Дальше было все, как хотела она, но от чего отвык он. И пусть Богдан брал ее в наказание жестко и яростно, Алекс отвечала поцелуями и объятиями, отдаваясь без остатка. На нее было невозможно долго сердиться. После, когда она, утомленная, пригрелась на его груди, Богдан вдруг понял, что последняя девушка, с которой он так лежал, была Лиля.
«Это нужно для пользы дела», – сказал себе. Ведь когда-то давно поклялся, что больше ни одна дочерь Евы не проберется к нему в душу.
Звонок мобильного стал поводом отстраниться. Выпустив Алекс из объятий, дотянулся до брюк, что валялись на полу. Номер был незнаком.
– Слушаю.
– Вы просили позвонить, если что-то случится, – ответил приятный женский голос. – Лебедева Аделаида Стефановна скончалась, не приходя в сознание.
Богдан сообразил, что говорит медсестра из больницы.
– Благодарю за звонок, – сказал он и сбросил вызов. Их люди дежурят в больнице, и подробности он узнает позже. Взглянув на сонную Алекс, решил сообщить ей утром.
– Что-то важное?
– Завтра. Спи.
Вопреки первоначальному намерению уйти, когда она уснет, Богдан лег и притянул ее к себе.
Если платок существует и нападавшие его не нашли, Алекс может стать следующей жертвой. Нужно подумать, как быть дальше, а не успокаивать плачущую девушку. Ей ведь тоже должны позвонить и сообщить о смерти.
– Где твой телефон? – поинтересовался как бы невзначай.
– Внизу остался, – пробормотала Саша. – А что?
– Ничего. Спи.
Богдан вспомнил, что сотовый остался лежать на столе в столовой. Алекс показывала ему фотографию бабушки и ее браслет. Из спальни звонки они не услышат.
Когда закрыл глаза, в памяти всплыл один момент: когда случайно взял за руку Кристину, на ней тоже был браслет. Скорее всего, совпадение, женщины любят побрякушки, но следует проверить.
Глава 11
На столе росла кучка разнообразных лотков из ресторанов с остатками еды, а я с трудом боролась с приступом смеха. Кирилл, предложив перекусить, совсем не рассчитывал, что есть будет нечего. После моей инспекции большая часть еды оказалась забракована из-за просрочки и была выброшена в мусор.
– Может, суши закажем? – предложил Кир, погружаясь в недра холодильника. – Или… хочешь суп с фрикадельками?
На столе возникла кастрюля.
– Твоя Белоснежка умеет готовить?! – изумилась я.
– Она – нет. Суп я готовил.
После такого заявления я с сомнением заглянула под крышку, но все выглядело на удивление аппетитно.
– Сам?!
– Мама имеет привычку неожиданно нагрянуть, и если не обнаруживает в холодильнике первого, почему-то делает вывод, что я голодаю.
– Так это реквизит или съедобно?
– Давай сюда, – потянулся за кастрюлей Кирилл.
– Буду суп! – решилась я.
– Как, даже не спросишь, умею ли я готовить? – язвительно поинтересовался одноклассник.
– Сейчас и проверим. – Я встала, поставила кастрюлю на плиту и зажгла газ. – Салат есть из чего приготовить?
– Кристина, не нужно жертв. Можем заказать еду из ресторана.
– Знаешь, я на нее уже насмотрелась и что-то не хочу, – хмыкнула в ответ. – Нужно было ко мне идти. Мне перед отъездом мама столько наготовила, что одной и за неделю не съесть.
– Тебе лучше сегодня остаться у меня.
Я бросила на Кира удивленный взгляд. Мы собирались вместе изучить дневник, а вот о ночевке речи не было.
– Готов поспорить, что твой кавалер заявится проверить, приняла ли ты его букет. Конечно, если ты желаешь с ним встречаться… – прозвучало с неодобрением. – Только помни, что дома у тебя никого нет и защитить при необходимости будет некому.
В словах был резон, а букет у двери указывал на то, что Кристофу известен мой адрес.
– Предлагаешь мне прятаться?!
– Не прятаться, а проявить осторожность.
– Кир, да мне даже переодеться не во что, а завтра в институт.
– Так и быть, поделюсь с тобой своей футболкой, а за конспектами утром домой зайдешь, – сказал как уже о решенном Кир и повернулся к холодильнику, доставая листья салата, огурец и помидоры.
Я тоже отвернулась. Взяв ложку, помешала суп, не зная, как быть. Встречаться и выяснять отношения с Кристофом не хотелось, но ночевать у Кирилла…
– Ты мне должна массаж, но ладно уж, сегодня не буду требовать долг, – великодушно произнес одноклассник, складывая овощи в мойку.
– Это когда же я успела тебе задолжать?! – возмутилась до глубины души наглостью некоторых.
