В одном приходе из-за смерти священника на его место прислали другого батюшку. Но, к прискорбию прихожан, вновь назначенный иерей через несколько дней после первого богослужения, совершенного им в церкви, отошел в вечность.
Был назначен новый священник. Приехав в их город, он в первый же воскресный день отправился в церковь для богослужения. Войдя в алтарь, батюшка был поражен: вблизи престола стоял незнакомый ему священник в полном облачении, но скованный по рукам и ногам железными цепями. Не понимая, что это значит, новый священнослужитель, однако, не потерял присутствия духа и приступил к совершению Божественной литургии.
Лишь только служба была окончена, священник исчез. Батюшка понял, что он пришел из загробного мира, но что означало это необычайное явление, не мог разгадать. Он только заметил, что незнакомый ему узник в течение службы не вымолвил ни слова и только время от времени приподнимал скованные руки, указывая на одно место в алтаре, на котором ничего особенного не было. То же самое повторилось и в следующую службу, с той лишь разницей, что новый священник, войдя в алтарь, прежде всего обратил внимание на то место, на которое указывал узник. В углу на полу, поблизости от жертвенника, он заметил старый небольшой мешок. Когда он развязал его, то нашел в нем немалое число записок с именами умерших и живых лиц, какие обычно подаются для поминовения на проскомидии. Как бы по внушению свыше батюшка понял, что эти записки при жизни стоявшего тут скованным священника, по всей видимости, бывшего настоятелем этой церкви, остались не прочитанными им в свое время. Поэтому, начав службу, он помянул на проскомидии имена живых и умерших, сколько их было в записках, и тут же увидел, какую важную услугу он оказал загробному обитателю. Ибо едва только он закончил чтение поминальных записок, как железные оковы в одно мгновение спали с рук и ног узника, а сам он подошел к служащему священнику и, не говоря ни слова, поклонился ему в ноги.
У учителя тверской школы Селинина в 1850 году скоропостижно скончался его отец, певчий одной сельской церкви. Сын, узнав о кончине отца, впал в сильную тоску. Она долго тяготила его сердце. Но спустя год после смерти отца, побывав в родном селе на его могиле, Селинин несколько утешился. Однако беспокойные думы о загробной участи покойного родителя не покидали его до тех пор, пока отец не явился ему во сне.
Однажды, это было в Духов день, он особенно усердно молился за отца на литургии, и в ту же ночь ему приснился покойный, который, подойдя, поклонился ему в ноги.
– Помилуйте, батюшка, за что вы кланяетесь мне в ноги? – спросил Селинин.
Но тот, не отвечая, поклонился второй и третий раз, а потом сказал:
– Спасибо, любезный сын, что ты меня не оставляешь! – и стал невидим.
28 февраля 1831 года в Москве скончался генерал Степан Степанович Апраксин. В молодости он дружил с князем Василием Владимировичем Долгоруковым. Оба они служили в одном полку. Первый – в чине полковника, второй – майора. Долгоруков умер в 1789 году в полной бедности, так что не было средств похоронить его. Его друг Степан Степанович Апраксин устроил за свой счет погребение и поминовение князя. Казалось, он отдал ему последний долг, как родному брату.
На третий день после похорон умерший Долгоруков явился к своему благодетелю. Таинственный гость предсказал сердобольному другу долгую и благополучную жизнь на земле и обещал явиться незадолго до его кончины. После этого Апраксин был особенно внимателен к нуждам бедных и радовался всякий раз, когда ему представлялся случай к благотворительности.
Прошло сорок два года и, верный своему обещанию, князь Долгоруков вторично посетил своего друга. Прежде всего князь напомнил о себе и о том благодеянии, какое ему было оказано много лет тому назад, потом предупредил генерала, что ему пора готовиться к смерти через двадцать дней. Он обещал еще раз посетить его за три дня до кончины и вышел из комнаты. Апраксин поверил словам загробного вестника, исповедовался, причастился и пособоровался. За три дня до смерти он пригласил к себе на ночь одного своего знакомого. В одиннадцать часов вечера к нему явился Долгоруков и вступил с ним в беседу. Присутствовавший знакомый после рассказывал многим, что во время разговора Апраксина с Долгоруковым он ощущал невольный страх, хотя явившегося князя не видел, но голос его слышал. Через три дня Апраксин скончался.
Плиний Младший рассказывает, что в Афинах был очень красивый дом, в котором, однако, никто не жил, так как в нем являлось привидение. Однажды в этот город прибыл философ Афинагор и, узнав, что указанный дом продается очень дешево, купил его и переехал туда жить. В первую же ночь, когда Афинагор по обыкновению читал и писал, вдруг раздалось бряцание железа, а потом появился старик, скованный цепями. Старик подошел к Афинагору, но тот не обратил на него внимания, продолжая писать. Привидение сделало знак, чтобы Афинагор следовал за ним, но философ тоже сделал ему знак, чтобы явившийся подождал, и по-прежнему продолжал писать. Потом он взял свечу и последовал за стариком.
