— А почему вы не на прогулке? — раздался вдруг ласковый голос.
Все были так увлечены, что не заметили, как вошла Валерия Михайловна. Петр Владимирович в этот момент взгромоздился на учительский стол.
Глядя сверху на черную пышную прическу Валерии Михайловны, он смущенно и торопливо ответил:
— Сейчас пойдут! — Его пальцы как бы невзначай дотронулись до виска. И он загремел зычным басом: — Ребята, слушать меня! Все, кроме Игоря и Аллы, немедленно из класса! Быстро во двор! И там чтобы полный порядок! Галя Крайнова, ты командуешь. Поняли меня?
— Поняли! — прозвенел дружный ответ.
И тут же их как ветром сдуло. О, они знали, Крокозавра подводить нельзя!
Валерия Михайловна никак не уходила.
— Алла, давай «Незнакомку»! Алла, давай «Трех богатырей»! Быстренько! Игорь, четыре прокладки и два гвоздя! — торопил сверху Петр Владимирович.
Он уже успел перепрыгнуть со стола на парту.
— А вы не боитесь, что во время уроков ваши воспитанники, — спросила Валерия Михайловна, — вместо того чтобы углубиться в учебники, будут вертеть головами?
— Голые стены — слишком унылое зрелище, — возразил Петр Владимирович и с еще большим азартом застучал молотком. С соседней стены отозвался молоток Игоря Ершова.
Валерия Михайловна молча вышла. А Петр Владимирович заколотил последний гвоздь, спрыгнул на пол и подошел к окну.
Сегодня выпал первый снег. Он лег на землю толстым нетронутым одеялом. В конце двора старшеклассники воздвигали снежного «космонавта». Дружно катали они большой белый валун размером со стол. Младшие толпились вокруг. А вот шестиклассники. Они сбились в кучку. Галя Крышечкина, взобравшись на лавочку, дирижировала, остальные пели. Что именно пели — отсюда не было слышно.
«Молодцы! Не подвели!» — усмехнулся про себя Петр Владимирович. Вместе с Игорем и Аллой он также поспешил во двор.
И вдруг ему стало так радостно от ослепляющей белизны снега, от ребячьих возгласов и улыбок…
— А ну давайте в снежки! — крикнул он и сам первый наклонился лепить снежный ком.
Тут же со всех сторон в него полетели белые шары. Крики, визг наполнили весь двор и сад. Светлана и две девушки-воспитательницы не выдержали и ринулись на подмогу. Помчались в атаку другие классы.
В снежных клубах с неистовыми криками носились ребята, прыгали, налетали, отступали, вновь устремлялись вперед…
Люба Райкова принялась было под диктовку подруги торопливо записывать фамилии самых буйных, но бросила, вскочила на лавочку и с любопытством начала наблюдать за всеми издали сквозь свои толстые очки.
Две пожилые воспитательницы топтались сзади; сперва они было призывали к порядку, но вскоре успокоились, убедившись, что, в сущности, никакой опасности нет. Глядя на залепленных снегом, ошалелых от веселья ребят, слушая их визги, раскаты смеха, они даже улыбались…
Петр Владимирович выпрямился. Светлана, румяная, задыхающаяся, с улыбкой одобрения смотрела на него.
— Сегодня вы покорили всех!
— Тем, что метко кидаю снежки?
— Наверное, со дня основания интерната никогда такой битвы не было! — крикнула Светлана, убегая.
Тут шальной снежок попал Петру Владимировичу прямо в лицо. Он нагнулся, запустил крепким комком убегавших девочек, погнался за ними и вдруг услышал предостерегающий возглас: Петр Владимирович! Галя Крышечкина стояла против него, держа руку на виске. Ее длинные, запушенные снегом ресницы учащенно моргали.
В ту же минуту стихли крики, смешки, битва сразу прекратилась. Все начали спешно стряхивать комья снега. Петр Владимирович оглянулся.
Валерия Михайловна, закутанная в меховую черную шубку, медленно приближалась по расчищенной от снега темной асфальтовой дорожке.
Все тут же рассыпались в разные стороны.
Перед ужином воспитатели собрались в кабинете директора на очередную «летучку». Валерия Михайловна сидела в кресле Веры Александровны и перебирала какие-то бумажки на столе.
Петр Владимирович ждал, что сейчас начнется неприятный разговор о снежной битве. Конечно, успели передать Валерии Михайловне, кто первый кинул снежок. Но нет, завуч ни разу даже не взглянула на него, разобрала два каких-то незначительных происшествия в старших классах и замолчала. Потом дрогнувшим голосом начала, ни на кого не глядя:
— Я просто не нахожу слов…
— А вы и не ищите. Не надо искать, — с мягкой усмешкой перебила ее Мария Петровна. — Все ясно, ну порезвились, ну пошвырялись снежками.
— Дети — еще понятно, но взрослые, притом педагоги. Один из них стал даже инициатором…
Петр Владимирович, не поднимая головы, скосил глаза направо, где, прижавшись одна к другой, сидели па диване девушки.
— А что, педагоги, тем более молодые, разве должны быть эдакими ходячими перпендикулярами? — Мария Петровна добродушно оглядела всех из-под очков. — В свободное от занятий время немного побаловались с ребятишками, ничего тут зазорного не вижу. Никто ни шишек, ни царапин не получил, только щеки мороз выкрасил. Я, признаться, позавидовала. Чуть-чуть бы — и в самое пекло кинулась.
