Конечно, он знает. Ведь Грегор наверняка пытался оправдаться…
– Так и есть, ваше светлейшество, – ответила я, несмотря ни на что. И упала на колени. – Прошу вас, поверьте мне.
Император устало вздохнул. Мэссина Хеления поднялась со своего места и с широкой улыбкой проговорила:
– Бедняжка совсем больна. Не отличает правду от вымысла. Пытается спасти собственного палача. Но ее можно понять. На глазах девушки это чудовище, Грегор Вильерт, отрубил голову ее возлюбленному жениху!
Придворные за спиной правителя согласно закивали и зашептались.
У меня на глазах выступили слезы.
– Зантарен никогда не являлся моим женихом. Это была ложь.
– Вот видите, – махнула рукой мэссина. – Бедняжка совсем не понимает, что говорит!
Я стиснула кулаки, впервые в жизни мирясь с желанием придушить человека. Уничтожить его раз и навсегда.
– Если бы не ашаи Вильерт, я уже была бы мертва! – выкрикнула в ответ. А потом перевела взгляд на повелителя. – И вы тоже!
На этот раз в остром взгляде Линария проскользнуло удивление. А Хеления неожиданно нахмурилась.
– Что вы имеете в виду, сура? – спросил он.
Глубоко вздохнула. Момент настал. Теперь главное его не упустить. Главное убедить Линария в своей правоте. Вот только как это сделать?
– Грегор Вильерт не только спас меня от шах-ашаи, который терзал мое тело, пил мою кровь и высасывал магию, – вмиг охрипшим голосом проговорила я. – Он еще и спас страну от заговора, целью которого была ваша смерть. И провозглашение нового императора – Дианара Серого.
– Как вы смеете говорить подобное о моем брате? – зло стиснув зубы, прорычал повелитель. – Вы явно не отдаете себе отчет в происходящем, сура Мальтер.
– Совсем лишилась разума, – всплеснула руками мэссина, сверля меня острым, как скальпель, взглядом.
– Прошу прощения, ваше светлейшество, – низко поклонилась я, сглатывая сердце, бьющееся в горле. – Но я слишком хорошо помню кинжал принца, разрезающий мои вены, и его зубы у себя на горле, чтобы перепутать.
От этих слов придворные за спиной повелителя испуганно зашептались. Взгляд императора был темнее грозовой тучи.
Однако я еще не закончила.
– А еще я очень хорошо помню его слова о том, как он взойдет на престол вместо вас. Потому что уже к ночи того злополучного дня вас должны были убить.
Шум поднялся почти оглушающий. Но Линарий махнул рукой, и все крики мгновенно стихли.
– Очевидно, девушка просто в курсе, что на вас было совершено нападение, вот и использует это в своих целях, – тут же встряла Хеления.
Император бросил хмурый взгляд на мэссину, а затем вновь посмотрел на меня.
– Откуда вам известно о нападении? – спросил он.
– От шах-ашаи, – с готовностью ответила я.
– Бедная девочка не понимает, что говорит, – сказала мэссина. – Все смешалось в ее отправленном болезнью мозгу!
Линарий хмурился все сильнее.
– Мэссина Хеления предупредила меня о готовящемся покушении, и нам удалось его избежать. Виновные уже понесли наказание, – проговорил он медленно.
Кровь отлила у меня от лица. Вот он, момент истины.
– Мэссина Хеления смогла предупредить вас, потому что являлась одним из организаторов переворота.
Все. Сказала.
Тишина упала на маленький пятачок земли, устланный мягким ковром.
– Вы переходите все границы, сура Мальтер, – произнес Линарий опасно звенящим голосом. – Мэссина изо всех сил выгораживала вас, называя вашу дерзость болезнью, и так-то вы платите за ее доброту?!
– У меня есть доказательства! – тут же проговорила я, пока повелитель не успел приговорить меня к отрубанию головы.
– Она бредит, – усмехнулась Хеления с полным чувством собственного превосходства.
– Нет, это правда.
Я взглянула прямо в замерзшие голубые глаза главы ордена. И на миг в них что-то нервно блеснуло.
– Вальдис Аргон! – позвала я, повернувшись к толпе.
Мужчина тут же стал прорываться через скопление копошащегося народа, жадно ожидающего казнь, которой никак не происходило.
Краем глаза я успела посмотреть на Грегора. Настоящий палач возле него нетерпеливо ходил из стороны в сторону, а он все также стоял около плахи с завязанными за спиной руками.
Каково ему сейчас? Каково видеть собственную смерть в каком-нибудь шаге? На ржавом лезвии, обагренном чужой, запекшейся кровью.
– Кто этот мужчина? – тем временем раздался голос императора.
– Ваше светлейшество, – встряла опять мэссина, – почему вы должны выслушивать какого-то низкородного?
Но я ответила раньше:
– Потому что перед вами муж мэссины Хелении!
Император, казалось, опешил. На лице главы ордена на краткий миг появилось змеиное выражение.
– Это гнусная ложь, – тут же вставила она. – А вы, мужчина, зачем вступили в сговор с этой умалишенной? Неужели не знали, что за ложные показания вас ждет смерть?
Линарий молчал, ожидая развития событий.
