– О да, он сильный и опасный противник и великолепный воин, хотя еще молод. Я слышал… Вам ничего не грозит, леди. Он считает вас своей собственностью и перегрызет горло любому, кто посмеет на вас покуситься. Это в их натуре, видите ли. Они не умеют по-другому. Ужасные собственники, делиться и отдавать свое органически не способны.
– Они?
Бормоча себе под нос что-то непонятное, магистр засобирался и ушел, не ответив на мой вопрос. Кто они-то? Высокородные аристократы? Мужчины в целом? Члены рода Дара? Он не называл мне свое родовое имя, предпочтя в своей обычной манере увильнуть от ответов, так же как и я не говорила, что я дас Рези.
Дарио не приходил в себя. Глухо стонал, периодически начинал биться в конвульсиях, глазные яблоки бегали под веками, ресницы подрагивали. Иногда звал меня. И я говорила с ним, от звука моего голоса он затихал, ему словно становилось легче. Невероятно трудно было переворачивать тяжелое обмякшее тело, как велел целитель.
Было искушение позвать кого-нибудь на помощь, но я сдерживалась. Отчего-то была уверена, что Дар мне не простит, если я подпущу к нему кого-то чужого. А он ведь обязательно узнает. Люди не умеют держать язык за зубами, особенно прислуга. Это я знаю давно.
Ближе к вечеру заглянул лорд Калахан. Без стука вошел в спальню, стоя на пороге, сначала внимательно осмотрел меня и довольно кивнул. После этого впился взглядом в распластанное на постели обнаженное тело. Я торопливо прикрыла Дара до пояса простыней, вызвав у визитера гримасу, отдаленно напоминающую усмешку.
– Уже вечер. Тебя проводят в зал, музыкант.
– Меня зовут Рэми, лорд Калахан, – негромко проговорила я.
– Знаю. Поужинай и спускайся, – приказал он и ушел.
Ужин принесли буквально через пять минут после этого. А как только я торопливо поела, за мной пришел вчерашний лакей. Под его насмешливым взглядом я тщательно заперла дверь в отведенные нам гостевые покои, спрятала ключ в карман и отправилась выступать. Не в наших с Даром интересах злить лорда Калахана. Я это понимала. И если мне приказано выступить, я это сделаю. Причинить вред тому, перед кем долг жизни, он не захочет. А вот мне – запросто.
И снова я играла, пела и рассказывала сказки. Кое-что меня даже попросили повторить.
– Менестрель, расскажи еще раз историю про лесника, у которого было три дочери, – крикнула с другого конца зала одна из служанок. – Такая жуть, я полночи не спала!
– Жа́нна, ты не спала, потому что тебе Михе́ль не давал! – насмешливо ответил ей один из стражников.
– А ты не завидуй! – поправила волосы девушка. – Конечно, мне было боязно ложиться одной.
– Ага! А Михель всю ночь тебя охранял! – заржали мужики.
Когда все просмеялись, я заговорила:
– А хотите, я вам расскажу другую сказку? Не про лесника, а про лорда, у которого тоже было три дочери? Одна была умница, другая рукодельница-кружевница, а третья – красавица.
– Хотим! А потом еще и про вчерашнего лорда, который семь жен схоронил. Вот ведь страх! Не хотела бы я за такого замуж, – снова подала голос разбитная Жанна.
– Да лорд бы тебя и не взял! Хватит с тебя Михеля!..
Время шло, я завершила свое выступление и встала со стула, подхватив свою гитару. Хотела пройтись со шляпой в руках среди народа, видела, что многие уже приготовили монетки, собираясь отблагодарить. Но не успела… Невесть откуда вынырнул лорд Калахан, надменно кивнул, словно благодаря за доставленное удовольствие, и равнодушно перекинул мне точно такой же мешочек с монетами, как и вчера.
Если внутри такая же сумма, то я теперь богата. Даже один золотой – это огромные деньги для бродячего музыканта. И неважно, что раньше у меня были дорогие наряды и украшения, стоившие больше сотни золотых. Папа никогда не скупился на меня и маму. Вчера лорд Калахан небрежно расплатился со мной пятьюдесятью полновесными золотыми монетами.
Я не ошиблась, сегодня оказалась та же сумма. Либо хозяин этого дома баснословно богат и даже это для него – мелочь, либо он пытается продемонстрировать, что я обрету, если приму его покровительство. Не знаю, но деньги возьму. Мне они точно нужнее, чем этому надменному жуткому господину.
Ночь мне пришлось провести в комнате Дарио. Притулилась на его кровати, чтобы в нужное время помочь.
Наш визит в итоге затянулся. Я еще три вечера подряд выступала, в конце возникал из ниоткуда, словно призрак, лорд Калахан, отдавал мне замшевый мешочек с пятьюдесятью золотыми и уходил.
Дарио пришел в себя, и хотя был слаб, но с моей помощью вставал и сам доходил до уборной. Вот только мыться пришлось ему помогать. В положенное время я делала ему массаж, не слушая возражений, мол, и так сойдет.
Целитель распорядился? Вот и всё!
– Рэми…
– Мм-м? – не отвлекаясь от своего дела, промычала я. Разминала спину, усевшись сверху на лежащего на животе Дара.
– Я рад, что ты мой. Я ценю.
– Вообще-то, это ты вроде как мой… – замерли мои пальцы.
– Это само собой.
