Кажется, это кричал император.
Руки за спиной уже были связаны. Веревки больно врезались в кисти. Но, как только стражники поставили меня на ноги, я тут же начала лягаться. А потому им пришлось потратить еще немного времени, чтобы связать и ноги.
Еще пара минут жизни…
А потом удавка легла на шею, готовая затянуться, как только земля уйдет из-под ног.
Сердце вырывалось из груди, поднимаясь к горлу, заставляя кашлять от страха. От ужаса, стучащего в висках.
Я бросила последний взгляд на Грегора, ища поддержки в его родных, черных глазах. Во взгляде, который всегда согревал изнутри. Когда мы были едва знакомы. Когда мы стали одним целым.
До самой смерти…
Оказалось, что он уже давно не стоял на коленях. Несмотря на связанные за спиной руки, он тоже боролся. Трое стражников пытались совладать с ним, но его не останавливали даже удары перчатками, окованными сталью.
Я улыбнулась сквозь слезы. В этот момент в голове проскользнула короткая мысль о том, почему он не использует магию. Но она не успела до конца оформиться.
Какая разница? Похоже, я уже сдалась.
Крики толпы слились в одно сплошное марево с оттенком крови.
– Прости меня, – прошептала я, последний раз повернув голову к мужчине, в чьем лице горел огонь, а в каждом движении пылала борьба, которой во мне больше не было.
Грегор широко раскрыл глаза, не отрывая от меня взгляда, в котором полыхало погребальным костром слишком много всего. А в следующий момент мастер пыток каким-то нечеловеческим усилием разорвал веревки, связывающие его руки, и одновременно с этим механизм под моими ногами пришел в движение. Я начала падать, чувствуя, как удавка на шее смертельно затягивается.
Мне было прекрасно известно, что чаще всего осужденные на повешение умирают вовсе не от удушения. А от перелома шейных позвонков в первые же секунды исполнения казни. Поэтому я не рассчитывала, что мне удастся сохранить жизнь еще хоть на несколько секунд.
Тем сильнее оказалось удивление и непонимание, когда горячие руки схватили меня за талию и оттянули в сторону, не дав сорваться вниз.
Я испуганно вертела головой, замечая, что все стражники, что находились возле нас на эшафоте, включая настоящего палача, схватившись за головы, стоят на коленях и воют. А меня крепко держит Грегор, одновременно пытаясь перерезать кинжалом веревку у шеи.
– Что происходит? – прохрипела я, как только воздух снова стал поступать в легкие. Черные круги перед глазами постепенно исчезали.
– Я не знаю, что происходит, – быстро проговорил мужчина. – Знаю только, что тебе не место на виселице, Лилиана. И я не позволю никому причинить тебе вред.
– Грегор, – прошептала я, не в силах оторваться от него. Не в силах сказать что-то еще. Эмоции слишком сильно жгли грудь, застилая глаза влагой, застывая где-то на кончике языка.
– Молчи, Лилиана, – тихо ответил он, с силой прижимая меня к себе. – Не нужно ничего говорить.
Я коснулась щекой его широкой груди, и даже сквозь одежду услышала быстрое биение сердца. Слезы скатывались вниз, впитывались в рубашку.
– Прости меня, – снова повторила, словно это могло что-то изменить.
– Почему ты обманывала меня? – спросил Грегор, обхватив мои щеки и заглядывая глубоко за черту глаз.
Он не сердился. Будто я никогда не причиняла ему боли. От этого глубоко внутри начинало еще сильнее жечь.
– Я боялась, что ты потеряешь магию…
Внезапно Грегор мрачно улыбнулся, и Черный палач вернулся. Снова уверенный в себе, сильный, опасный. Снова мастер пыток, которого невозможно сломать.
– Моя маленькая, храбрая лилия… Я тоже боялся. Но жизнь без тебя оказалась страшнее, чем без магии.
– В смысле? – не поняла я, удивленно вглядываясь в знакомые алые всполохи на дне обсидианового мрака.
– Я все-таки потерял силу.
– Как? – бросила взгляд за его спину, рассматривая распластанных по грязным доскам стражников. Они все еще держались за головы и стонали. Двое уже потеряли сознание. – Разве на охранников сейчас действует не твоя магия?
– Моя, – пожал плечами Грегор.
– Но как же?..
– Понятия не имею, – и на этот раз улыбка стала еще более озорной.
Я тоже улыбнулась.
– Что ж, значит сила вернулась очень вовремя.
Грегор приподнял мое лицо за подбородок и с жаром поцеловал.
Казалось, весь мир замер. И не было больше кричащей толпы внизу, не отдавал приказы император, и не надвигались спешно на горизонте несколько десятков новых гвардейцев. Были только его губы, только горячие руки, без которых вся моя жизнь теряла краски.
Но в этот момент откуда-то издалека раздался крик:
– Убить их обоих!
Грегор резко повернул голову, мгновенно толкнув меня за спину. На эшафот спешно поднимались два десятка стражников ордена. Чуть поодаль от нас император стоял в окружении узкого кольца своих гвардейцев. Вокруг него развернулась нешуточная битва.
И тут я поняла одно. Как бы это ни было невероятно, но, похоже, солдаты Хелении собирались убить императора.
