— Как я уже сказала, с тех пор, как кончилась война, с 65-го года, шесть лет.
Значит, сейчас 1871 год, удивилась Сара. Осень 1871-го года.
ГЛАВА 8
В этот день за работой Сара размышляла о разговоре с Олимпией. Она думала о несчастьях, преследующих семью Фонтэнов в течение многих лет.
Неудивительно, что Дэмьен превратился в затворника. Ей казалось, что она страдает из-за гибели Брайана — и она, разумеется, действительно глубоко страдала. Но потерять всю семью — родителей, сестер, любимого брата, не говоря уже о жене и ребенке! Это выходило за пределы понимания. Значит, она даже еще не начала узнавать всей глубины мучений Дэмьена, но все-таки доставила ему минутную радость, восстановив портрет Винси. Сара почувствовала себя счастливой, из глаз хлынули слезы. Ей хотелось узнать Дэмьена ближе, у них ведь так много общего; они могут исцелить друг друга.
Уж не за этим ли переместили ее сюда? Уж не страдания ли свели их во времени? Эта мысль была подобна откровению; рука ее задрожала, и работу пришлось прервать.
В этот день Сара закончила реставрацию автопортрета. Отступив от мольберта, она критически осмотрела картину и осталась довольна. Ее мазки полностью копировали мазки Винси; его боль, его талант — все было в этих мазках. Теперь сырые места должны просохнуть; тогда через несколько недель, если она еще будет здесь, она заново покроет всю поверхность картины легким слоем лака.
Сара все еще восхищалась своей работой, когда в салон вошел Дэмьен. Каким-то образом она почувствовала его приближение еще до того, как услышала скрип половиц. Она повернулась к нему, улыбаясь и сияя, словно купаясь в волнах удовлетворения собственной работой. Он встал рядом с ней, и сердце ее забилось быстрее — так он был хорош в черном костюме и белой плоеной рубашке, с глазами, заблестевшими при взгляде на нее.
— Добрый день, Сара, — сказал Дэмьен.
— Добрый день, Дэмьен, — прошептала она.
Как странно, что между ними уже появилась близость, что они так быстро покончили с формальностями и стали называть друг друга по имени.
Он подошел ближе, внимательно глядя на портрет. Красивый рот его дрогнул.
— Вы все сделали превосходно, — сказал он прерывающимся голосом.
— Спасибо. Признаюсь, я и сама довольна.
Он оглядел комнату.
— Мне не терпится увидеть, как вы восстановите другие картины.
— Надеюсь, они получатся не хуже.
— Я в этом уверен, — сказал он с доброй улыбкой. — Вы талантливый человек, Сара.
— Еще раз спасибо.
— Ну что же, тогда… — он медленно повернулся, собираясь уходить.
— Дэмьен! — позвала она. Он обернулся.
— Да?
Увидев напряженное ожидание в его глазах, Сара глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— Сегодня утром я говорила с вашей теткой, и она рассказала мне… рассказала кое-что об истории вашей семьи. Я просто хочу, чтобы вы знали, как я сочувствую вам.
— Благодарю вас, — ответил он чопорно, и по натянутому выражению его лица она поняла, что он подавлен. — У вас есть еще что-нибудь?
Она сделала еще шаг вперед и с трудом сглотнула.
— Прогну вас, не уходите, — тихо сказала она. — Останьтесь и расскажите мне о Винси.
Страшная боль появилась в его глазах, и его черты застыли, превратившись в непроницаемую маску.
— Это невозможно, — хрипло, сказал он и направился к двери.
— Прошу вас, — повторила она, заставив себя подойти к нему и тронув его за рукав. Она ощутила, что мышцы его напряглись от ее прикосновения, а когда он обернулся и посмотрел на нее, в его глазах появилась мука. О, он совершенно реален, подумала она, и так страдает!
Она окинула взглядом комнату. Ей было страшно и больно.
— Я только хочу понять его, — тихо сказала она.
Дэмьен вслед за ней обвел комнату мученическим взглядом, задержавшись на автопортрете. Его улыбка, его голос были исполнены доброты, когда он прошептал:
— Но вы уже поняли его.
В эту ночь у Сары на душе было неспокойно, и она никак не могла уснуть. Наконец она надела халат и опять пошла в салон еще раз посмотреть на живопись Винси при лунном свете.
Весь вечер ее мысли были заняты Дэмьеном и их коротким разговором. Она жаждет приблизиться к нему, а через него — к Винси. Всякий раз, когда она смотрит на работы Винси, она видит страдающую душу — и как же знакомо ей это страдание! Они видит его в себе; видит его в Дэмьене. Всякий раз в обществе Дэмьена она все сильнее убеждается, что ее присутствие здесь предопределено. Если бы только они могли поделиться своими страданиями!
Но Дэмьен, кажется, совершенно замкнулся в своем горе. При мысли о его ужасных одиноких мучениях слезы навернулись ей на глаза.
Вдруг мягкий голос сказал:
— Добрый вечер, Сара.
Она обернулась и увидела Дэмьена. Он стоял в дверях, и лунный свет обрисовывал его высокую прекрасную фигуру. Серебро омывало густые волнистые волосы, ртутный свет вспыхивал на атласной куртке и сверкал в глубоко сидящих глазах. Какое зрелище! Настоящий праздник для всех чувств, подумала она.
Ей не было стыдно стоять рядом с ним в халате и ночной рубашке. Ей казалось, что он ее старый друг, что она знает его всю жизнь.