Кажется, кое-кого основательно заклинило на тему принадлежности. Раньше такого не было, мы вполне мирно сосуществовали и спокойно ехали к цели как партнеры и приятели. А тут… Так повлияло поступившее от лорда Калахана предложение о покровительстве? Или беззащитность и зависимость от меня из-за тяжелого лечения старых травм и шрамов?
– Рэми.
– Да?
– Малыш, я не смогу подарить тебе физической любви, как это обещал Калахан. Прости, но это… выше моих сил. Раньше я любил женщин. Больше… не люблю, но и перебороть себя не смогу. Ты для меня – самое дорогое, единственное, что у меня есть. Я сделаю для тебя всё, обещаю. Кроме… Если ты передумаешь, я усыновлю тебя. Или просто буду всегда рядом, не отпущу, не позволю уйти.
– Я не хочу уходить, – помедлив, отозвалась я, радуясь, что не вижу лица Дара, а он не видит моего. – И безумно рад, что ты не хочешь физической любви с мальчиком.
Дарио еще трижды возвращался к этой теме, которая оказалась для него неожиданно болезненной. И наверное, мне следовало бы признаться в том, что я девушка, именно сейчас. Но я струсила. Опять.
А его буквально заклинило на мне, что даже немного пугало. То есть я понимала – это оттого, что он прикипел ко мне. Что мы с ним повязаны. У нас неожиданно оказалась одна судьба на двоих. Но эта чуть ли не одержимость, постоянные попытки взять меня за руку, чтобы удостовериться, что я рядом, никуда не исчезла, просьба ночевать в его спальне, пока мы находимся здесь… Неконтролируемая ревность ко всем, даже к слугам…
Нет, он не делал ни малейших поползновений в мою сторону, я видела, он воспринимает меня именно как ребенка, но… Даже мама так никогда не тряслась надо мной.
В один из дней, после обеда, пришел лакей и с поклоном сообщил, что лорд Калахан приказал проводить нас обоих в оружейную.
– Идем, Рэми, – тут же вцепился в мою руку Дар. – Мне нужно выбрать оружие.
Хозяин замка ждал нас в помещении, сплошь завешанном и уставленном всеми видами смертоносных игрушек.
– Дарио.
– Калахан.
Приветствовали они друг друга странно…
– Выбирай, – повел рукой владелец всего этого изобилия, после чего перестал обращать внимание на него и сосредоточился на мне: – Рэми.
– Да, лорд Калахан, – с опаской отозвалась я.
– Я подобрал тебе оружие. Иди сюда.
– Но я не умею, лорд, – вяло запротестовала я, но не решилась ослушаться. Меня пугал этот жуткий человек, и проще было не спорить с ним, тем более, ничего плохого он пока не сделал.
– Знаю. Кинжал, – пройдя на противоположный конец зала, он протянул мне изящную небольшую игрушку. – Особого вреда не нанесет, но магическая составляющая не позволит противнику сразу же снова напасть. Это даст тебе фо́ру, и ты успеешь скрыться. Твоя железка, которую ты зачем-то носишь на поясе, ни на что не годится. Если только колбасу нарезать.
Я молча приняла кинжал, благодарно склонив голову. Он прав, а я не в тех обстоятельствах, чтобы отказываться. Вдали Дарио сосредоточенно подбирал себе меч под руку и в нашу сторону только поглядывал, не вмешиваясь.
– Арбалет, – протянул лорд Калахан мне широкий наруч. – Надень его на левую руку, там он не будет мешать.
– Но… – озадаченно повертела я широкий посеребренный браслет. Точнее, наруч. Это арбалет? А где болты? Пружина? Спусковой крючок?
– Тоже магический. Активируется силой мысли и даром. Мой целитель постарался, я вижу, что твоя аура восстановлена. Потренируешься им управлять позднее. Убить из него сможешь, лишь попав в глаз, и я сомневаюсь, что ты способен на подобную меткость. Но его дротики парализуют, ты опять же сможешь убежать.
– Вы не очень-то верите в мои силы, да? – У меня невольно скользнула невеселая улыбка.
– Каждому свое, музыкант. Я не верю в то, что твой раб сможет тебя защитить, поэтому делаю это сам. Мне плевать, если умрет Дарио, он живет взаймы и лишь по твоей милости. Но ты нужен нам всем. С уходом сидхе в этом мире не осталось прекрасного. Жаль, все поняли это слишком поздно, их уже не вернуть. Я хочу уберечь хотя бы тебя.
– Лорд Калахан, – во мне неожиданно на смену страху пришло уважение. – Спасибо. Мне жаль, что я не могу… Но я был бы рад, если бы вы считали меня другом вне зависимости от того, какие отношения вас связывают с Дарио. И я вам очень благодарен.
– Не сто́ит, я делаю это не ради тебя, а ради себя. Наши души умирают без волшебства сидхе, без цвета их музыки. Последняя из них, которую я слышал, сгинула бесследно более пятидесяти лет назад. И с тех пор никто ни разу не сумел пробудить во мне и капли тех чувств, что смог ты.
– Как ее звали? – зачем-то спросила я.
– Альенда. Прекрасная Альенда… Наивная мечтательница и идеалистка, которая не ушла одновременно со всеми своими, а осталась… Мне горько, что я не сумел помочь ей. Полагаю, она сдалась и открыла тропу к сородичам. Поэтому оставайся с нами хотя бы ты, музыкант.
«Альенда. Прекрасная Альенда…» – колокольным звоном звучало в ушах.