, мальчик подбежал к окну. Она снова стояла там. Увидев его, она улыбнулась, а он улыбнулся в ответ. И она ушла.
Третья ночь. Последняя. За стеной ухала сова. Только этот одинокий звук.
– Принимайтесь за дело, – попросил мальчик, глядя на месяц, висевший над замком. – Напугайте же меня. Если я не научусь этому нынешней ночью, то не научусь никогда.
Позади него послышался какой-то звук. Он оглянулся.
На полу стоял гроб. Детский.
– Кто тут у нас? – спросил он, подошел и постучал по крышке. – Есть кто дома?
Не дождавшись ответа, паренек осторожно приподнял крышку. На миг оцепенел при виде хорошо знакомого лица. Малыш в гробу лежал нарядно одетый, волосы расчесаны на косой пробор, ручки сложены на груди.
– Как же так, милый кузен, – воскликнул мальчик. – Что стряслось? Не могу поверить, что ты умер. Ты же махал рукой мне на прощание.
Он дотронулся рукой до щеки малыша. Она была холодной, как лед. Тут веки мертвеца взмыли вверх, как отдернутые портьеры.
– Все из-за тебя, – сказал мертвец голосом глухим и вязким, словно горло его было забито влажной землей. – Я старался быть смельчаком, как ты, но бык настиг меня. – Он повернул голову, за правым ухом зияла кровавая дыра. – Все из-за тебя. Ты убил меня. Ты убил меня! – мертвец потянулся к пареньку, словно хотел втащить его в гроб.
– Мне так горько, милый кузен, – произнес мальчик, смахивая слезу со щеки. – Но тебя убил бык.
Он легонько толкнул кузена обратно в гроб и закрыл крышку.
В тот же миг дверь в комнату отворилась и вошел древний старец, высокий и худой, словно тень, вытянувшаяся на заходе солнца. Лицо покрыто паутиной морщин, но глаза над длинной белой бородой излучали невероятную силу.
– Кто ты? – спросил мальчик. Он хотел было опереться о гроб, но тот исчез.
– Я последнее, что видит любой человек, – ответил старик. Голос его был подобен дальнему грому. Он погладил бороду, спускавшуюся почти до пола, и подошел поближе. – Никто не ускользнет от меня. Я побеждаю во всех поединках. Я…
– Может, оно и так, – перебил паренек. – Да только я никогда не дрожал за свою жизнь, да и сейчас не дрожу. Так кто из нас сильнее? Рискнешь помериться со мною силами?
– Рискну ли я? – фыркнул старик-Смерть, обиженно взглянув на мальчика. После сжал зубы и пробурчал: – Следуй за мной!
Старик повел мальчика по замку. По самым темным узким галереям, где слышно было шебуршание ползучих гадов в щелях. В одной из галерей мальчик положил руку на стену и почувствовал, что она мягкая и склизкая и шевелится под его ладонью, словно живая.
Наконец, дошли они до просторной комнаты. В ней стоял такой жар, что пот мгновенно выступил на лбу. То была кузня, и в горне полыхал огонь.
– Здесь я чиню свои инструменты, – объяснил старец. – Обычно я пользуюсь косой… Но для тебя… Для тебя понадобится топор.
Остановившись перед огромной блестящей наковальней, он взял в руки прислоненный к ней топор. Подняв жилистые руки, старик одним ударом разрубил наковальню.
– Это, – произнес мальчик, – я могу сделать лучше.
Улыбка увяла на потрескавшихся губах Смерти:
– Твой удар силен. Но позволь усомниться, что он так же силен как мой. Коли окажется так, я отпущу тебя. Но коли ты не справишься, то… – старик улыбнулся и протянул мальчику топор.
Они подошли к другой наковальне, такой же огромной. Мальчик поплевал на ладони и хорошенько сжал в руке топорище.
– Подойди поближе, старик, чтобы хорошо видеть. Я не хочу, чтобы меня потом обвинили в обмане.
Смерть что-то проворчал, но все же придвинулся поближе, чтобы лучше видеть. И мальчик со всего размаху опустил топор. Полетели искры, и паренек всем телом содрогнулся от удара. Топор застрял в наковальне, но она и наполовину не раскололась.
– Да ты рассек ее лишь на самую малость, – захохотал старик. – Ты проиграл, и я…
– Ты попался, – произнес мальчик, показывая на наковальню. На трещину и топор. И белую бороду, застрявшую между ними. – Напрасно все же ты подошел так близко.
– Ты обманщик. Ты…
– Разве я не предупредил, чтобы меня не обвиняли ни в чем таком? – прервал его мальчик. Он пошел и взял громадные железные щипцы. Поволок их за собой. Стукаясь о каменный пол, они высекали искры. – Скажи-ка мне, может ли Смерть умереть?
Он поднял щипцы и принялся молотить ими старца, с причитаниями упавшего на колени.
– Пощади! – возопил он, молитвенно складывая свои костлявые руки. – Пощади. Я все исполню.