— Добрый вечер, Дэмьен, — ответила она радостным шепотом.
Он долго смотрел на нее, и лицо его выражало смущение.
— Что вы делаете здесь так поздно? — спросил он.
Она вздохнула и окинула взглядом комнату.
— Изучаю живопись Винси, — ответила она, — странно, но я не могу от нее оторваться. Наверное, вы скажете, что я… — она осмелилась посмотреть на него и закончила тихо: — что я очарована.
И снова Дэмьен пристально посмотрел на нее, и ей показалось, что пространство между ними наэлектризовано.
— Да, я понимаю.
— Правда? — спросила она, улыбнувшись.
К удивлению Сары, Дэмьен подошел к ней и взял ее за руку; его пальцы были горячие, сильные, излучающие напряжение. От этого доверчивого дружеского жеста дрожь пробежала по ее телу, а его свежий мужской запах наполнял ее легкие, волнуя еще больше.
— Пойдемте, посидим у окна.
Она улыбнулась, тронутая и согретая его предложением — ведь это он сделал первый шаг к ней. А кресла у окна такие уютные и манящие, и сиденья омыты мягким лунным светом.
Но все же она опасалась таинственной преграды у наружных стен. Если сесть рядом с Дэмьеном у окна, не случиться ли с ней чего-нибудь?
Все эти беспокойные мысли промелькнули у нее в голове, но Дэмьен сжал ее руку, улыбнулся, и она растерялась. Она почему-то чувствовала, что его прикосновение защитит ее, что можно ему довериться и рискнуть. Она пошла с ним к окну и села, вздохнув с облегчением, — никакие бедствия не обрушились на них. Присутствие Дэмьена как будто отодвинуло наэлектризованное пространство, и теперь зловещая преграда начиналась по ту сторону стекла.
За окном покачивались деревья от ночного ветерка, на Сару и Дэмьена падал неясный серебристый свет, омывая их потоками призрачной красоты. Над мерцающей темной рекой пролетела сова.
Дэмьен долго не отпускал ее руку, и Сара ощущала, как через его прикосновение ей передается сила и исцеление. Каждый из них разделял боль, другого, просто сидя рядом, и Сара поняла, что в этом первом дуновении общности — залог приятия и исцеления.
Красивый лоб Дэмьена прорезала морщина: казалось, он погружен в размышления. Расскажет ли он ей о Винси? Может быть, хотя бы начнет? Она жаждет узнать об обоих братьях как можно больше. И Дэмьену, конечно, нужно поделиться с кем-то своими переживаниями, своей болью, и вместе с тем ясно, что откровенность необыкновенно трудна для этого необычного человека.
Наконец, он заговорил.
— Вы счастливы здесь, Сара?
Она улыбнулась. Вопрос удивил ее.
— Ну конечно.
— Я думал о том, как вам здесь живется, — медленно продолжал он, — должно быть, вам одиноко у нас? Я занят своей работой, в основном, а у тетки весь день расписан по часам.
Сара бросила взгляд на комнату.
— Мне нужно восстановить все картины. Этого достаточно. Видите ли, я художник и поэтому привыкла к уединенной жизни.
Он улыбнулся.
— Ах да, конечно. Значит, вы ничего не имеете против того, чтобы работать в уединении?
Она покачала головой.
— Напротив, — сказала она, — иногда само время может принести исцеление.
Он многозначительно кивнул.
— А что ваша семья? Вы по ней не скучаете?
Она насторожилась. Нужно ответить как можно честнее, но ничего при этом не выдавая.
— Да, скучаю.
— Вы из Атланты, не так ли?
Она кивнула. Приятно, что он запомнил.
— Расскажите о вашей семье.
Сара прикусила губу, обдумывая свои слова, И осторожно начала:
— Моя семья хорошо известна в Атланте и вполне состоятельна. В основном доход нам приносят железные дороги.
— А войну ваша семья пережила благополучно?
Ее подбородок напрягся, и она уставилась на холодное оконное стекло, вспомнив о другой войне, другом страданье.
— Сара? — мягко поторопил он.
Она обернулась, улыбнулась при виде тревоги в его глазах.
— Да, благополучно.
— Я рад.
Надолго воцарилось молчание. Ясно, что Дэмьен говорит обо всем, кроме того, что его на самом деле волнует. Наконец, он встал и сказал:
— Я, видимо, пойду.
— Так быстро? — разочарованно спросила она.
Он долго молчал, глядя на нее сверху вниз. Затем развел руками и сказал иронически:
— Говоря по правде, я не привык откровенничать с кем бы то ни было.
— Но вы, кажется, успешно сделали первый шаг.
— Да? — он опять смотрел на нее напряженно. — Знаете, Сара, у нас, видимо, много общего. Я хочу сказать, что хотел бы быть вашим другом.
Эти слова обрадовали Сару, и ее глаза засияли от счастья.
— Конечно, Дэмьен, я тоже хотела бы быть вашим другом. — И она добавила с тоской: — Вы еще придете навестить меня?
— А вам бы этого хотелось? — улыбнулся он.
— О да!
Дэмьен опять долго смотрел на нее, и его испытующий напряженный взгляд словно проникал ей в душу. Сара просто таяла под этим взглядом. Ей хотелось коснуться его, привлечь его к себе. Одно мгновение — упоительное, живительное мгновение — ей казалось, что он ее поцелует.