— Зачем они вас заставили туда приезжать? Ведь им было проще забрать инвалида прямо в городе?
— А ты как думаешь? — тяжело усмехнулся Руслан. — Замарать хотели перед братвой. Наверняка сняли на пленку, как я с ментами и чекистами менжуюсь. Чтобы помнил и не рыпался...
Я велел штампу усыпить нашего арестанта, а сам отправился в раздевалку посовещаться с Макиной. Дальше вдыхать эту вонь не было сил. Я вообще чувствовал себя так, словно часа три меня трясли и катали по полу. И хотя серьезных повреждений не было, все-таки немножко ошпарил себе лоб. Да, денек сегодня выдался отменный!
— Ты представляешь, о какой организации он говорит? — первым делом, спросила Лиза. — Признаюсь тебе, Саша, я до сих пор путаюсь в ваших силовых структурах. Крайне противоречивая информация, низкой степени достоверности...
— Спроси чего полегче, — вздохнул я. — Как видишь, твой Скрипач тусуется не только в метро, и теперь мы точно знаем, что он работает не один. Мало того, эти парни его «крышуют».
— Я не поняла, какой смысл вкладывается во встречу возле Царь-пушки? Я изучила историю этого памятника и не обнаружила никаких аналогий или скрытого подтекста...
— А ничего скрытого и нет! — злобно сказал я. — Просто этому бандюку показали, кто в стране хозяин, чтобы не зарывался. Поэтому твой Скрипач больше года пиликает, и никто его не трогает.
— Сашенька, необходимо найти это место.
— Я от тебя других предложений и не ждал. Ты хоть понимаешь, против кого меня толкаешь?
— Сашенька, я не хотела тебя пугать...
Внутри меня все напряглось. Если она скажет, что с моей матерью что-нибудь случилось...
— Саша, пока вас не было, на меня пытались напасть. Мы уничтожили четверых штампов, одного мне удалось захватить, и сейчас я занимаюсь расшифровкой его командных установок.
— То есть... — до меня наконец дошло. — То есть к тебе приходили не люди?!
— Нет. Скрипач понял, что людей посылать бесполезно. Ты должен срочно вернуться сюда.
— Ты говорила, что мне не понадобится ничего, ты обещала, что «отцы» меня защитят!
— Так и было, но теперь все изменилось. Штампы Скрипача выбросили споры.
Глава 27СЛЕЗЫ ГОРНОГО ТОЛКОВАТЕЛЯ
За последний год Лиза сильно разочаровалась в логике. Самые мудрые Толковательницы в ее родной пирамиде признавали, что если строить логические цепочки бесконечно, то рано или поздно упрешься в отсутствие нравственного начала. Упрешься в холодные косные дилеммы, похожие на лабиринты без выхода.
Упрешься в отсутствие взаимной любви.
А любить друг друга просто необходимо, это известно каждому, иначе начнутся распри и неприязнь. Если у кого-то из соседей и родных вспыхивает неприязненное чувство, надо немедленно обратиться к старшим Мастерам, не дожидаясь, пока злоба доведет тебя до больницы. Поэтому Толковательницы не советовали глубоко погружаться в логические построения.
Куда ни повернись, рассуждала Лиза, одни вопросы и так мало ответов. Почему мы должны жить, навечно отгородившись от земной цивилизации? Если Мастера говорят, что мы следуем учению Забытых, то почему не поступаем, как они? Почему не несем знание всем людям Земли? Разве правильно, что тысячу лет мы прячемся в тайге, отгородившись ментальным щитом?
— Ложа Мастеров едина во мнении, — отвечали ей старшие. — Наши поселки не нуждаются в контактах и конфликтах, которые последуют неизбежно. Последние войны на планете доказали, что мы не имеем права вмешиваться и делиться информацией. Усилители фиксируют сильнейшие ментальные поля, в городах, безусловно, есть разумные существа, способные к Единению, к построению мыслительных цепочек. Но они либо находятся на варварской ступени развития, либо слишком далеки от нашего понимания мироустройства.
— Я хотела бы встретиться с такими людьми, — упрямо заявляла Маленькая принцесса.
— Ты не получишь поддержки родных для строительства усилителя. Усилитель автономной развертки для поддержания жизнеобеспечения вдали от поселков потребует слишком длинную цепочку разумов.
— Сколько разумов потребуется? — спросила Лиза Наставницу.
— Ну, примерно... — Наставница задумалась. Она слишком хорошо относилась к одной из одаренных учениц, посему старшей и в голову не пришло уклониться от помощи. — Тебе потребуется как минимум тысяча человек.
— Неужели в четырех поселках я не найду тысячу тех, кому интересно, что происходит за пределами щита?
— Ах малышка! — Наставница тепло улыбнулась. — Даже мне интересно, пусть я кажусь тебе старой и занудливой, но я никогда не войду в цепочку для этого проекта.
— Но почему?!
— Потому что это не конструктивно, это таит опасность.
Маленькая принцесса поняла, что спорить бесполезно. Взрослые не соглашались участвовать в том, что таит опасность. И тогда она вспомнила про поселок Плачущих. Этим людям не доверяли штампов, их не пускали в пирамиды ученых. Помимо всего прочего, Плачущие исповедовали крайний индивидуализм и не признавали никаких коллективных акций, даже уклонялись от общих праздников. А некоторые, по слухам, верили в Бога. Но они вполне могли соблазниться идеей построить для девчонки усилитель. Просто так, назло Мастерам.
