У него было множество опытных любовниц, но Алекс удалось то, что не получилось у других, – вызвать симпатию. Богдан действительно не хотел ее обижать или играть чувствами. Собирался проверить старушку, если требуется, забрать платок и исчезнуть из жизни Александры. Судя по собранным материалам, ее бабушка вела жизнь тихую, ради корысти вещь не использовала. В прошлом у Аделаиды Стефановны были громкие романы, в свое время карьера покойного мужа шла вверх, но без особых взлетов. Как Палач и Судья Ордена, Ковальский мог сам решать судьбу владелицы вещи и закрыть глаза на некоторые моменты за давностью лет. Внучка со скверной не контактировала и была чиста.
– Я хотел приготовить нам ужин, – пропуская темные локоны между пальцев, произнес Богдан.
– Не хочу никуда тебя отпускать. Даже на кухню. – Саша прижалась к нему, и было ясно – так бы и сидела, даже не шевелясь. Но вдруг обеспокоенно отстранилась. – Ты голоден?
Богдан усмехнулся. Она точно имела в виду еду, и от заботы стало приятно.
– Прости, а я на тебя с поцелуями набросилась. Хочешь, я приготовлю? Меня Тамара научила особому рецепту приготовления мяса – пальчики оближешь.
– Не надо, ты у меня в гостях, и кормлю тебя я, – удержал ее Богдан и поцеловал.
Телефон зазвонил совсем некстати. Кто-то настырно желал поговорить. Не глядя, Ковальский достал сотовый и поднес к уху.
– Ну привет. Как ты там? Ничего не мучает?
Несколько зловещий голос друга разрушил идиллию.
– Хан, ты немного не вовремя, – устало ответил Богдан, догадываясь, о чем пойдет речь.
– Да-а-а? – мягко переспросил Зегерс. – Тебе сказать, кто сегодня утром прибыл немного не вовремя? И ладно, я спал один!
– Как будто ты бы ее удивил. Какие проблемы? Ты не рад? Тебе даже не пришлось в аэропорт ехать.
– Я всегда рад твоей сестре. Но у меня небольшие осложнения. Подозреваемая – пустышка, зато, кажется, в городе завелась Хищница. И вертится вокруг семьи Дрейк. Помнишь Елену Дрейк, на которую ты пускал слюни в пубертатном возрасте?
Богдан поморщился, не желая говорить о делах при Алекс. Отстранившись, помог ей встать и поднялся следом.
– Извини, важный разговор. – Взглядом дал понять, что разговор важный и ему нужно выйти. – Располагайся пока.
– Кто там располагается? Опять кого-то подцепил?
– И это говоришь мне ты?! – иронично отозвался Богдан, выходя из комнаты и плотно прикрывая за собой дверь.
Хан закашлялся и уже более спокойным тоном проговорил:
– Тут возникла девушка… Ева. Мне надо подобраться к ней поближе. А с Ирен это может быть затруднительно. Черт!
– Ты профессионал, я в тебя верю. За сестру отвечаешь головой.
Ковальский не собирался сочувствовать. Уединившись в кабинете, он подошел к окну, устремив взгляд на сосны и яркую луну на небе.
– Отвечу, без проблем. Но почему ты отправил Ирен ко мне? Помнится, она хотела побывать в России.
– Я сейчас сам веду дело. Объект в моих услугах уже не нуждался, но появились новые обстоятельства. Или кто-то подставляет Савицкого, или в игру вступила Хищница, которая нацелилась на новый объект.
– Где ты откопал второй объект? – удивился Хан, будучи немного в курсе задания Богдана.
– Не поверишь – в клубе! Случайно всплыли в разговоре интересные подробности. Похоже на платок.
Хан выдал короткий смешок:
– То есть ты нашел, а Савицкий проморгал? Платок… у меня тоже вроде платок. Их в последнее время многовато.
– Да, настораживает. Я сам веду дело. Не уверен, что первому объекту не помогли, и вокруг второго сейчас бурная активность. Уже есть жертвы.
– Будь осторожен, – попросил Зегерс, потом добавил: – Ирен я постараюсь отправить домой на неделе. Боюсь, тут может стать жарко. Она принцесса Хаоса, еще вляпается куда-нибудь. С ее-то талантами.
– Проследи, чтобы полетела именно домой. Понимаю твое возмущение. Но у меня уже здесь жарко. Не хочу подставлять сестру.
– У нее охрана от отца. Ну сам подумай, кто может от них ускользнуть, – тут Хан поперхнулся и замолчал.
– Я рад, что ты вспомнил, о ком мы говорим, – усмехнулся Ковальский. Проделки сестры уже стали притчей.
Хан рассмеялся.
– Да. Не волнуйся, все будет в порядке. Я устрою ей пару экскурсий и отправлю на самолете домой.
– Женись на ней, – хохотнул Богдан, – и сможешь тогда приказать сидеть дома и вышивать.
– Мгм… – друг издал неопределенный звук.
Богдан уже хотел уточнить, не является ли это согласием, как Хан не выдержал и выругался. Опять на латыни. На что Богдан отреагировал хохотом и первым разорвал связь. Да, сестренка встряхнет его!
Разговор взбодрил и отвлек. Немного постояв у окна с улыбкой на губах, он вышел из кабинета. Миновав комнату Алекс, спустился вниз, на кухню, и застыл у входа, прислонившись к стене. Думал, что она у себя, а девушка уже что-то нарезала, напевая себе под нос, и складывала в сковороду. Было непривычно наблюдать, как кто-то хозяйничает на его кухне. Богдан любил одиночество, а однодневные пассии никогда не задерживались надолго и не обременяли себя готовкой.
