– Все благодаря тебе, моя лилия, – шепнул он, оставляя сводящие с ума поцелуи на шее.
– Но, Грегор… Ох!.. Так же нельзя… – я едва держалась, чтобы не застонать в голос.
– Почему нельзя, дорогая? – с притворным изумлением спросил он. – Между невестой и женихом не может быть никаких нельзя!
Меня будто молния прошила.
– Что ты сказал? Невестой и женихом?
Внезапно показалось, что я сплю.
Грегор усмехнулся, прикусив меня за ухо, и снова послав по телу лавину дрожи.
– Конечно. А я что, забыл сделать тебе предложение? – продолжал он все с той же улыбкой, в то время как уверенная рука продолжала поглаживать меня возле интимных мест. – Какое упущение. Лилиана, ты выйдешь за меня замуж?
Два пальца скользнули по влажной дорожке между бедер и внезапно резко погрузились внутрь.
Я со стоном ахнула, сдвигая ноги, жадно хватая ртом воздух.
– Грегор… ох… что ты?..
Слова застревали в горле, умирали на языке. Мне сейчас меньше всего хотелось говорить. И очень хотелось стукнуть мужчину чем-нибудь тяжелым. Но потом.
– Ну что, выйдешь? – промурлыкал он мне в самое ухо, обжигая теплым дыханием.
Пальцы двигались все жарче и быстрее.
– Я… да… ох!
Мужчина тут же закрыл мой рот поцелуем, в котором было все. И жажда, и желание. И любовь, и восторг. Он прижал меня к себе с чудовищной силой, срывая с губ стоны, предназначавшиеся ему одному.
Я плохо соображала, что сейчас произошло, и так было даже лучше. Потому что, если бы тело вдруг отключилось, позволив думать разуму, сердце тут же разорвалось бы от счастья. Ведь я знала: теперь, наконец-то, все будет хорошо. Раз и навсегда, отныне и на много лет вперед. Душа больше никогда не разлетится на осколки. Потому что, даже если солнце поменяется местами с луной, а звезды вдруг погаснут, осыпаясь на землю раскаленным ураганом, это ничего не изменит. Грегор будет рядом со мной. И уж он-то, я ни мгновения не сомневалась, сможет защитить меня от любой напасти. Человек, которого боялся сам император Архаров. Человек, который любил меня больше жизни.
Грегор Вильерт, Черный палач.
Мой будущий муж.
Эпилог
Я сидела в высоком кресле напротив камина. Огонь с треском поедал дерево сухих поленьев, облизывал камни кирпичной кладки, грел мои обнаженные ступни. За окном давно опустилась зима, но в моем новом поместье было невероятно тепло.
Да-да, с некоторых пор я оказалась владелицей особняка, пожалованного мне самим императором вместе с титулом асаи. Мое имя было очищено от преступлений родителей, а я сама полностью реабилитирована, как когда-то Грегор. Теперь наш с Вильертом брак уже нельзя было назвать мезальянсом. Я стояла с ним на одной и той же ступеньке иерархической лестницы. Не сказать, что это когда-либо волновало моего мужа. Но мне от этого осознания становилось гораздо спокойнее.
– Милая, ты опять размышляешь о титулах и равенстве? – прошептал мне кто-то на ухо. Горячие губы на мгновение обожгли мочку и тут же исчезли.
Я повернула голову и улыбнулась. Как ему удается читать мысли? Никогда не могла этого понять.
– Надо же мне думать хоть о чем-то в промежутках между твоими поцелуями.
Грегор усмехнулся, присаживаясь на подлокотник моего кресла и облокачиваясь всей рукой о спинку.
– Я предпочел бы увеличить количество поцелуев таким образом, чтобы на мысли времени не оставалось.
Мужская рука, лишенная перчатки, как всегда бывает дома, коснулась моих волос, перебирая распущенные пряди между пальцев.
Волна мурашек пробежала по спине. То осторожные, то наоборот уверенные и собственнические ласки Грегора всегда вызывали у меня трепет. Мне нравилось любое его внимание. Самое легкое движение ладоней рождало под кожей ураган молний. Но я каждый раз внутренне вздрагивала от сладкого страха, от жгучего ожидания, пустит ли он в ход свою магию. Это заставляло меня нервничать, как ни странно, испытывая еще большее желание.
– Какая же глупая у тебя тогда будет возлюбленная, – сбившимся голосом проговорила я.
– Ничего подобного, – промурлыкал Грегор, впрочем, вполне серьезно. – Между прочим, моя жена обвела вокруг пальца саму мэссину Хелению, в хитросплетении интриг которой я, между прочим, чуть не лишился головы.
Щеки запылали смущением. Хотя, возможно, это был румянец удовольствия.
– Кстати, – продолжил он, приятно перебирая мои волосы. – Ты знаешь, что вчера ночью главу ордена Белой чайки наконец-то нашли?
– Правда? – ахнула я, тут же с любопытством отодвинувшись от Грегора, чтобы смотреть прямо в глаза. – Мне не доложили.
Мастер пыток улыбнулся, на миг вновь превращаясь в Черного палача, всегда и во всем идущего на шаг впереди.
– Да, мэссина уже в одной из камер императорской тюрьмы.
– Ее заключили в камеру без суда? – удивилась я.
– Ну не покои же ей во дворце выделять? – улыбнулся Грегор. – Император вообще хотел в тот же час, как ее нашли, отрубить нахалке голову. Но что-то передумал.