Лиза отправилась в северную деревню, где жил Горный Толкователь. По словам Наставницы, в молодости этот человек был блестящим ученым, одним из тех, кто разрабатывал штампы седьмого поколения, из тех, кто сумел расшифровать самые сложные книги Забытых. Поговаривали, что именно после прочтения посланий он изменился и начал употреблять алкоголь. Поговаривали даже, что он сумел обнаружить ключ к некоторым запутанным посланиям, и благодаря этому ключу логика Забытых представала совсем в ином свете...
Так или иначе, старый Мастер порвал с коллегами, разругался с родными и вырастил себе новую пирамиду в поселке Плачущих.
Толкователь выслушал принцессу, и глаза его слезились.
— Зачем ты ищешь дружбы с дикарями? — спросил он. — Разве не ясно, что Мастера все равно не допустят их в поселки? Разве не очевидно, что мы живем на искусственном клочке чужой планеты?
— Мне говорили, что Горный Толкователь плачет оттого, что нашел истину.
— Не проходит и года, чтобы кто-то не нашел очередную истину, — рассмеялся старик, а потом вдруг стал очень серьезным. — Все дело в штампах-пастухах. Все, что досталось нашим дедам от гостей со Спиинус-тэкэ, пригодилось для обустройства. И для обороны, верно? Ты согласна с тем, что тысячу лет мы только обороняемся от враждебной среды?
Лиза кивнула, не вполне понимая, куда клонит собеседник.
— Единственное, что могло бы послужить активным действиям, — это небольшое количество семян четвертой генерации. Тех самых, столь тщательно скрываемых твоим дедом и его коллегами.
— Но зачем нам на кого-то нападать?!
— Я не верю, что Забытые делали хоть шаг, не продумав последствия. — Толкователь промокнул глаза и прошелся по дорожке среди Говорящих цветов. — И я не сказал ни слова об агрессии. Забытые оставили нам слепок со своей, истории, а мы не понимали, зачем нам это нужно. Возможно, на Земле тоже наступает момент, когда следует вмешаться, иначе они истребят друг друга.
— Вы говорите о насильственном Единении?
— Я говорю о том, что добро не всегда должно быть пассивным.
Он сказал, что постарается убедить братьев — тех, кто когда-то добровольно вышел из Единения, — собрать разумы в цепочку. А потом старик пожевал губами, вытер глаза и рассказал девочке кое-что еще. Рассказал такое, о чем никогда не упоминала мать и Наставницы.
Оказывается, существовала семья Плачущих, покинувших поселки двенадцать лет назад. Они уехали в европейскую часть России, прихватив несколько детей. Уехали на свой страх и риск, без усилителя, и никто о них долгое время ничего не слышал.
— Отважные и достойные люди, — сказал Толкователь онемевшей от такой дерзости Лизе. — Не побоялись болезней и перепадов климата, невежества и скверны. Одиннадцать человек, соединенных в цепочку лишь взаимной любовью и верой в лучшее...
— И что с ними случилось, Мастер?
— Впервые кто-то отважился. По сути, Плачущие совершили подвиг. Показали всем нам, слабакам и трусам, что есть нечто более важное, чем знания и набитое брюхо. Но Мастера запретили даже упоминать о них.
— Нам ничего не говорили...
— Вот если бы они вернулись спустя десять лет, здоровые и счастливые, Мастера не смогли бы утаить эту новость от южных поселков. Но они вернулись очень быстро, потеряв троих детей. Те погибли от болезней и нищеты. Никому не понадобились наши умения и доброта. Я рассказываю это тебе и тем самым нарушаю обещание, данное твоему деду, Первому Мастеру Ложи.
— Зачем же вы это делаете?
Горный Толкователь посмотрел на небо, и лицо его осветила странная улыбка.
— Затем, что в Москве у Ажирая украли двухгодовалого сына, а сейчас этот мальчик вернулся.
Лиза не могла поверить своим ушам.
— Ребенок выжил?! Но, Мастер... как же он сумел найти дорогу?
— Ребенка украли дурные люди, но очень скоро власти отняли его и вместе с другими безродными детьми отправили в специальный приют. Это то, что мы знаем со слов мальчика. Он прожил в приюте два локальных года, а что случилось потом, ты сама догадываешься.
— Начались изменения...
— Да, ребенок начал изменяться. В нем проявились способности, которые никто из нас не может искоренить. Средний уровень развития для начального цикла у нас — это чрезвычайная одаренность, по меркам обычных людей Земли. Его обследовали ученые и врачи, его поместили в специальный интернат. Потом пришло время, и мальчик вспомнил, откуда он родом. Он сбежал из Москвы и вернулся сюда.
— Он сумел пройти сквозь щит?!
— Как проходит каждый из нас. И пришел он не в южные поселки, а туда, где живут его родители. Он вернулся к Плачущим. Поэтому никто из Ложи об этом пока не знает. Ты поняла, зачем я тебе это рассказал?
— Мы обречены...
Толкователь кивнул: