ручник на его запястье и приставил ему к груди лезвие ножа. Джеффри пригрозил Трейси, что убьет его, если тот не будет делать все, что он прикажет. У него опять не было таблеток, и он держал Эдвардса в страхе более четырех часов.
Дамер завел Трейси в спальню, и тому сразу же ударил в нос густой, характерный запах смерти, исходивший от таинственной синей бочки. Он уже видел несколько странных фотографий мужских торсов в гостиной, но на стенах спальни его взору предстала целая галерея полароидных снимков с отрубленными головами, кусками человеческого мяса и отрезанными конечностями. Некоторые выглядели относительно свежими, другие были полуразъедены соляной кислотой. Но, как оказалось, Дамеру нужно было просто посмотреть вместе с Трейси «Изгоняющий дьявола – 3» и выпить.
Джеффа только что уволили с работы, он просто хотел расслабиться! «Я бывал во многих подобных домах, но это всегда были дома художников по спецэффектам, а здесь я почти лишился сознания от вида всех этих отрубленных голов». Но я бы точно спросил, что он собирается делать дальше, – чтобы понять, занимается ли он шоу-бизнесом или же я уже в шаге от превращения в колбасу.
Когда фильм закончился, Дамер рассказал Эдвардсу о своих дальнейших планах: он собирается вырезать у него сердце и съесть, но до этого хочет сделать несколько его фотографий, пока тот еще жив. Однако, когда Дамер повернулся, чтобы взять камеру, Эдвардс сумел ударить его кулаком в лицо и ногой в живот, а затем выбежать за дверь, все еще с наручником на запястье. Первыми людьми, кого он встретил на улице, были два полицейских по имени Роберт Раут и Рольф Мюллер.
Наверное, желая сохранить в секрете свое гомосексуальное свидание, Трейси Эдвардс не был уверен, хочет ли ареста своего обидчика. Все, что ему было нужно на тот момент, – ключ от наручников. Если бы у Дамера этот ключ был, то он, скорее всего, опять вышел бы сухим из воды. Но, когда копы постучали в дверь и потребовали ключ, тот пошутил, что единственный способ вытащить Трейси из наручников – отрезать ему руки. Полицейские тогда еще не знали, что в этой шутке было немало правды: именно так Дамер всегда снимал наручники с жертв.
Комедийный жанр настолько все уважают на Среднем Западе, что Дамеру буквально простили убийство за хорошую шутку! Даже у Фатти Арбакла[162] такого не получилось.
Смирившись с судьбой, но понадеявшись, что ему удастся избежать худшего, Дамер пустил в свой дом офицеров, которые решили заняться поисками ключа самостоятельно. Практически сразу Мюллер почувствовал зловоние и увидел те самые полароидные снимки, развешанные по стенам. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять – съемка проводилась в той комнате, где он сейчас находится. Мюллер немедленно приказал своему напарнику задержать Дамера, и, хотя тот собрался уже сбежать через входную дверь, но офицер Роберт Раут оказался проворнее. Он повалил Джеффри Дамера на пол и заковал в наручники, положив тем самым конец серии убийств, о которой полиция Милуоки до этого времени даже не догадывалась.
Пускай звучит полька, потому что пришла пора праздновать!
Все, что случилось потом, стало всемирным медиасобытием, равных которому Висконсин не видел со времен Эда Гина. Телеканалы транслировали кадры с мужчинами в защитных костюмах, выносившими ставшую культовой синюю бочку из квартиры Дамера, а журналисты осторожно намекали на ужасающие улики, которые все еще таились внутри. Помимо богопротивных кусков протухшей плоти и отрезанных голов следователи также обнаружили алюминиевую кастрюлю, наполненную кистями рук и гениталиями. Хотя большинство жертв Дамера были черными, один из найденных пенисов был затонирован так, чтобы выглядеть как пенис белого мужчины. А посреди всего этого ада лежал потрепанный томик Библии короля Иакова.
Да уж, там было что раскапывать.
Наверное, распятие Христа выглядело для него более эротичным, чем Близняшки Барби[163] для зевак на карнавале.
Шестьдесят часов допросов, которые последовали за арестом Дамера, позволили ему сполна облегчить душу. Он рассказал следователям всю свою историю, начиная с убийства Стивена Хикса в 1978 году. Все семнадцать убийств и невыносимые подробности каждого из них стали попыткой вспомнить всех жертв и каким-то извращенным способом искупить сильнейшую боль, которую он причинил обществу. Позже он говорил: «Я создал этот ужас… поэтому я должен сделать все, чтобы положить этому конец, полностью положить этому конец».
Его попытки покаяния и сожаление, высказанные в комнате для допросов, не были приняты публикой. Когда начались дискуссии об оценках деятельности полиции, Дамер по праву стал символом межрасовых проблем Милуоки, который высветил очевидную разницу подходов к вопросам безопасности по отношению к представителям разных рас. Многие представители афроамериканской и южно-азиатской общин справедливо отмечали, что, если бы любой человек не белой расы переехал бы в белый район и начал поедать людей, его бы остановили задолго до того, как счет его жертв приблизился бы к семнадцати. Более того, большая часть полицейского управления Милуоки выглядела так же, как Дамер: в 1991 году 80,4 % полицейских Милуоки были белыми, хотя более половины населения города составляли представители других рас.
