— А что ты предпринимаешь?
— Я предлагаю ему признать свою вину, а потом списать все на состояние аффекта.
— То есть ты хочешь, чтобы он признался, что стрелял. То есть совершил преступление.
— Да, но согласитесь, это сейчас единственный выход. Все складывается против него: улики, показания свидетелей…
— Рискованно, черт возьми. Рискованно. А если этот твой гениальный "аффект" не сработает. И ему впаяют на всю катушку. Что тогда? А?
— Ну, Николай Андреич… Абсолютные гарантии давал только Госстрах. И то лишь до 91-го года. Но шансы, что все получится, высоки.
— Страшно так рисковать, Леонид. Страшновато. Загубим парня. Потеряем.
Форс, ты же классный адвокат. Постарайся сработать надежно. Найди улики, показания свидетелей, ошибки следствия, все что угодно, но вытащи Максима!
Денег не жалей. Понял?
— Понял. Особенно мне последний пункт понравился.
На прощанье оба рассмеялись.
Признаться, последнее время Тамара сама себе стала противна. После той истории с блузкой все у нее пошло наперекосяк. И отношения с Игорем, и с мужем. Да тут еще эта Олеся под ногами путается.
Казалось бы, вся фиктивная история с походом Игоря и Олеси в ресторан прошла на ура. Так нет же. Глупому женскому сердцу опять было неспокойно.
Тамара подробно представляла, как Олеся и Игорь идут в ресторан. Пьют, танцуют. Затем он везет ее к себе домой. А потом… Тут Тамара начинала скрипеть зубами от злости и ревности.
Пыталась удержать в себе эту ревность, но никак не получалось. Как только Олеся попадалась на глаза, мерзкие сцены опять всплывали перед глазами. И бороться с этим было невозможно.
В конце концов, не сдержалась, пристала к Олесе, отчего та вызывающе ведет себя с Игорем, вечно глазки ему строит. Девушка долго отмалчивалась.
А потом отмахнулась:
— Да отстаньте вы со своим Игорем! Если хотите знать, ваш Игорь тут как-то между делом предлагал мне более близкие отношения.
— Что? — зашлась в гневе Тамара и не нашла ничего лучшего, чем просто привычно нахамить. — А ты в зеркало на себя давно смотрела?
— Причем здесь это. Вы лучше подумайте, зачем мне лгать.
— Уходи, — только и смогла сказать Тамара.
Грохот — на весь дом. Работать — невозможно. А тут — срочная встреча с Зарецким. Астахов выскочил в гостиную. И не знал радоваться или огорчаться той картине, которую увидел. Антон откуда-то далеко из семейных запасников достал дрель и что есть силы долбил стенку. Стенка не сдавалась так просто.
Но и Антон старался.
— Сынок! — позвал Астахов.
В сверлильном шуме работник его не услышал. Тогда Николай Андреевич подошел поближе и похлопал по плечу.
Антон развернулся:
— Что, папа?
— На кого работаешь, сынок?
— На тебя, отец, только на тебя! Вот, хочу украсить твою гостиную картинами молодой талантливой художницы, — Антон махнул рукой в сторону картин, в ожидании лучшей участи прислоненных к стене.
Астахов критически посмотрел на холсты в рамках. Нет, Света — замечательная девушка, но живопись ее… Мягко скажем, пока еще далека от совершенства. Детская бравада, выпендреж, претензии на глубину и ничего больше. Души нет, боли, силы… Кроме того, не хватает и школы, мастерства.
В итоге получается один большой разноцветный пшик.
Антон же работал на редкость ловко, быстро. И уже вворачивал шурупы.
— Сынок, я надеюсь, это здесь ненадолго? — забеспокоился Астахов.
— Папа, ну… на месяц. Астахов скривился.
— На недельку.
Отец отрицательно покачал головой.
— Па! Ну что ж ты меня без ножа режешь! Будь милосердным. Один день.
Николай Андреевич кивнул головой. И невольно залюбовался тем, как ловко и воодушевленно работает Антон:
— Да, сынок, я смотрю, Светлана произвела на тебя сильное впечатление.
Давно я не видел, чтоб ты так старался.
— Брось ты, папа. По-моему, очень даже неплохие картины.
— Ну, значит, я ничего не понимаю в живописи. Антон остановился. И очень серьезно спросил:
— А что, папа, настолько плохо?
— Картины замечательные. Только гостиную они уродуют. А если серьезно… Понимаешь, сынок, они даже не плохие…
— Ну вот, — воодушевился Антон. — А неплохие — это значит, хорошие!
— Нет, ты недослушал. Они даже не плохие, они просто никакие.
Понимаешь. Их, этих картин, как акта искусства просто нет. И все. Так что не нужно обманывать себя и свою знакомую. Светлане посоветуй заняться чем-то другим. Она девочка вроде неплохая. То есть хорошая. И только время зря тратит. К тому же больней потом будет разочаровываться.
Антон сник:
— Ладно, папа. Ну денек пускай повисят.
— Денек — пожалуйста. Но не больше. Это было бы кощунством по отношению к висящим здесь Шишкину и Врубелю. Я пошел. Из-за тебя, правда, не успел подготовиться к деловой беседе.
— С кем?
— С Зарецким.
— О! Отлично! Передавай ему привет от Антона Астахова.
— Хорошо, передам, — улыбнулся Николай Андреевич. — Кстати, Антон Астахов? А не слишком ли ты увлекся выставкой Светланы. Как там с моими поручениями? Что там с автосервисом?
