На этом и закончился наш разговор. Я лег спать и проснулся на следующее утро уже совсем другим человеком, полным сил и бодрости. Да, мне всего лишь восемнадцать лет, думал я, однако это не помешает мне стать в один ряд со взрослыми тхагами. Я чувствовал в себе прилив необычайного мужества и храбрости, и совсем вскоре мне представилась совершенно неожиданная возможность доказать их.
Схватка с тигрицей
Дело было так. Неподалеку от нашей деревни, в джунглях, вдруг объявилась тигрица с почти взрослым тигренком. В первый же день она убила пастуха, на второй – еще одного человека, который отправился в лес на поиски пропавшего пастуха, на третий день она изувечила старосту нашей деревни, всеми любимого и уважаемого человека, который вскоре скончался от ран. Жители деревни в тот же день собрались все вместе в мечети и решили покончить с тигром. Рано утром следующего дня мы встретились на опушке леса. Среди нас был один человек – огромный усатый пуштун, который вызвался возглавить охоту. На него было навешено столько оружия, что он едва мог двигаться. На поясе у него висели две сабли и несколько кинжалов различной длины и формы; из-за спины торчал огромный обоюдоострый меч, острие которого то и дело цеплялось за землю. За спиной же был приторочен щит, а в правой руке он держал мушкет с дымящимся фитилем.
– Салам алейкум, Исмаил! – обратился он к отцу густым, хриплым голосом. – Не верю глазам своим! Ты, такой тихий и мирный человек, и вдруг собрался на охоту? Ого, и сынок твой туда же!
– Да, Дильдар Хан, ответил ему отец. – Каждый уважающий себя мужчина должен принять участие в этом деле. Если мы не убьем эту скотину сегодня, то, как знать, завтра она может съесть кого-нибудь еще.
– Лично я намерен убить тигра сегодня, Бог даст! – гордо заявил пуштун, подкручивая усы и явно любуясь собой. – Немало тигров успокоил я при помощи моего доброго ружья, а эта тигрица что за тварь такая, чтобы уйти от моей пули? Будь проклят весь ее род до седьмого колена! Я боюсь только одного, что эта зверюга испугается и удерет, не дав нам доказать свою доблесть.
– Будем рассчитывать на удачу, – сказал отец и добавил: – Ты лучше скажи мне, Дильдар, как ты собираешься идти с такой пропастью оружия? Ведь ты еле переставляешь ноги. А вдруг тигрица набросится на тебя и ты не сможешь убежать!
– Ха! – с презрением воскликнул хан. – Бежать?! Чтобы я побежал от этой жалкой полосатой твари? Имей в виду: Дильдар Хан в жизни своей ни от кого и ни от чего не бегал, понял? Пусть только она появится, и ты увидишь, как ловко я пользуюсь оружием. Я покончу с ней сам, в одиночку. Для начала я пальну в нее из мушкета и раню ее. Затем я нападу на нее и поражу вот этой штукой! – Дильдар Хан вытащил из-за спины меч и стал размахивать им над головой, прыгая при атом из стороны в сторону.
– Вот, видел? – сказал он, вытирая пот, градом покативший из-под шлема ему на лоб, и едва дыша от усталости. – Я ничем не уступаю богатырю Рустаму, и убить тигра для меня – плевое дело! Я сам могу сожрать его – с усами и хвостом в придачу. Ну что же, пошли! Смотрите только, не окажитесь между мной и тигром, когда я на него наброшусь. Могу и растоптать невзначай, ха-ха-ха!
– Ох, болтун! – сказал мне отец, когда Дильдар Хан двинулся вперед. – Он ведь на самом деле такой отчаянный трус, что еще поискать. Ладно, пойдем! Мне не терпится посмотреть, какое впечатление на тигрицу произведут эти его ужимки и прыжки.
– Клянусь Аллахом! – сказал я. – Если этот, с позволения сказать, храбрец действительно вздумает напугать ее своим грозным видом, то боюсь, что она им впрямь пообедает.
– Нас это не касается! – хладнокровно заметил отец. – Все в руках Провидения. Впрочем, будь уверен – этот молодец не подойдет к ней ближе, чем на полет стрелы.
Мы отправились вслед за Дильдар Ханом, который, переложив мушкет в левую руку, правой продолжал вертеть, во все стороны мечом. В перерывах он останавливался, чтобы еще раз подкрутить свои лихие усы, концы которых и так торчали выше его слегка выпученных от природы глаз. Вскоре мы добрались до леса, и тут-то Хан стал показывать первые признаки трусости.
– Возможно, эта зверюга всего-навсего пантера, с которой мне просто стыдно связываться, – сказал он и обратился к нам: – Послушайте, ребята! Давайте-ка я подожду здесь. Если она и впрямь окажется тигром, то вы меня позовете, хорошо? Я тогда приду и убью ее.
Мы все дружно запротестовали и заявили, что без него все пойдет насмарку. Пробормотав что-то, Хан нехотя, но пошел вперед.
– Говорил я тебе, что он трус! – сказал мне отец. – Посмотрим, что он будет делать дальше.
Мы ходили по лесу, пока не нашли кости и порванную в клочья одежду; немного поодаль, в кустах, валялась голова несчастного пастуха. Тигр, несомненно, был где-то совсем рядом, и Хан, пытаясь не выдать страха, явно охватившего его, вновь взял слово.
– Скорей всего, это не обычный тигр, а тигр-оборотень, – сказал он. – Слышал я, что здесь уже давно бродит тигр, в которого вселилась душа одного бесноватого дервиша по имени Шах Якуб. Этого сына шайтана не возьмет никакая пуля! Зачем нам рисковать нашими жизнями?