– Я желаю лишь одного, – произнес мальчик. – Но ты не можешь мне этого дать.
– Могу, – прошептал старец. – Обещаю. Только вызволи меня.
– А не обманешь? – спросил мальчик, опуская щипцы.
– Жизнью клянусь.
Мальчик немного поразмыслил. Затем кивнул и, схватившись за топор, застрявший в наковальне, вытащил его.
Старика как ветром сдуло. Сбежал от мальчика и от своего обещания.
– А я-то думал, что хоть Смерти можно верить, – вздохнул паренек, опечаленно покачав головой.
Он вернулся в тронный зал и заснул еще до того, как его голова коснулась подушки. Во сне он видел девочку.
Только эту девочку.
Наутро его разбудил звук открывающихся ворот. Он сел в кровати и увидел короля, входящего в зал в сопровождении свиты. Люди уставились на паренька как на привидение.
– Я не призрак, я живой, – заверил их мальчик. – Но я многих из них повидал и отлично повеселился, – добавил он.
– Ты… ты не умер? – пробормотал король. Осторожная улыбка тронула его губы. – Ты снял с замка проклятье. Ты…
– Ты должен на мне жениться, – сказала девочка с голубыми глазами, показываясь из-за спины отца. Она улыбнулась, мальчик тоже улыбнулся и подумал, что хотя он и не нашел того, на поиски чего отправился, но… может, все-таки нашел?
Тут бы и сказке конец, но на этом история не заканчивается.
Сыграли свадьбу. Наступили светлые дни и сладкие ночи, и паренек, ставший теперь принцем, получил все, чего только мог пожелать. Он любил принцессу, она любила его.
Но для полного счастья чего-то не хватало. И время от времени он ощущал себя тем человеком, что пришел к нему на вторую ночь в замке. Перерубленным пополам и соединенным задом-наперед.
– Тебя что-то гнетет? – спросила принцесса однажды вечером, когда он стоял у окна с отсутствующим взглядом.
Он грустно улыбнулся:
– Боюсь, никогда этого не пойму. Не пойму, что значит бояться. Что я за человек такой?
Принцесса прикусила губу, устремляя взгляд на ров. В воде сновали мальки и головастики.
– Ты человек, который скоро станет отцом, – ответила принцесса. Вся грусть и тоска исчезли из глаз принца как по мановению волшебной палочки.
Он поцеловал ее, поцеловал ее живот, и когда они легли спать, заснул с улыбкой на губах.
Шли недели и месяцы. Живот принцессы стал большим и круглым. Как-то вечером отошли воды. Ребенок готов был появиться на свет.
Но что-то произошло. Принцесса кричала все громче, лицо врача, принимавшего роды, прирастало озабоченными складками. Он потел и бледнел, и когда в третий раз покинул комнату принцессы, на этот раз бегом, принц схватил его за плечо.
– Что происходит? – спросил он. – Скажите мне.
Врач посмотрел на него блуждающим взглядом:
– Ребенок лежит не правильно, – упавшим голосом произнес врач. – Мы рискуем потерять их обоих.
Принц отдернул руку, словно обжегшись, и тут взгляд его упал на висевшее на стене зеркало, и там… Там он увидел его. Худого старика с седой бородой и пронзительным взглядом. Смерть. Он пришел забрать… Принц почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Почувствовал…
Он разом проснулся. Прерывистое дыхание и замерший в горле крик. Он уставился на склонившуюся над ним принцессу и с облегчением понял, что последних месяцев не было. Растущий живот и страшная ночь, когда ребенок должен был родиться. Они просто приснились. Всего день назад принцесса сообщила ему о будущем отцовстве.
– Мне приснился самый ужасный кошмар, – простонал он, чувствуя капли пота на лбу и спине. И продолжил, удивленно хлопая глазами: – Я… Я так испугался!
Принцесса рассмеялась, и тут только принц заметил ведро у нее в руке. Заметил, что постель мокрая, а вокруг него бьются мальки и головастики.
– Я выловила их во рву, – объяснила принцесса. – И не ошиблась, думая, что кошмар тебе обеспечен.
И мальчик, который уже перестал быть мальчиком, а через некоторое время стал королем, и весьма неплохим, обхватил принцессу за талию, притянул ее и их еще не родившегося ребенка к себе. И они долго и громко хохотали.
Рапунцель
В вольном пересказе Бенни Бёдкера
Когда-то мы жили среди вас. Вы звали нас ведьмами, колдуньями или феями. Как называли все, недоступное своему пониманию. Женщин, прекрасных, как богини, казавшихся вечно молодыми. Женщин, владеющих колдовством и магией и умеющих подчинять себе тайные силы природы и растений. Женщин, способных ослепить и околдовать, спрятать замок за пустошью, а ядовитую лужу – за розовым кустом. Спустя время вы стали преследовать нас своими сплетнями и боязливыми взглядами, своими церквями и кострами с всепожирающим пламенем, которому надлежало очистить и разрушить все, пугающее вас.