– Извините за этот звонок. Большую часть дня телефон был отключен, я включил его совсем недавно. – Он нажал кнопку подключения и приложил телефон к уху: – Сержант Джордж слушает. Да, хорошо. Завтра утром. Конечно, я сообщу мисс Вандерлей. Да, я возвращаюсь в Мемфис сегодня же. Увидимся утром. – Чад спрятал телефон в чехол.
– О чем шла речь?
– Это Джим. Он сказал, что утром будут готовы результаты ДНК-анализа утробного плода Лулу.
– Так быстро?
– Я просил, чтобы сделали срочно.
– Вы думаете, что это ребенок Куинна Кортеса, не так ли?
– Да, думаю. А завтра мы будем знать наверняка. – Его взгляд горел желанием. – Я позвоню вам утром, как только смогу, и сообщу о результатах.
Аннабел кивнула:
– Спасибо.
Было похоже, что Чад намеревается повторить поцелуй, поэтому Аннабел отступила на несколько шагов назад, к прикрытой двери.
– Будьте осторожны за рулем. И еще раз спасибо вам за… за сегодняшний день.
– Берегите себя, Аннабел. И помните, что я от вас всего лишь на расстоянии телефонного звонка.
Она постояла на веранде и дождалась, чтобы Чад сел в машину, затем повернулась и вошла в дом. Там ее ждали тепло и тетя Перлита.
– Довольно интересный молодой человек, – сказала Пердита. – Он просто очарован тобой, моя дорогая.
– Чад мне нравится. Он хороший человек.
– И подходящий поклонник. – Усмехнувшись, Перлита взяла Аннабел под руку. – В задней гостиной нас ждет кофе.
– Мы будем одни? – спросила Аннабел.
– Да. По-моему, это замечательно. Могу тебе сообщить, что час назад Уит вышел через заднюю дверь, сел в машину и укатил. Во всяком случае, так мне сказал Хирам. Уит уже отыграл свое трагическое шоу для Луиса, остальных членов семьи и друзей, изображая мучительную скорбь по Лулу, а теперь рванул отсюда.
– Подольше бы он не возвращался.
Аннабел последовала по коридору за тетей в заднюю малую гостиную, которая в былые времена использовалась как дамская гостиная. Эта самая любимая Аннабел комната в доме была окрашена в светлые синие и зеленые тона и обставлена бесценной антикварной мебелью. Аннабел помнила, как когда-то этот дом был наполнен смехом и любовью. Теперь же в этих старинных стенах жила только печаль.
– Тебе нужно вернуться к себе, в свой дом, – сказала Пердита, наливая в чашку кофе из стоявшего на серебряном подносе серебряного кофейника. – Почему бы нам с утра не упаковать вещи и…
– Утром я поеду в Мемфис, – сказала Аннабел, принимая от тети чашку.
Пердита удивленно посмотрела на нее:
– Я думала, ты не собиралась возвращаться в Мемфис, во всяком случае, пока не разберешься в своих чувствах к этому Кортесу.
Аннабел села на один из стульев, окружавших чайный столик. Налив кофе и себе, Пердита устроилась напротив.
– Есть кое-что, о чем я не сказала дяде Луису, и вырвала у Уита обещание, что он тоже не скажет, – сказала Аннабел. – Понимаешь, Лулу была беременной. Примерно шесть недель.
Пердита открыла рот в молчаливом «ах-ха».
– Отец Куинн Кортес?
– Он считает, что нет. У Лулу были и другие любовники. У трех человек брали образцы ДНК для анализа. Чаду позвонили перед самым его отъездом и сообщили, что завтра утром будут готовы результаты.
– Тебе не нужно возвращаться в Мемфис только для этого. – Поднеся чашку к губам, Пердита посмотрела в глаза Аннабел и добавила: – Такая жалость, что ты не встретила мистера Кортеса при других обстоятельствах.
Опустив глаза, Аннабел вздохнула.
– Давай, давай. Называй меня дурой. Конечно, я и есть дура. Но я хочу быть там, с ним, когда станет известно, кто отец ребенка.
– О, моя бедная Аннабел. Жизнь порой жестоко шутит над нами, верно?
– Как идет расследование тех убийств? – спросила у Джима Мэри Ли. – Вы ведь не арестовали того важного адвоката из Техаса? Куинна Кортеса. Боже, у этого парня даже имя сексуальное.
– Нет, мы еще не проводили арестов. – Джим поднялся. – Пойду, пожалуй, пожелаю Кевину спокойной ночи и поеду.
Мэри Ли подошла к нему:
– Послушай, давай играть в открытую, ладно?
«Началось. Сейчас откроется причина, по которой она пригласила меня на ужин и позволила провести лишнее время с Кевином».
– Давай.
– Я знаю, что ты осведомлен о том, что у меня были дела с Чадом.
И это все? Из-за этого она пригласила его на ужин? Неужели Мэри Ли действительно не понимает, что ему наплевать? Да и беспокоило ли ее то, как он отреагирует, когда узнает?
– Да. И что?
– Тебя это не волнует? – Она придвинулась ближе, настолько близко, что ее грудь почти касалась его груди.
Было время, когда у него возникала эрекция, едва Мэри Ли входила в комнату.
– Почему это должно меня волновать?
Прижавшись к нему всем телом, она обняла его за шею.
– Ты что, ни капельки не ревнуешь? Почему бы тебе не остаться, а когда Кевин уснет…
– Я не могу. – Черт, его так и подмывало остаться. Какая-то часть его все еще хотела ее. Совершенно безмозглая часть. – У меня позднее свидание сегодня. – Он не лгал.
