трафную квитанцию из-под стеклоочистителя. По ее словам, мужчина что-то держал руках и смотрел на нее, пока шел куда-то. Через несколько минут она услышала звуки выстрелов.
Отсутствие парковочных мест – это главная причина, по которой люди уезжают из Нью-Йорка.
Все согласны с тем, что найти парковку в Нью-Йорке труднее, чем собрать мебель из ИКЕА, объевшись галлюциногенных грибов.
Хотя полиция Нью-Йорка первоначально проигнорировала сообщение Касилии, засунув его в ящик с «сумасшедшими» докладами о Сыне Сэма, – но после того, как она три недели заваливала местный полицейский участок своими заявлениями, все-таки провел расследование. Штраф Берковица был лишь одним из четырех, выписанных на Кони-Айленде той ночью, и оказался единственным, полученным за парковку перед пожарным гидрантом. Автомобилем, указанным в квитанции, был кремовый «Форд-Гэлэкси», зарегистрированный на Дэвида Берковица, проживающего по адресу Пайн Стрит, 35 в Йонкерсе. Поначалу полиция хотела привлечь Дэвида как возможного свидетеля, но после пары звонков выяснилось, что это действительно мог быть тот человек, которого они так искали.
Перелопатив тысячи документов, связанных с делом Сына Сэма, опергруппа «Омега» выяснила, что в течение лета на Берковица приходили жалобы по поводу писем с угрозами, которые он отправил нескольким своим соседям. Местная полиция аккуратно направляла опергруппе отчеты по этим угрозам, но они, как и можно было ожидать, потерялись в потоке информации. Одно письмо, адресованное Крейгу Глассману, его соседу внизу, сразу показалось знакомым благодаря навязчивому тону:
Как смеешь ты заставлять меня выходить ночью и исполнять твои приказы. Верно, я убийца, но убийца Крейг убивает по твоему приказу. Улицы были залиты кровью по требованию Крейга. Потому что Крейг – это Крейг, и улицы должны быть залиты Крейгом.
Вау, меня ничего так не пугает, как целая улица, заполненная Крейгами. Сотни фанатов крафтового пива, авторы комедий из Лос-Анджелеса, и, наконец, тип, который встретился вам на Рождество и который какое-то время встречался с вашей кузиной.
Когда детективы позвонили в полицейское управление Йонкерса, чтобы узнать еще что-нибудь, связанное с их делом, они узнали, что диспетчер Уит Карр подозревала Берковица в возможном убийстве ее черного лабрадора. Удивительно, но отцом Уит был человек по имени Сэм Карр, бывший сосед Берковица, чья собака, как тот утверждал, была одержима демоном. По странной иронии судьбы, Уит Карр оказалась буквально «Дочерью Сэма».
Зная теперь о собаке и письмах, два детектива из опергруппы «Омега», Эд Зиго и Джон Фалотико, поехали на квартиру Дэвида в Йонкерсе. Взглянув на заднее сиденье «Форд-Гэлэкси», стоящего возле дома Берковица, они увидели приклад винтовки, торчащий из большой спортивной сумки. Детектив Зиго недальновидно открыл дверь машины – без ордера на это – и осмотрел бардачок. Там он обнаружил письмо, в котором подробно описывалось запланированное массовое убийство на дискотеке. Позже Берковиц утверждал, что 6 августа он приехал в ночной клуб в Хэмптоне с намерением погибнуть в «блеске славы» – от пуль полицейских, – но плохая погода помешала его замыслу.
Ну вы же знаете, как Берковиц не любит дождь: «О боже, нельзя, чтобы сегодня вечером меня убили копы! Я же могу простудиться, пока они будут стрелять мне в голову!»
Имея на руках винтовку и письмо Берковица, Зиго и Фалотико вместе с несколькими полицейскими устроили у дома Дэвида засаду и стали ждать. В 22:30 Дэвид Берковиц наконец вышел из своей темной квартиры-студии и сел в машину. В этот момент Фалотико вытащил пистолет, подошел к Galaxie и постучал стволом по стеклу. Берковиц посмотрел на Фалотико, нервно улыбнулся и произнес: «Вы меня взяли. Почему это заняло у вас столько времени?»
Расследование – дело небыстрое, чувак! Ну ты даешь!
Офицер поддержки, присутствовавший при аресте, рассказывал, что, судя по поведению Берковица, все происходящее ему виделось какой-то «детской игрой», а детектив, который провел первый допрос Сына Сэма, говорил, что разговор с ним был похож на «разговор с кочаном капусты». Хотя беседа протекала довольно неспешно, уже через тридцать минут Берковиц сознался во всех убийствах и был помещен в камеру.
Непреклонный в своем желании получить заслуженное наказание за все, что он сделал, Берковиц проигнорировал рекомендации адвокатов и отказался заявить суду о своей невменяемости. Он признал себя виновным по каждому пункту выдвинутых обвинений и был приговорен к тюремному заключению в расчете двадцать пять лет за каждое убийство. Через два года после осуждения он признался психологу-аналитику ФБР Роберту Ресслеру, что убивал не потому, что его заставлял шеститысячелетний демон, а потому, что пережил сильное опустошение, узнав обстоятельства его рождения, а также потому, что испытывал общее чувство неполноценности в отношениях с женщинами. Джимми Бреслин также произвел переоценку личности Сына Сэма после поимки Берковица – он назвал его «желеобразным» в своем интервью «ЭнБиСи ньюс».