– Ни в коем случае не отходи от меня, – мрачно проговорил Грегор, вместе со мной принимая наиболее защищенную позицию и поднимая с земли чей-то меч.
– Хорошо, – ответила я. – Но, Грегор… Как нам справиться с таким количеством врагов?
– Не думай ни о чем, – шепнул он в ответ. – Просто люби меня.
Застыл, растворяясь во времени последний обжигающий взгляд, в котором красным огнем пылали самые жгучие эмоции, и в следующий момент звякнула сталь.
Врагов было слишком много. Некоторые из них падали на колени с криками, едва подобравшись к нам на достаточно близкое расстояние. Но другие вступали в бой, чтобы теснить Грегора вместе со мной к краю эшафота.
В то же время мастер пыток умудрялся фехтовать так умело, что никто из стражников не мог подобраться к нему сбоку, достав меня. Безоружную. Слабую. Прячущуюся позади.
В какой-то момент Черный палач зарычал. Я вскрикнула, не увидев, а скорее почувствовав, как по его боку потекла кровь.
Казалось, сердце в груди сейчас остановится. Я начала лихорадочно размышлять. Что-то в голове упорно звенело, будто я упускаю нечто очень важное.
Грегор сказал, что потерял магию. Моя ложь ему не помогла, а значит, он уже любил меня. Это, конечно, прекрасно, но почему я вспоминаю об этом именно сейчас?..
Потому что магия к нему вернулась. Но что это может означать?
Мысли бешено крутились в голове, сводя с ума жестокой незавершенностью. Капля крови, надрывно-медленно стекающая по лезвию. Слово, застывшее на кончике языка.
– Грегор, почему магия вернулась? – прошептала я, но за шумом битвы слова остались не услышаны.
Черный поток теряет стабильность, когда человек влюбляется. Любовь имеет белый цвет, как и магия оракулов. Но и мой дар, и дар Грегора обладают невероятным сходством: мы можем колдовать, лишь объединив в себе все потоки сразу…
– Грегор, ты меня слышишь? – спросила я, отчаянно молясь Светлой деве, лишь бы получилось то, что на мгновение озарило мое сознание.
– Да, дорогая. Но боюсь, сейчас не лучший момент для разговора, – бодро ответил мужчина, но я слышала в его голосе скрытую боль.
– Помнишь, ты говорил, что учишься внушать эмоции и чувства на расстоянии?
– Да, дорогая.
– Грегор, – начала я, надеясь, что он послушает меня. – Ты должен открыть черный поток на всех стражей вокруг.
– Я пытался, Лили. Но, увы…
– Попробуй еще раз, – оборвала его я и быстро обхватила мужские виски руками. – Сейчас!
Черный палач на миг замер, напрягшись всем телом.
Время будто остановилось. Сердце отмеряло удары медленно, словно по венам текла не кровь, а густая смола.
Через мгновение почти два десятка человек на эшафоте и вокруг него начали падать, истошно вереща. На их лицах была написана такая боль, какую казалось бы не способен причинить ни один пыточный станок.
Белый поток проходил через голову Грегора, растворяясь в его теле, смешиваясь с черным и превращаясь в антрацитовый ураган невероятной силы. Мужчина улыбнулся, не веря, что это происходит. Взял меня за руку и осторожно подвел к краю площадки. Туда, где в нескольких метрах впереди в кольце гвардейцев пытался спасти свою жизнь император.
– Поможем нашему сюзерену, дорогая? – приподнял бровь он, бросив на меня игривый взгляд и поцеловав в уголок губ.
Огненный поцелуй с привкусом пепла. Не гибели, нет. Битвы и спасения.
Кажется, я засмеялась. Страх и напряжение схлынули. Но сердце все еще бешено гоняло кровь по венам, будоража, опьяняя.
– Конечно, дорогой.
Вновь по площади ударила магия.
Несколько десятков гвардейцев спешили на подмогу своему повелителю, но едва успевали помочь. Стражников ордена оказалось слишком много. Однако они не учли одного: против них был Черный палач. И его маленькая рыжая лилия.
А я больше не боялась.
Глава 28. Признание
Прошли сутки с тех пор, как на рыночной площади развернулся бой за управление империей. Линарий Второй запоздало понял, что орден Белой чайки получил слишком большую власть в стране. И виной тому был он сам. Впрочем, едва не лишившись головы, повелитель резко переосмыслил свои принципы.
На сегодня было назначено слушание по нашему с Грегором делу. И вести его собирался сам император. Мастер пыток не боялся дурного приговора. Он был уверен в себе и невероятно весел. И я никак не могла понять, что его так сильно радует: то ли мое признание в любви, то ли наше невероятное спасение от смерти, то ли сила, которая теперь оказалась ему доступна. А, может, и все вместе.
Линарий выделил нам комнаты в Ир-Наррхен, располагавшиеся в непосредственной близости от его собственных. И это о многом говорило. Нам не возбранялось покидать покои и делать все, что заблагорассудиться ровно до сегодняшнего утра. Впрочем, мы не стремились к приключениям. Первые полдня провели в ванне, отмывая друг друга от ужасов рыночной площади, а вторые – не вылезали из кровати. Надо сказать, простыни в императорском дворце были на редкость мягкими и шелковистыми. Но мы этого не заметили, потому что были заняты совершенно другим.