Антон стушевался, второй раз за разговор:
— Папа, честное слово, делается. Доделывается. В общем, я все сделаю.
Обещаю!
Тамара почти успокоилась, пока добралась до автосервиса. На каждом перекрестке ей хотелось развернуться и вернуться домой. Но она понимала, что так будет больнее. И все же приехала к Игорю.
Он был в грязной спецовке — возился с какой-то машиной. Обрадовался ее приезду, попытался обнять. Тамара шарахнулась от него.
— Осторожно! Ты грязный.
— Брезгуешь, — обиделся Игорь. — Типа рабочий класс не годится в любовники…
— Не говори ерунды, Игорь.
— А что же говорить, Тамарочка, если ты скоро об меня ноги вытирать начнешь. Я, извини, молчать не привык!
— Ага, То-то я и гляжу, что ты слишком много болтаешь. Скажи, только честно. Ты предлагал Олесе близкие отношения?!
— Тома, я не узнаю, что за бездушный стиль: "близкие отношения". Есть столько прекрасных русских слов: любовь, секс…
— Прекрати! — взвизгнула Тамара. — Перестань! Я тебя серьезно спрашиваю. Предлагал?
— Ничего я ей не предлагал! Я с ней вообще общаюсь исключительно по твоему наущению. И говорю первое, что приходит в голову.
— А ты, я смотрю, наглеешь.
— Нет, это ты наглеешь. Тебе плевать на то, в какой я ситуации остался.
Когда был нужен, "Игорек, Игорек". А теперь? Может, наш с тобой роман затянулся?
— Так ты решил завести новый?
— Ничего я не решил. Но это пока. Хотя ты правильно заметила, быть женихом Олеси мне даже понравилось.
— Что-о-о? Ах ты, скотина.
— Это я скотина? Да святее меня не найти. По первому зову прибегаю. Как только у тебя что-то где-то зазудит.
— А я к тебе не прибегаю?
— А ты не сравнивай нас, не сравнивай.
— Почему это?
— Да потому! Ты всегда в выигрыше — 2:1. У тебя два мужика, а у меня только ты, одна. Ты каждую ночь спишь рядом с мужем!
— Я не хочу с ним спать! Он мне противен!..
— Да вы все так говорите. И все же спите, А я, бывает, ночью, как вспомню тебя — стенку грызть хочется…
— Ага, поэтому вместо стенки ты решил погрызть немного Олесю.
— Очень может быть. Очень! Ты даже не представляешь, как мне приятно обнимать ее. Молодое, упругое сладкое тело…
Тамара замахнулась, чтобы влепить ему пощечину. Но Игорь перехватил ее руку.
— Тихо. Тихо. Испачкаешься же. Хотя, признаться, мне приятно, что ты ревнуешь.
— Я не ревную. Нет, ты мне противен.
— За что я всегда любил женщин, так это за постоянство. Ты же только что говорила, что тебе муж противен.
Ссора выветрилась, как шампанское…
— Игорь, — сказала Тамара с укором. — Зачем ты так. Тебе что, плохо со мной?
— А что, Тамара, разве я с тобой? Она с удивлением посмотрела на него.
— Понимаешь, каждый чувствует только свою боль. Ты ночью героически спишь с Астаховым и не представляешь, как мне тяжело. А я… Я не с тобой. С тобой — Астахов. А я так — на подхвате… Надоело. Слушай, может, мне действительно жениться…
Тамара с удивлением посмотрела на любовника двадцатилетней выдержки.
— А что? Женюсь. Женюсь. Какие могут быть игрушки? И буду счастлив я вполне. Меня будут ждать с работы. Обед готовить…
— Это тебя Олеся вдохновила. Столько лет не решался.
— И не решался, и ты мешала. А, собственно говоря, что Олеся? Это моя невеста. Между прочим, с твоей подачи. Она такая невинная… И довольно соблазнительная. Работящая. Твой муж ее ценит. Премии выплачивает. Разве это плохо?
— Ты серьезно решил на ней жениться?
— А почему бы и нет?!
Тамара почувствовала, что на этот раз он не ерничает, говорит правду, погрустнела.
— Успокойся, — утешил ее Игорь. — Изменять я ей буду только с тобой.
— Это радует.
— А что. Ты же всю жизнь изменяешь Астахову? Это я, дурак, остаюсь тебе верен… А так счет сравняется — 2:2!
— Игорь, давай перестанем нести бред.
— Нет, Томочка, это не бред. Это законный брак, законная жена. Не надо ни от кого прятаться. И чем мы не пара: автомеханик и горничная.
— Автомеханик — это временно.
— Ха-ха, я скорее поверю, что горничная — это временно.
— Игорь, ты же знаешь, я не могу сейчас говорить с Астаховым на эту тему.
— Да, как только очередь доходит до меня, так ты сразу и не можешь.
— Игорь, ну ведь с ним даже эта твоя Олеся… тьфу, то есть просто Олеся разговаривала. Астахов считает, что еще рано возвращать тебя на прежнюю должность.
— Нет, все же "моя Олеся". Так, знаешь что, Тамара… — Что?
— Иди-ка ты… То есть, езжай-ка ты отсюда к своему мужу… Пока моя невеста нас не застукала.
— Игорь!
— Да-да. Давай-давай…
— Ну, Игорь…
— Давай, давай. Кстати, может быть, застукаешь его с моей невестой.