Я тоже мучаюсь со своим «желеобразным телом»… Но я знаю, как с этим справляться, – правильное отношение, правильные и хорошо сидящие джинсы, немного УДАЧИ, и тогда у тебя все наладится точно так же, как наладилось у меня!
О, классно! Думаю, именно поэтому Гвинет Пэлтроу назвала свой бренд Goop[114]: они продают отвратительные товары, которые захочет купить только полный псих.
Личность Дэвида Берковица была в то время окружена романтическим ореолом, как мы сейчас тоже иногда романтизируем Нью-Йорк 1970-х годов. Сын Сэма был монстром, жившим в ритме большого города, и соответствовал тем кошмарным образам, которые представляли себе горожане. Однако когда занавес над тайной Сына Сэма поднялся, Нью-Йорк вдруг увидел, что, несмотря на смертельную опасность, которую представлял собой Берковиц, это был всего лишь тоскующий по любви позер с некоторого рода талантом в готической абстрактной прозе. Его утверждение о себе, что он был «пухлым бегемутом», оказалось лишь частично соответствующим истине. В конце концов, единственным демоном, отдававшим приказы Берковицу, была боль – от того, что он просто одинокий неудачник, живущий в восьмимиллионном городе.
Меня зовут Харви, но вы можете знать меня как ту говорящую собаку, что приказывала Дэвиду Берковицу совершать убийства. В результате он отправил на тот свет шесть человек с 29 июля 1976 года по 31 июля 1977 года. В мире всего несколько говорящих собак: это собака по имени Дюк, изображенная на банках с запеченными бобами «Буш»; чихуахуа из «Тако Белл», ну и, конечно, собака-полицейский из уже вышедшего в тираж сериала «Пучински». Однако ни один из этих псов, кроме, может быть, собаки на банках с бобами, не был одержим дьяволом.
Я не из тех милых, глуповато-любопытных собак, которых вы можете видеть в фильмах вроде «Вверх». Жизнь превратила меня в жестокую суку. Я начинал свой путь, как и большинство других: девчонка увидела мои милые щенячьи глаза в витрине зоомагазина, стала просить своих родителей купить ей собачку, и они, как лохи, согласились и забрали меня домой. Но вскоре мое щенячье очарование ушло, а маме маленькой Синди надоело смотреть, как я трахаюсь в ее бридж-клубе. Что же случилось с тем милым щеночком из зоомагазина? У него проблема с мочевыводящими путями.
Вот так все и случилось, а я оказался на улице – где меня и нашел Дэвид. Полагаю, это была судьба. Он был одиноким психом в поисках друга, с которым можно было поваляться и поболтать. Я был грустным, брошенным, черным лабрадором с инфекцией ушей. Я достиг дна. Если бы я только мог подсесть на Quaalude[115], то с радостью бы это сделал, если вы понимаете, о чем я. Примерно тогда же я заключил сделку с дьяволом, получив от него вечную жизнь. За это он вошел в мое тело и превратил меня в демона. Видите, все довольно просто!
Вся история началась жарким-как-пекло летом 1976 года. Летний Нью-Йорк – райское место для собак. Улицы пахнут мусором, люди кормят нас объедками со своих столов, а человеческий мозг готов поддаться манипуляции благодаря стрессу, вызванному невыносимой жарой.
Люди всегда говорят мне, что собака – лучший друг человека, но подумайте – вы стали бы заставлять своего лучшего друга убирать ваше дерьмо с тротуара? Конечно нет. Мы не лучшие друзья человека, мы чертовы манипуляторы, с одной лишь мыслью в башке: убийство. Пришел час убедить молодого человека, что он рожден для истинного злодейства.
Никогда не забуду тот день, когда я встретил Дэвида Берковица. Я – черный лабрадор, и знаю, что людям обычно нужно несколько дней, чтобы привыкнуть к моему мрачноватому облику, но мистер Берковиц сразу же начал чесать мне пузико и давать мне столько подкисшего двухпроцентного молока, сколько я только мог вылакать. Дэйв был интересным парнем. Выглядел он в точности как тефтеля, которой повозили по полу в парикмахерской, а потом придали форму человека. Большую часть времени он слушал романтические песенки и валялся на своем матрасе (который, кстати, лежал на голом полу – и эти люди называют меня животным!). Этот парень жил как канализационная крыса, вот только ему доставалось больше сыра.
Дэвид всегда был слегка в депрессии, и мне хотелось как-то его подбодрить. И, клянусь, это была моя идея устроить пару поджогов в городе – я решил, что ему понравится. Хочу сказать, у меня тоже были некоторые терки с соседскими болванами за то, что они меня постоянно гоняли. Подумаешь, я просто помочился на коробки с хлопьями, это что, проблема? Люди – такие неженки. Как бы то ни было, затея сработала. Дэвиду нравилось устраивать пожары. После этого он возвращался домой более счастливым, чем священник из детского сада.