В качестве символического жеста против расистского поведения двое полицейских, которые вернули Конерака Синтасомфона прямо в лапы своего убийцы, были отстранены от выполнения обязанностей до завершения служебного расследования, начатого после того, как журналисты сделали историю публичной. Как и обычно, полиция вскоре сомкнула ряды, и эти полицейские не только были восстановлены в своих должностях, но и получили награды «Офицер года» от профсоюза полицейских Милуоки. Хотя именно их расистское поведение позволило Дамеру убить еще четырех человек после того случая – несмотря на то что доказательства его преступления уже были получены.
А Дамеру тем временем было предъявлено обвинение только за двенадцать убийств, так как останки пятерых жертв, в убийстве которых он также признался, не были найдены и идентифицированы. Дамер попытался добиться от суда признания в невменяемости, но жюри присяжных посчитало, что пауза в серии, которую он взял в начале 1980-х, четко доказывает, что он способен был остановиться – но не захотел. После трехнедельного судебного разбирательства Джеффри Дамер был признан виновным по всем пунктам и приговорен к пятнадцати пожизненным заключениям.
Однако ему не суждено было слишком долго оставаться за решетками земной тюрьмы. Первое покушение на его жизнь произошло уже через год после начала его срока: другой заключенный попытался перерезать ему горло заточенной зубной щеткой прямо во время церковной службы. Играя со смертью, Джеффри отказался от защищенной камеры и вернулся в общий барак.
Мне кажется, он искал смерти. Он понимал, какое зло сотворил, и у него на лице уже было написано, что этот человек живет в ожидании конца. Гибель в тюрьме стала справедливым возмездием за все его мерзости. Он вел себя как истинный католик.
Четыре месяца спустя заключенный-шизофреник по имени Кристофер Скарвер, считавший себя сыном Божьим, подвел закономерную красную черту над убийственной карьерой Джеффри Дамера – размозжил ему череп полуметровой металлической штангой в туалете тренажерного зала, когда они вместе занимались там уборкой. После смерти Дамера распостранилась городская легенда: якобы Дамер погиб в результате изнасилования ручкой от швабры. В этом есть не только оттенок гомофобии, но и небольшая доля правды. Джеффри Дамер не был единственным, кто погиб в тот день от рук Кристофера Скарвера. Он убил еще одного заключенного, с которым убирался, – Джесси Андерсона, – там-то Скарвер и использовал пресловутую ручку от швабры.
По нашему общему мнению, которое мы высказывали много лет назад, когда делали отдельный подкаст о Джеффри Дамере, наше сочувствие к нему все еще не исчезло. Мы, конечно, больше не воспринимали его преступления как нечто «крутое», как это было в детстве, однако у нас была потребность хоть как-то попытаться понять тех ужасных мужчин и женщин, о которых мы рассказывали каждую неделю. Но после десяти лет, потраченных нами на изучение, писанину и разговоры на тему серийных убийц, мы осознали, что нам нужно было пытаться найти контакт не с этими убийцами, а с теми людьми, которые рядом с нами. Наша задача – пролить свет на этих монстров, чтобы попытаться сделать мир светлее для тех, кому приходится сталкиваться с тьмой в своей жизни каждый божий день. Такие люди, как Джеффри Дамер, не хотят этого света и не заслуживают его. Но вы, дорогие читатели, точно заслуживаете.
Печально думать, что, если бы Джеффри Дамер получил помощь и поддержку в свои одинокие подростковые годы, он мог бы выбрать для себя в жизни гораздо менее кровавый путь. Но, как бы то ни было, ответственность за свое психическое состояние и совершенные им преступления лежит только на нем. Он не виноват, что запах разложения возбуждал его больше, чем любовь живого мужчины или женщины, и не виноват, что целый букет психических расстройств побуждал его воплощать мрачные желания в реальные убийства. Однако Дамер – и это справедливо для любого другого человека – виноват в том, что даже не захотел справиться со своими отклонениями или хотя бы взять их под контроль. Из-за того что Дамер не захотел этого сделать, семнадцать человек умерли ужасной, бессмысленной смертью и никогда больше не увидят солнечного света.
Привет, Джеффри!
Я хотела поблагодарить тебя за тот роскошный обед, который ты так любезно разделил со мной и моим мужем на прошлой неделе. Герберт говорит не переставая о тех колбасках, которыми ты нас угощал. У него так и текут слюнки, когда он о них вспоминает! Честно говоря, он даже потребовал от меня, чтобы я добыла рецепт, но я напомнила ему о твоих словах – это «секретный семейный рецепт». Поверь мне, я хорошо понимаю, почему ты держишь его в тайне. Ведь если бы выяснилось, как прекрасны твои колбаски, после этого каждый Сэм, Дик или Гарри начали бы стучаться в твои двери, надеясь получить хоть маленький кусочек.