Грегор стиснул зубы и побледнел.
– Лилиана, – медленно начал говорить он. – То о чем ты говоришь, это чушь. Чернота в душе, если ты способна ее увидеть, это ненависть и жестокость самого человека. Причем такая, какую он проявляет к другим людям. Это след насилия, который мы, к сожалению, обнаружить не можем. А краснота – след убийства. Ментальное зеркало, по которому камень оракул отличает убийцу. Скажи, Лилиана, – понизил голос он, – ты ведь не стирала такие следы?
Теперь побледнела я.
– Как… следы?…
Руки вдруг затряслись.
– Лилиана, – встряхнул меня мужчина, внимательно вглядываясь расширившейся чернотой глаз.
– Ты ошибаешься, – выдавила я, вспоминая все те сеансы лечения, что были у меня и Бэйлора. – Наверно, убийство выглядит как-то по-особенному…
Я видела перед собой обволакивающую алую пелену, до которой было так неприятно дотрагиваться.
– Лилиана, – настойчиво проговорил Грег. – Оно выглядит, как озеро крови. Это сложно перепутать с чем-нибудь еще.
Горло перехватило спазмом. Я не могла вымолвить ни слова, несмотря на все старания мужчины. От ужаса медленно холодели кончики пальцев.
И тогда Грегор резко спросил:
– Это Бэйл, да? Ты чистила маску проклятого Зантарена? – и тут же, покачав головой, начал рассказывать: – Ты не все знаешь о том, кому прислуживает твой дружок, Лилиана. Ты же помнишь, что в молодости Дианар убил девушку?
Я нервно кивнула. Больше ни на что все равно была не способна.
– Тогда еще был жив единственный в империи оракул. Женщина. Она обладала удивительными способностями просматривать прошлое любого человека. И она видела все прошлое принца до деталей. Чтобы не поднимать панику и обезопасить династию, ей приказали “вылечить” душу Дианара, чтоб шах-ашаи был чист. И оракул была вынуждена подчиниться. Однако, как только это произошло, на следующий же день ее убили.
Грегор сделал небольшую паузу, не отрываясь глядя мне в глаза.
– Дианар клялся, что это не он. Император поверил. Я – нет. На мой взгляд принц просто решил продолжить убийства без свидетелей. Однако, с тех пор руки Дианара не обагрены кровью, и камень-оракул, единственный оракул, который нам теперь доступен, постоянно подтверждает это. Но я уверен в другом: кто-то просто делает за него черную работу. Убивает жертв, с которыми принц уже наигрался. Вот и все. Не знаешь, кто бы это мог быть, Лилиана?
– Бэйлор?.. – прошептала я, не веря, что это говорю. – Но… как же…
– Лилиана, ты чистила маску его души от красного цвета? – в лоб спросил Палач, крепко сжав меня за предплечья.
Я нервно кивнула, чувствуя себя последней идиоткой. И больше всего боясь, что теперь Грегор оттолкнет меня.
– Как давно? – спросил он снова, а я начала перебирать в голове числа.
– Около трех недель назад, – ответила, не узнавая собственный голос.
Мужчина резко встал, не выпуская меня из рук, а затем осторожно усадил на стул. Вопреки ожиданиям, его отношение словно бы и не изменилось вовсе. Хотя я явно совершила нечто ужасное.
– Теперь понятно, почему, несмотря на улики, Зантарен всегда был чист. Кто бы мог подумать, что он нашел себе нового оракула. Единственного на всю империю, – проговорил мастер пыток, горько усмехаясь и хватаясь за голову. А потом резко развернулся и посмотрел на меня. – Лилиана, я должен уйти. Срочно.
Он быстро подошел ко мне, опустился на колени и взял за руки.
– Слушай меня внимательно, мое рыжее безумие. Бэйлор чистил маску уже слишком давно. Новое убийство произошло три дня назад. Значит след еще на месте. Пока я не найду Зантарена и не заключу его под стражу, ты не должна покидать этот дом.
Я глубоко вздохнула.
– Может ты ошибся? – протянула с надеждой. Хотя на самом деле уже слабо верила в то, что говорю.
– Я никогда не ошибаюсь, Лилиана.
Он вдруг поднял мою руку, где еще недавно красовался браслет друга. Провел большим пальцем по пустующему запястью и проговорил:
– Вот зачем он подарил тебе тот браслет. Им не ревность двигала, а хладнокровный расчет.
– Что ты имеешь в виду?
Грегор сжал губы.
– Любая интимная близость слишком усиливает рубиновый поток. Тот самый, которым управляет Хеления, чтобы вызвать любовь людей. Твой поток – белый, но он включает в себя все остальные. Только по отдельности. Белый маг должен уметь разделить и упорядочить все цвета, чтобы гармонизировать собственную силу.
В этот момент я вспомнила, как вокруг меня и Вальдиса в тюремной камере зажглось семь столбов света. Неужели это права?
– И именно секс сильнее всего мешает гармонии. Рубиновый поток на несколько дней становится неуправляемым, и маску души очистить невозможно. Магия дала бы сбой. И, судя по всему, Бэйлор отлично об этом знал.
Взгляд Грегора был серьезным до глубокой черноты. Но, кажется, в нем совсем не было осуждения.
– Но откуда тебе это все известно? – тихо спросила я.
Мужчина улыбнулся. Потом поднялся на ноги и мягко поцеловал меня в лоб.