Тут Светлана не удержалась и фыркнула в ладонь. Засмеялись и остальные девушки. Им ясно представилась совершенно невероятная картина: солидная Мария Петровна, придерживая рукой очки, пыхтя и отдуваясь, лезет в самую гущу потасовки, ее закидывают снежками, а она, расталкивая ребят, наступает.
Засмеялись пожилые педагоги. И даже Валерия Михайловна не могла сдержать улыбки.
И тотчас в директорском кабинете словно светлее стало.
— Ну довольно! — совсем другим, твердым голосом заговорила Мария Петровна. — Давайте перейдем к тому главному вопросу, из-за которого мы собрались.
Речь пошла о подготовке к дню рождения интерната. Валерия Михайловна объявила, что ожидается важное начальство, — поэтому надо показать себя во всем блеске.
Принялись обсуждать, каким будет концерт самодеятельности, как украсить большой зал, как навести порядок во всех помещениях.
Потом Светлана попросила слова и сказала:
— Я считаю, что рапортовать должен Дима Топорков, а не Люба Райкова, — щеки девушки от волнения то краснели, то бледнели.
Вопрос был принципиальным. Дима — председатель совета дружины, а Люба — председатель Совета Справедливых. Кому отдать предпочтение — пионерской организации или недавно созданному органу интернатского самоуправления?
Валерия Михайловна нервно скомкала бумажку и отбросила ее на край стола.
Мария Петровна, сидевшая рядом со Светланой, ласково положила руку на плечо девушки.
— Светочка, я тебя вдвое старше, в матери гожусь, — сказала она, и морщинки собрались в уголках ее глаз. — Брось ершиться, уступи.
— Мне кажется, что при всех случаях преимущество должно быть за пионерской организацией, — не удержался Петр Владимирович.
— Валерия Михайловна проводит интересный педагогический опыт, — возразила Мария Петровна, — а наше дело ей помогать, советовать, а может быть, и поправлять.
И все согласились: «Да, конечно, интересный опыт, поэтому пусть рапорт отдаст Люба Райкова».
А у Светланы глаза под опущенными ресницами наполнились слезами.
НЕВЕРОЯТНОЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ОДНОЙ ДЕВОЧКИ
После ужина Петр Владимирович вместе с Вовой Драчевым забрался в воспитательскую. Они занялись русским языком. Вдруг в дверь постучали. Вошла пожилая худощавая женщина. Это была Екатерина Семеновна — бывшая балерина, руководительница танцевального кружка.
— Я к вам с жалобой, — заговорила она.
— Что такое? — Петр Владимирович встал.
— В жизни не видела девчонки с таким самомнением.
— Да что случилось? Какая девчонка?
— Она только и делает, что ссорится со своим партнером, не желает помогать шить для него костюм, а сейчас мне нагрубила.
Петр Владимирович наконец понял: речь шла о Нине Вьюшиной. Он уже успел заметить, что она постоянно ссорилась со своим соседом по парте Васей Круговым, но ему казалось, что не стоит вмешиваться в эти пустяковые стычки. А тут добавилось недоразумение из-за какого-то костюма, да еще непростительная грубость.
— Отказываюсь репетировать, пока ваша доморощенная Уланова не извинится передо мной и не поможет мне сшить костюм для Крутова, — отрезала Екатерина Семеновна.
— А где сейчас Вьюшина?
— Не знаю, убежала куда-то.
— Вова, быстренько найди Нину и скажи ей, чтобы немедленно шла сюда, — сказал Петр Владимирович.
Расспрашивая Екатерину Семеновну, он узнал, что номера Нины и Васи были самыми выигрышными номерами; на конкурсе в день рождения интерната они вполне могли претендовать на первое место.
Петр Владимирович понял: борьба за первое место и интернате по самодеятельности воодушевит ребят.
А если так, надо немедленно призвать к порядку взбалмошную девчонку.
Вова вернулся и объявил, что Нины нигде не нашел.
Петр Владимирович сейчас же поднялся на четвертый этаж и увидел в спальне своих мальчиков, уткнувших носы в книги.
— Ребята, боевая задача! Вьюшина исчезла! Отыскать Вьюшину!
Искать? Все встрепенулись. Ого! Искать всегда увлекательно… И они тотчас же помчались в разные стороны, по всем четырем этажам обоих спальных корпусов, поскакали вверх по лестницам, вниз по лестницам…
Через пять минут прибежал Игорь Ершов и сказал, что в раздевалке обнаружено Нинино пальто и ботинки. Значит, она спряталась где-то тут. Не могла же удрать на мороз в одних тапочках и платье. Дежурная восьмиклассница, сидевшая у наружной двери, ее не видела. Но девочка не иголка, куда же она могла подеваться? Учебный корпус давно заперт, нужно искать в спальных корпусах. Побежали в подвал, где были раздевалки, на кухню, в столовую, в душевые, в медпункт, в спальни девочек, в спальни мальчиков, по всем туалетным…
Нина исчезла.
Петр Владимирович серьезно забеспокоился: уж не вздумала ли сумасшедшая девчонка выскочить в окно и убежать без теплой одежды? На улице сильно морозило. Вон какие белые папоротники выросли на оконных стеклах… Он сам бросился на поиски.