Мэри Ли часто и резко задышала, отчего у нее затрепетали ноздри. Значит, разозлилась.
– Это предложение действует только один раз, – сказала она. – Можешь принять или отвергнуть его, но знай, что больше я просить тебя не буду.
Будет. За годы, прошедшие после развода, она подкатывалась с этим предложением примерно раз в полгода, и он всегда отказывался, а она говорила, что это в последний раз.
– Эй, пап, я уже ложусь, – прокричал Кевин из коридора.
– Пойду пожелаю Кевину спокойной ночи. – Джим бросил быстрый взгляд на бывшую жену и вышел, оставив ее разбираться со своей злостью.
Когда же через десять минут он вышел из комнаты сына, Мэри Ли сидела перед телевизором и даже не повернула головы в ответ на его пожелание спокойной ночи.
Поднявшись к себе, Аннабел почти час пролежала в ванне, надеясь, что это поможет ей расслабиться. Но, оказавшись в постели, она не могла заснуть и лежала, созерцая высокий потолок и жалея, что не попросила у тети Пердиты какое-нибудь снотворное средство.
Ее тетя была ходячей аптекой: у нее всегда была с собой куча самых разных лекарств.
Может, стоит пойти и постучать в дверь тети? Но едва Аннабел откинула одеяло, чтобы встать с кровати, зазвонил телефон. Догадываясь, кто звонит, она схватила мобильник с тумбочки, раскрыла и поднесла к уху:
– Алло.
– С тобой все в порядке? – спросил Куинн.
– Теперь да, – честно ответила она.
– Тяжелый был день?
– Очень тяжелый.
– Думаю, ты уже знаешь, что у мемфисской полиции завтра утром будут результаты анализа ДНК.
– Да, я знаю, – сказала Аннабел.
– Тебе звонил Джим Нортон?
– Он позвонил сержанту Джорджу, а тот, в свою очередь, сказал мне об этом.
Молчание.
– Куинн?
– Чад Джордж присутствовал на похоронах Лулу? И он провел с тобой этот вечер?
– Да.
– Он неравнодушен к тебе, верно?
– Да, думаю, это так.
– А что ты к нему чувствуешь?
– Следовало бы сказать, что не твое дело, но… Он из тех, кого мои родители назвали бы подходящим молодым человеком.
– Он гораздо больше подходит тебе, чем я. С твоей стороны было бы глупостью отказаться от него ради меня.
«Скажи ему. Признай его правоту. Ты ведь не можешь и дальше лгать себе, зачем же лгать Куинну?»
– Ты ставишь меня в трудное положение.
Куинн сдержанно хохотнул.
– Да, пожалуй, я перестарался и слишком сузил для тебя рамки выбора.
– Куинн, утром я возвращаюсь в Мемфис. Я хочу быть там, когда ты узнаешь результаты анализа ДНК.
– Следовало бы сказать тебе, чтобы не приезжала, чтобы держалась как можно дальше от меня, но не могу сделать это. Видишь ли, милая, я эгоистичный метис. Мне хочется, чтобы ты хотела быть со мной.
– Увидимся утром, а потом… после полицейского управления пойдем куда-нибудь и поговорим. Я снова остановлюсь в «Пибоди», так что…
– Тебе нужно кое-что знать.
– Что? – У Аннабел екнуло сердце.
– Гриффин обнаружил, что еще одна моя знакомая, Карла Милликан, четыре месяца назад была убита в Далласе именно в тот день, когда я был там. Но клянусь тебе, Аннабел, я не убивал ее, как не убивал ни Лулу, ни Кендал, ни Джой Эллис.
Четвертая жертва. Убиты четыре любовницы Куинна. Эти убийства никак не могут быть совпадением.
– Ее… Карлу убили тем же способом, что и других?
– Она была задушена, и после смерти у нее был отрезан указательный палец правой руки. Гриффин и Джадд считают, что во всех случаях действовал психопат. Серийный убийца. И, судя по тому, что известно Гриффину на данный момент, первое убийство было совершено около года назад.
– Думаю, тебе надо рассказать об этом полиции.
– Возможно. Однако не исключено, что они решат, будто я убил всех четырех женщин, поскольку всегда оказывался там, где совершались эти преступления, и ни на один из четырех случаев у меня нет алиби.
– Но ты не убивал! Я знаю, не убивал. – Откуда у нее такая уверенность? Ведь то, что Куинн сводит ее с ума, вовсе не говорит о его невиновности.
– Я понимаю, что у тебя могут быть какие-то сомнения. Проклятие, если бы речь шла не обо мне, я и сам подумал бы, что виновен.
– Возможно, у меня в голове еще остались кое-какие сомнения, – призналась Аннабел. – Но в моем сердце их нет.
– Ах, Аннабел, милая. – В голосе Куинна слышалось неподдельное страдание. – Пожалуйста, пожалуйста, не позволяй мне причинить тебе боль.
Глава 21
Джим проснулся от жужжащего звука и запаха кофе. Он перевернулся на спину и открыл глаза. Это была не его кровать и не его квартира. Последние пять лет он жил на Секонд-стрит, в трех кварталах от Центра криминальной юстиции. Определенно, это была не его спальня. Во-первых, стены его комнаты не были выкрашены в бледно-желтый цвет, а во-вторых – он потрогал простыню, которой был укрыт, – у него никогда не было желтых шелковых простыней.