– Э, нет, Хан! – сказал один из наших. – Ты, должно быть, шутишь. Что-то я никогда не слышал, чтобы оборотень был тигрицей, да еще с тигренком. К тому же мы наплюем в бороду и целой сотне таких Шах Якубов, не правда ли?
– Тише, ты! – шикнул на него испуганный Дильдар Хан. – Ты молод и ничего не смыслишь в оборотнях, а я вот достоверно знаю случай, когда другой злой колдун, тоже живший неподалеку отсюда, как-то раз сотворил оборотня и натравил его на людей, поскольку они отказывались отдать ему своих самых прекрасных девушек, по одной из каждой деревни. Этот оборотень понаделал тогда дел!
– Как он выглядел? – вопросили мы, забыв в нашем любопытстве о тигрице, ради которой пришли в лес.
– О! – воскликнул Дильдар Хан. – Башка у этого оборотня была в два раза больше, чем у обычного тигра, а каждый зуб в аршин длиной. Глаза его были подобны раскаленным углям, которые багряно рдеют во тьме. У него не было хвоста и…
Тут Хан внезапно замолк, и все мы тоже, оглушенные ревом зверя, раздавшимся совсем рядом, а потом из кустов выскочила и тигрица с тигренком. Задрав хвосты, они бросились в лес.
– Ну что, Хан? – спросил кто-то. – Видишь, никакой это не оборотень. Ты заметил, как она помахала тебе хвостом, когда пробегала мимо?
– Подумаешь, хвост! – быстро нашелся Хан. – Я уверен: с хвостом или без хвоста – она оборотень, в которую вселился дух этого проклятого Шах Якуба, и пытаться убить ее бесполезно. Она, если захочет, сама отправит всех нас в ад одним мигом!
– Трус! Трус! – закричали мы. – В деревне корчил из себя храбреца, а тут готов показать ей свои пятки.
– Кто посмел назвать меня трусом?! – взревел Хан. – Идите за мной! Посмотрим, кто из нас трус.
С этими словами Хан бросился вперед, но почему-то не в ту сторону, куда убежала тигрица.
– Не туда! – крикнули мы ему, и Дильдар Хану пришлось вернуться.
– Да! Все это детские забавы. Пора с ними кончать. Пойдем, сынок, – сказал отец, и мы пошли туда, куда убежала тигрица. Вскоре мы вышли на прогалину, на дальней стороне которой возвышалась скала, густо заросшая кустами.
– Она там, я уверен, – сказал отец. – Более подходящего места, чтобы спрятаться, ей не найти.
Нас отделяли от скалы и кустов не более тридцати шагов, что, кажется, совсем не понравилось Дильдар Хану.
– Должен заметить, – сказал он, понизив голос, как только мог, – что, убив уже столько этих тварей, я знаю, как их лучше уничтожить. Поскольку я вооружен лучше всех, то я встану вон у того куста рядом с тропинкой. Вне всякого сомнения, тигрица устремится именно туда, когда вы выгоните ее из логова, и тогда вы увидите, какой теплый прием я ей устрою. Клянусь Аллахом! Она так и напорется на острие моего меча, а потом я покончу с ней одним ударом кинжала.
Мы посмотрели туда, куда он показал. Там и впрямь был куст, однако он отстоял от места событий никак не меньше чем на двести шагов.
– Друг мой! – заметил отец. – Думаю, что оттуда ты ее даже не разглядишь.
– Все будет, как я сказал. Уж вы мне поверьте, – заверил Дильдар Хан и торопливо ушел.
– Бог с ним! – сказал отец. – За дело!
Мы разделились на три группы – две из них оцепили кусты с обеих сторон, а третья отправилась в обход скалы, с тем чтобы забраться на нее и попробовать застрелить тигрицу сверху. Тигрица, несмотря на всю нашу ходьбу и разговоры, никак не проявляла себя, решив, видимо, спокойно отсидеться в логове.
Мы, дойдя до кустов, остановились в ожидании и вскоре увидели, как на гребне скалы появились наши товарищи, которые отправились в обход.
– Вы готовы? – закричал один из них. – Сейчас мы скатим на нее камень.
– Бисмиллях! Кати его! – скомандовал отец.
Сразу трое человек навалились на валун, тот подался, покатился с превеликим шумом по склону, увлекая за собой камни поменьше, и с грохотом рухнул у подножья скалы, разлетевшись на тысячу кусков. Мы замерли в напряженном ожидании, однако тигрица из кустов почему-то не выскочила.
– Посмотрите, не видать ли ее сверху! – крикнул отец. – Если увидите, то стреляйте – мы готовы.
Люди на скале завертели головами во все стороны, но ничего, кажется, не заметили. Наконец один из них показал на что-то рукой, привлекая наше внимание.
– Клянусь Аллахом! – сказал отец. – Он видит ее. Берегитесь! Она может выскочить в любой момент.
Стрелки зажгли фитили и приготовились к стрельбе. Один из людей на скале вдруг поднял мушкет, прицелился и выстрелил. Вслед за грохотом выстрела раздался яростный рев, от которого вздрогнули небеса, и из кустов выбежал молодой тигр. Он явно был тяжело ранен, поскольку смог пробежать всего лишь несколько шагов и лег на землю, вновь огласив округу ужасным ревом. После того как в него с близкого расстояния ударила еще одна тяжелая круглая пуля, он перекатился на спину и навсегда затих.