Алекс смотрелась на кухне органично и чувствовала себя уверенно. Он усмехнулся, вспомнив о том, как на Западе ценятся русские жены. Красавицы, хорошо готовят, женственные и не думают ни о какой эмансипации. Сейчас он видел перед собой подтверждение этому. Алекс прекрасно воспитана, красивая, страстная.
Отец давно требовал, чтобы Богдан женился. Даже решил взять это дело в свои руки, найдя подходящую невесту, договорившись без него и поставив перед фактом. Никогда еще Богдан не был в такой ярости, но не подал виду. Всего-то и требовалось, что поговорить с будущим тестем, дав прочитать собранный на него компромат. Желание породниться у того сразу пропало, быстро спихнул дочь за другого. Когда аналогичная история случилась с третьей тщательно отобранной невестой, до старшего Ковальского дошло, что дело нечисто. Он был в бешенстве, но пришлось смириться с тем, что сын вырос и управлять своей жизнью предпочитает сам.
Сейчас, наблюдая за хлопочущей на кухне Алекс, Богдан представил себе лицо отца при виде такой снохи. Тот был бы в ярости.
Девушка, нырнув за чем-то в холодильник, случайно заметила хозяина дома и улыбнулась.
– Освободился? Я подумала, что дела отвлекли тебя надолго, и решила накормить нас ужином. Ты не против?
– Чувствую, ты меня все же угостишь своим фирменным мясом, – сказал Богдан, чуть растягивая слова, и зашел на кухню.
– Можешь отыграться, угостив меня своим фирменным салатом, – парировала Алекс.
– Кажется, ты мне просто не оставила выбора.
Ковальский знал, что по его лицу нельзя прочитать, нравится ему это или нет. Да он и сам пока не определился. Тень неуверенности появилась в глазах Алекс.
– Я просто захотела сделать что-то для тебя.
Богдан внутренне усмехнулся. Обычно женщины предпочитали делать это в постели. С непроницаемым видом подойдя к своей гостье вплотную, чем вызвал смятение, улыбнулся:
– Тогда я отвечу тем же.
Было искушение подхватить девушку и, усадив на стол, перейти сразу к десерту, но он взял нож и занялся салатом.
Как женатая пара со стажем, они вместе приготовили ужин и накрыли на стол. Несмотря на расслабляющую атмосферу, о деле Ковальский не забывал. Незаметно расспрашивал Алекс о бабушке и Кристине. Его заинтересовало, что старушка благоволила к подруге внучки.
– Помнишь, ты упоминала, что у твоей бабушки есть любимый шейный платок. Может, стоит принести его в больницу? Часто присутствие рядом любимых вещей благотворно влияет, – закинул удочку Богдан. Ему уже доложили, что искомого платка в доме не найдено. Оставалась надежда, что Алекс что-то известно.
– Мы перебрали с Тамарой все вещи и его не видели. Да хоть бы украли эту тряпку! Бабушка прятала его от меня. Боялась, что я сама его порву или выброшу, – откровенно призналась Алекс. – Жаль только, что браслет бабушкин тоже пропал. Она его любила.
– Какой браслет? – заинтересовался Богдан.
– Из эбенового дерева. Он украшен розовыми топазами, и концы позолочены, но не думаю, что браслет дорогой. Даже не знаю, почему на него позарились. Он давно у бабушки. А в последнее время она его часто надевала. У нее даже приступы астмы легче проходили, когда браслет был на ней.
Последний факт особенно заинтересовал Богдана. Он даже попросил показать этот браслет, и Алекс нашла у себя в телефоне фото бабушки. Увеличив снимок, Ковальский задумчиво рассматривал украшение. В его практике был случай, когда одержимая прятала платок в курительной трубке, коллекция которых висела на стене. Браслет достаточно широк, платок шелковый и много места не занимает. При желании…
Возникло странное чувство, что он что-то упускает или забыл важное.
– Я так боюсь за нее, – неожиданно всхлипнула Алекс. При виде фотографии здоровой бабушки вспомнилось, как она выглядела на больничной койке.
Богдан отвлекся, отложив анализ ощущений.
– Не переживай. Она обязательно поправится, – сказал успокаивающе.
Незачем Алекс знать, что говорил лечащий врач. Возраст, пережитый стресс, большая потеря крови – и обнадежить нечем. К тому же Ковальский знал, какое привыкание оказывает скверна на женщин. Потеря предмета для владелицы несет негативные последствия. Вещь настолько привязывает к себе хозяйку, что расставание отражается на здоровье.
– Давай я заварю тебе чай, – предложил Богдан, поднимаясь из-за стола.
– А я уберу, – сказала Алекс, тоже вставая.
– Оставь. Отдыхай.
– Мне нужно отвлечься.
Она выглядела немного потерянной и была настолько трогательна в попытке вернуть самообладание, что Богдан подошел к ней и обнял. Алекс тут же прижалась, положив голову на плечо.
– Знаешь, не могу отделаться от чувства, что я ее бросила и во всем случившемся есть часть моей вины. Вдруг, если бы я осталась дома, на нее бы не напали…
Если уж искать виновного, то это он. Не привлеки внимания к ним – и семья Лебедевых жила бы спокойно. Пока нет никаких весомых доказательств того, что Аделаида Стефановна одержима. Все многочисленные улики косвенные.