Я побледнела. Наверно еще слишком свежи были воспоминания об эшафоте и гильотине с грязным, окровавленным лезвием.
– И что теперь ее ждет? Нам придется с ней работать?
– Не беспокойся, моя рыжая лилия, – поцеловал он меня в макушку. – Твое участие не понадобится. Да и меня Линарий наверняка не допустит. Захочет наказать предательницу сам. И, оценивая тяжесть вины на ее плечах, могу предположить, что одним отрубанием головы тут не обойдется. В подземельях нашей тюрьмы есть много пыточных камер, которыми давно не пользовались.
Он весело улыбнулся, словно говорил не об ужасных пытках, а о падении стоимости на женские шляпки.
Но, честно говоря, мне не было жаль Хелению. Достаточно вспомнить, какую участь она готовила нам с Грегором, и тут же на душе становилось спокойно.
– Пусть белые чайки укажут путь ее душе, – прохладно ответила я.
И мужчина улыбнулся еще шире.
– Очень печальное пожелание для живого человека, – проговорил он. – И очень ценное для мэссины.
Я вздохнула, отгоняя дурные мысли. Хеления – отныне не наша забота. Она -пыль, оставшаяся на дороге прошлого. И даже воспоминания о ней – не то, что я хотела бы видеть в нашей с Грегором совместной жизни.
Мы поженились несколько недель назад, но, казалось, будто вчера. До сих пор не могли решить, где будем жить дальше: в его старом особняке или моем новом. Все заботы очень быстро отходили на второй план, стоило нам оказаться слишком близко друг к другу.
Вот как сейчас.
Я положила голову на грудь Грегора и закрыла глаза, вдыхая его едва уловимый, пьянящий запах с нотами сахарного тростника. В очередной раз задумываясь о том, что было бы, если бы в тот роковой день магия так и не вернулась к нему.
– Грегор… Я ведь так и не поняла, почему ты снова смог колдовать тогда, во время казни. Ведь любовь лишила тебя волшебства. И лишь потом, когда черный поток вернулся, мне удалось его усилить.
Я подняла на мужчину вопросительный взгляд. Он вздохнул и задумчиво посмотрел в огонь.
– Наверно дело в самом чувстве, Лилиана. Ведь любовь тоже включает в себя весь спектр. В ней может преобладать рубин страсти или горький шоколад тоски. Багрянец ненависти или синева презрения. Любовь многогранна. И только тогда, когда все потоки внутри нее уравновешены, она приобретает чистый цвет. Как твоя магия, дорогая.
– Значит… – задумчиво произнесла я, – сперва твоя любовь не была уравновешенной?
– Не была, – кивнул Грегор. – Чаще всего так и происходит. Я думаю, страсть и тоска сильно превалировали над другими составляющими. И мне повезло, что сейчас все иначе.
– Как же это сложно, – покачала головой я. – В любом случае, хорошо, что все сложилось так, а не иначе. Хвала Светлой деве, магия вернулась. И мой поток усилил твой…
В этот момент меня вдруг прошила очередная неожиданная идея. Честно говоря, мысль была интересной и пугающей одновременно. Но страх был не темным, а все тем же, вызывающим горячее волнение внизу живота.
– Грегор… – позвала я вдруг сорвавшимся голосом.
– Да, дорогая.
– А ты не мог бы… кхм… открыть на меня черный поток?
Густые брови удивленно взлетели в воздух. Уголки губ иронично приподнялись.
– Признаться, я обескуражен, – ответил он, повернув к себе мое лицо и задумчиво обведя пальцем контур губ.
– Нет, Грегор! Это не то, что ты думаешь. Я просто…
– Ты просто хочешь заняться сексом, но я теперь не достаточно тебя возбуждаю? – закончил он, приподняв бровь.
И черный взгляд вспыхнул алым.
– Нет! Просто…
– Просто после свадьбы прошло уже целых три недели, и страсти поутихли, – снова начал рассуждать он.
И только веселые искорки во взгляде горели все ярче.
– Грегор! – вспыхнула я до корней волос.
Мужчина улыбнулся.
– Я хотела проверить, не усилится ли моя магия от твоего потока, – ответила, всплеснув руками. – Но теперь уже передумала.
Однако, прежде, чем я успела вскочить с кресла и возмущенно убежать неведомо куда, Грегор схватил меня за талию, сам упал на освободившийся предмет мебели и усадил меня на себя.
В крепких объятиях я мгновенно расслабилась, занервничав теперь совсем по другому поводу. От широкой груди исходил знакомый жар. Мышцы на плечах рельефно напряглись, удерживая меня в стальной хватке. Вены на обнаженных ладонях слегка набухли.
– Грег?.. – выдохнула я, вмиг осипшим голосом.
Заискрились алые всполохи на дне обсидианового мрака. Мужское лицо стало опасно серьезным.
– Я сразу понял, чего ты хочешь добиться, – ответил он спокойно. – Но ты уверена, что сможешь колдовать, испытывая на себе… воздействие черного потока?
Мое дыхание вдруг потяжелело. Слова Черного палача были похожи на предупреждение. Но азарт будоражил кровь не хуже крепкого вина.
– Пустяки, – махнула рукой я, отчаянно давя улыбку. – Что там испытывать-то?
Губы Грегора медленно растянулись.
– Ах, вот как? – опасно-тихо спросил он, приподняв бровь. – Моя лилия захотела поиграть?..