– Вам прекрасно известно, мэссина, что Вальдис не может ответить. Вы лишили его языка, – пришлось ответить мне. – Но я расскажу все за него, если его светлейшество мне позволит.
Несколько секунд протекли в напряженном молчании. А затем император, наконец, кивнул.
Хеления резко повернула голову, только и успев вымолвить:
– Но…
И в следующий миг я начала свой рассказ.
– Вальдис Аргон был мужем мэссины. Не знаю, любили ли они друг друга, но, их союз был связан магическими кольцами сапфирового золота.
Я говорила медленно, тщательно подбирая слова, полностью погружаясь в воспоминания и не обращая внимания ни на что вокруг.
– Оба перстня венчал герб: цветок, оплетающий меч.
При этих словах женщина злобно скривила губы, а император с удивлением приподнял бровь.
– Не знаю, сколько времени продлился этот союз, но однажды Вальдис стал свидетелем события, которое заставило мэссину отрезать язык собственному мужу, а затем приговорить его к пожизненному заключению.
Кто-то неподалеку тихо охнул. А я продолжала:
– Однажды, в Сердце Шери мэссина Хеления и принц Дианар заключили договор. Глава ордена Белой чайки обещала покрывать все темные “развлечения” шах-ашаи, когда принц станет императором. Взамен она требовала наделить религиозную власть такими же полномочиями, как у государственной. Мэссина Хеления хотела стать вторым правителем империи Архаров.
На этот раз я слышала ропот нескольких голосов, один из которых принадлежал самой мэссине.
– За то, что Вальдис оказался невольным свидетелем этого разговора, властью ордена он оказался обвинен в убийствах нескольких девушек. Вместо маньяка, которым на самом деле был принц Дианар, – на этом месте я, наконец, остановилась, направив горящий взгляд на повелителя.
– И вы подтверждаете этот рассказ? – спросил он у Вальдиса.
Бывший узник кивнул, одновременно бросая на меня удивленные взгляды.
– И откуда же вам это известно, если сур Аргон лишен языка? – звонко спросила Хеления.
В ее голубых глазах горел самый настоящий огонь. Но вряд ли кроме меня его кто-нибудь видел.
Император кивнул, тоже ожидая ответа.
И мне пришлось признаться:
– Потому что я оракул…
Простая, короткая фраза заставила вздрогнуть десяток человек. Она звучала так, словно в гробовой тишине на мраморный пол упал полновесный хрустальный сервиз, разлетевшись на тысячи осколков.
– Это ложь, – вскинулась мэссина. – Все достаточно сильные маги контролируются орденом! В империи нет ни одного оракула!
– Я скрывала свои способности.
– По какой причине? – приподнял густую бровь Линарий. – Ведь ваша сила принесла бы вам богатство, признание и титул асаи.
Сердце испуганным котенком полосовало когтями по грудной клетке. Я сжигала все дороги к отступлению. Теперь, если мне не удастся спасти Грегора, умрем мы оба:
– Потому что я дочь ансуров. Лишенных магии вашим указом.
Повелитель нахмурился, но ничего не ответил. Он явно раздумывал.
– Эта женщина только что призналась в тяжком преступлении, – воскликнула Хеления. – Помимо оскорбления императорской семьи и обвинения принца крови в ужасных злодеяниях. Из ее уст ложь льется, как вино из кувшина! Она должна быть наказана!
Белая ведьма даже вскочила со стула.
– Подожди, – остановил ее император. – Сура Мальтер, оставим пока вашу темную родословную. Но можете ли вы доказать свои обвинения против мэссины?
– Ваше светлейшество, неужели вы будете продолжать слушать эту сумасшедшую? – возмутилась глава ордена.
Линарий ничего не ответил. Лишь продолжал неотрывно смотреть на меня.
Я глубоко вздохнула, лихорадочно вспоминая, что еще я могла бы предъявить ему. Что?..
– Дианар Серый и мэссина Хеления составили какой-то документ… На нем стояли две печати: маргаритка, оплетающая меч, и ворон, клюющий кровавые рубины.
Император нахмурился еще сильнее.
В этот момент кто-то позади него воскликнул:
– Но откуда этой женщине известен герб шах-ашаи?
– Ей мог растрепать сам Черный палач, разве нет? – тут же ответила Хеления. – Я всегда говорила вам, ваше светлейшество, что вы зря так сильно приблизили к себе черного ворона!
– Тихо, – опять оборвал ее правитель.
И у меня внутри вспыхнула надежда. Это был уже второй раз, когда Линарий отказывался слушать ведьму.
– Ваших воспоминаний недостаточно, – сказал он, оборвав мое ликование. – Вы можете предоставить что-то еще?
В висках бешено застучало.
– Прямо сейчас, сура, – продолжал император. – Или мы возобновим казнь. Но на этот раз палачу достанутся две головы.
Нет… Только не это.
Я коротко обернулась, бросив взгляд на Грегора. Он смотрел на меня, не отрываясь. Его внимание обволакивало, как горячая лава. Согревало, как последнее пристанище отшельника.
А ведь он думает, что я не люблю его…
Вновь повернув голову в сторону императора и Хелении, я лихорадочно размышляла. Удары сердца отмеряли последние секунды отведенной мне жизни.