– Моя магия тоже необычная, Лилиана. В чем-то мы с тобой даже похожи…
Только в этот момент он отчего-то стал очень грустным.
– Грегор?.. – позвала я, пытаясь понять, что произошло.
Но мужчина лишь покачал головой и повторил:
– Не выходи из этого дома. Я скоро вернусь.
И, склонив голову в поклоне, быстро ушел.
Глава 21. Разгадка Черного палача
Грегор вернулся через несколько часов. А я все это время не могла найти себе места. Неужели это могло быть правдой? Мой друг, Бэйлор, неужели он мог быть убийцей?
Я не хотела в это верить. И не видела ни одной улики, которая на это бы указывала. Когда Грегор рассказывал обо всем, что должно было навести меня на подозрения, его слова звучали ужасно убедительно. Но стоило остаться наедине с собственными мыслями, как я вновь стала пытаться оправдать друга. И алое море в его маске уже не казалось таким уж алым, и браслет выглядел досадной случайностью, и история принца – лишь преувеличением.
Я кусала губы, чувствуя себя полной идиоткой, потому что не могла ни полностью поверить Грегору, ни целиком оправдать Бэйлора.
– Зантарена нигде нет, – сказал Черный палач, едва переступил порог дома.
Тяжело выдохнула. Эта отсрочка будто бы давала моему другу еще один, последний шанс оправдаться.
– Но я найду его, можешь не волноваться, – и заключил меня в кольцо собственных объятий.
Я промолчала, закрывая глаза. Наслаждаясь просто ощущением спокойствия и тепла. Не хотелось ничего решать. Не хотелось ничего знать.
– Главное, ты не должна уходить отсюда, – продолжал он, медленно выводя меня в густой, почти дикий сад. – Здесь безопасно.
Мы сели не деревянную скамейку все также в обнимку, и Грегор мягко перебирал мои волосы, положив голову себе на плечо.
Я вдруг представила, как впереди на зеленой площадке бегают наши дети. А мы все так же сидим здесь на невысокой старой скамейке.
Зачем я это сделала?..
Будущее… Слишком хорошее, чтобы быть правдой. Слишком светлое, чтобы стать настоящим.
– Грегор, – начала я тихо, – тебе не кажется, что это неправильно?
– Что именно? – насторожился он, приподняв мое лицо и посмотрев в глаза.
Я выдохнула.
– Если мы будем продолжать жить здесь вместе. Как любовники, как семья… А мы ведь… не семья. Кто я для тебя, Грегор?..
Мужчина едва заметно нахмурился, ничего не отвечая, продолжая сжигать меня черным огнем своих глаз.
А потом вдруг сказал:
– Я знаю, что ты хочешь услышать. И, поверь, хотел бы многое сказать. Но, увы, Лилиана, я не могу ответить на этот вопрос.
– Почему?
Грегор закрыл глаза, а когда открыл, их мрак стал почти непроглядным.
– Черный палач не может любить.
– Значит, я – просто одна из твоих женщин… о которой ты забудешь через пару дней. Как Хеления?
Слова давались с трудом.
– Нет, – жестко ответил мужчина и с силой прижал меня к себе. Только было ли мне от этого легче? – Ты другая. Никогда не сравнивай себя с ними.
Он тяжело задышал, прижимаясь губами к моим волосам.
– Я должен подумать. Подожди немного. Прошу тебя.
– Хорошо, Грегор, – прошептала я, закрывая глаза и вдыхая глубже его запах, как всегда заставляющий меня подчиниться. – Я сделаю так, как ты скажешь. Буду жить здесь, ждать тебя. Лишь бы ждать пришлось не слишком долго.
Мужчина тут же выдохнул, мгновенно успокаиваясь.
Мы провели вместе еще несколько часов, прежде, чем он опять ушел. Я снова бестолково блуждала по дому, не зная, чем себя занять. Хорошо, что это жилище все еще было для меня в новинку, и многое здесь я видела впервые.
Так, прогуливаясь вечером по саду, я свернула за угол одной из тропинок и вдруг наткнулась на дворецкого. Молодой мужчина сидел на невысоком бревне и точил кинжал. У его ног лежал еще десяток ножей разных размеров, которые явно ждали своей очереди. Все они выглядели ухоженными, начищенными и отполированными до блеска. Их хозяин явно следил за своим оружием.
– Доброго вечера, сура Мальтер, – сказал он почтительно, но без улыбки.
И тут же прекратил занятие.
– Доброго, – кивнула в ответ, в очередной раз чувствуя, что за темно-карим взглядом этого человека скрывается какая-то мысль. – У вас прекрасный дом, – решила поддержать разговор я. – Спасибо, что позволили нам жить здесь, сур Карвиш.
– Прошу вас, зовите меня Берт, – поклонился он. – И не стоит меня благодарить. Все мое – оно также и ашаи Вильерта. В том числе и жизнь.
– Вы так верны своему господину? – удивилась я, вставая неподалеку и с интересом рассматривая мужчину.
Он бросил на меня странный взгляд.
– Да, можно сказать и так. В конце концов, в том, что я жив, заслуга господина.
– Правда?
Он кивнул.
– С мастером пыток мы познакомились в тюрьме. Меня собирались казнить за воровство. И, если бы не его заступничество, я сейчас не стоял бы перед вами.
– За воровство? Но разве за это казнят?