Они вышли на двор, и здесь в одном месте привидение исчезло в землю. Афинагор, нисколько не испугавшись, заметил это место, вырвав немного травы. На другой день он известил о случившемся городские власти. Когда начали рыть в указанном месте землю, то открыли кости скованного цепями человека. Кости были преданы обычному погребению, и старик в цепях больше не появлялся.
Один священник с особенным усердием поминал за литургией покойников. Если кто-нибудь однажды подавал ему записку о поминовении, он переписывал имена усопших в свой синодик и, не говоря о том подавшему, поминал всю жизнь. При соблюдении этого правила у него составился синодик с таким многотысячным перечнем имен, что пришлось ему разделить его на отделы и поминать по очереди.
Случилось, что он впал в какую-то погрешность, так что ему угрожало устранение от прихода. Дело было передано митрополиту Филарету, и когда преосвященный уже собирался наложить резолюцию о его устранении, вдруг почувствовал какую-то тяжесть в руке. Митрополит отложил подписание до следующего дня. Ночью он видит сон: перед окнами собралась толпа народа разного звания и возраста. Толпа о чем-то громко говорила.
– Что вам от меня нужно? – спросил архипастырь. – И что вы за просители?
– Мы усопшие души и явились к тебе с просьбой: оставь нам священника и не отстраняй его от прихода!
Впечатление от этого сновидения так было велико, что Филарет не мог отделаться от него после пробуждения и велел позвать к себе провинившегося священника. Когда тот пришел, митрополит спросил его:
– Какие ты имеешь за собой добрые дела? Открой мне!
– Никаких, владыко, – отвечал священник, – я достоин наказания.
– Поминаешь ли ты усопших? – спросил его митрополит.
– Как же, владыко, у меня правило: кто подаст однажды записку, я уже постоянно на проскомидии вынимаю частички о них, так что прихожане ропщут, что у меня проскомидия длиннее литургии, но я уже иначе не могу.
Преосвященный ограничился переводом священника в другой приход, объяснив ему, кто был ходатаем за него.
Явления умерших родным и друзьям с известием о своей смерти
Этот случай произошел на Кавказе. Один знатный горец сидел ночью у себя в доме и читал книгу. Вдруг его что-то насторожило, он поднял голову и увидел напротив себя в углу какой-то туман. Он помахал рукой, чтобы рассеять туман, но из тумана выделилась светлая фигура его невесты, которая была в эту минуту далеко в России. Он невольно упал перед ней на колени. Невеста благословила его и исчезла. Сейчас же он пошел к своим родителям и рассказал о видении. Они записали день и час. И что же? Именно в это время его невеста умерла.
Чаще всего умершие являются в момент своей смерти только одному лицу, но случается, что их видят несколько человек одновременно. «Несколько лет тому назад, – рассказывает В.Стрит, – я сидел у себя дома с товарищами на площадке лестницы, которая вела из наших верхних комнат в большие сени, куда выходили комнаты отца, матери и сестры. Вдруг все мы услышали громкий стук в дверь. Мать тоже слышала его и крикнула мне, чтобы я открыл дверь. Не успел я сбежать с лестницы, как дверь отворилась сама, и в сени вошла моя тетка, старшая сестра моей матери. Она направилась прямо в гостиную.
– Почему это тетка Тальбот прошла прямо в гостиную? – спросил мой товарищ, и мы пошли за ней в гостиную.
Но там, к нашему великому удивлению, мы никого не нашли.
– Наверное, мы услышим о ее смерти, – сказал отец, записывая день и час этого явления.
Вечером того же дня мы получили письмо, извещавшее нас о смерти тети. Она скончалась в три часа дня, именно в тот час, когда мы видели это явление».
Один известный деятель Славянского благотворительного общества рассказывал преосвященному Никанору о своем брате, офицере. Однажды его брат ехал с товарищем домой в экипаже с вечерней пирушки. Он приехал домой и вошел в свою квартиру, а его товарищ поехал к себе домой. Брат вошел в кабинет вместе с денщиком. Они увидели, что за письменным столом, к ним спиной, сидит офицер, который только что уехал домой. Денщик сказал: «Вот и не заметил, как вы вошли!» Брат заглянул в лицо сидящему и увидел мертвенное лицо товарища. В ту же минуту прибежал слуга его товарища доложить, что барин только что вернулся домой и умер.
У Евдокии Петровны Елагиной заболел сын Рафаил. Мальчику было около двух лет. Он сильно страдал, и мать, не сводя с него глаз, сидела подле его кроватки. Нечаянно она взглянула на дверь и в это мгновение увидела входящую Марью Андреевну Протасову, свою подругу. Евдокия Петровна вскочила со стула и побежала к ней навстречу с восклицанием: «Маша!» Но в дверях уже никого не было. Евдокия Петровна упала в обморок. В эту самую ночь и в этот час Марья Андреевна скончалась в Дерпте…