– Мы когда прыгали, я себе плечо потянул. Тебя ловил, а ты не пушинка…
– Ольховский, у тебя несчастные случаи на кухне были? – угрожающе сузила глаза я, прерывая перечисления и вспоминая, есть ли у него в ящике скалка. А то дождется у меня.
– Вот не надо сверкать глазами! Мне полагается небольшая компенсация.
– Полагается? Если не перестанешь наглеть, обещаю, я тебя приложу и положу отдохнуть, – замахнулась на него ложкой.
– Уже боюсь! Дай лучше на соль попробовать. Кажется, я суп недосолил.
Перестав размахивать ложкой, все же у нас категории весовые разные, тут нужно что-то поувесистее брать, я сняла крышку и попробовала. Потом протянула ложку ему.
– Да нет, вроде бы нормально.
Кирилл придержал мою руку. При этом не отводил взгляд, пока пробовал. В глубине его глаз я увидела хитринку и ахнула:
– Манипулятор!
До меня дошло, что мною ловко управляют. Про массаж заговорил, чтобы я осталась и доказала, что ему ничего не должна, а потом ловко избежал моего возмущения, переключив внимание на суп.
– Ольховский, ты страшный человек!
– А мне все говорят, что я изменился к лучшему, – усмехнулся он, отпуская мою руку.
– Нагло врут!
– Может, ты ко мне просто слишком пристрастна и не хочешь видеть достоинств?
– Ты поэтому всех гостей полуголым встречаешь? – Я подпустила в голос ехидства. – Чтобы сразу все достоинства показать?
– Признайся, ты была настолько впечатлена, что рук оторвать от меня не могла.
– Оторвешь тут, когда ты их к себе прижимал, – хмыкнула я и потянулась за тарелками. Пока мы перебрасывались колкостями, суп закипел.
Странно, но эмоции улеглись. Я решила остаться на ночь у Кирилла. Не для того, чтобы что-то там доказать. Просто рядом с ним мне было комфортно, и возвращаться домой в пустую квартиру не хотелось.
Вполне мирно мы поужинали, и лишь когда убрали со стола, я взялась за дневник. Кир поставил воду на чай и доставал чашки, а я стала листать записи, читая уже более внимательно.
Это был личный дневник. Описывались события жизни, встречи, громкие новости. Видно, что писала молодая девушка. Очень интересно узнать, какой была Аделаида Стефановна в юности. Но, прочитав очередной абзац, я нахмурилась.
– Что там? – спросил Кирилл.
– Скажи, в каком году упал Тунгусский метеорит?
– В начале двадцатого века.
– А поточнее?
Телефон я так и оставила в кармане пальто и не могла проверить. Пришлось ждать, пока Кир на своем посмотрит.
– В июне 1908 года.
– Ки-и-ир, это не Аделаида Стефановна писала! Тут упоминается о падении метеорита в России. Понимаешь? Скорее всего, это дневник ее матери!
Я не помнила, как звали мать Аделаиды Стефановны, а в дневнике имени не было.
– Ты же говорила, что узнаешь почерк?
– Ну, у нас с отцом почерки тоже похожи.
– Серебрянская, какой почерк? Ты пишешь как курица лапой!
– Так у меня отец врач, – привычно ответила я.
Подколы по этому поводу между нами давние. У Кирилла был каллиграфический почерк, буковка к букве, а у меня тихий ужас. Если спешила, то мои каракули мог разобрать только отец.
Я продолжила листать дневник дальше. Передо мной появилась кружка с чаем, но я лишь сменила положение, забравшись для удобства на стул с ногами, не отрываясь от текста.
– Нашла что-нибудь интересное? О чем хоть речь идет?
– Пока нет. Записи от случая к случаю. Кажется, она была влюблена в какого-то Алана. Приехала кузина Мари, и они сделали набег по магазинам. Похоже, Алану понравилась Мари, и автор дневника ревнует, – хмыкнула я. – Надо же, другой век, а проблемы те же! Она мечтает о нем, он увлечен подругой, а подруга крутит всеми окружающими мужчинами.
Записи стали другими. Спокойное повествование сменилось кипящими страстями. Насколько поняла, кузина Мари не красавица, тихоня, но вдруг стала очень популярна и за ней начали ухлестывать толпы поклонников. Все как с ума сходили. Собственные успехи на таком фоне уже не радовали. Хозяйка дневника помогала отцу в бизнесе, и многие переговоры с ее участием проходили успешно. Упоминалось, что отец стал называть ее своим талисманом.
– Крис, чай остыл.
– Угу… Сейчас, – кивнула я, увлеченная чтением. Как роман, честное слово.
Мари вышла замуж за богатого промышленника и переехала жить в Канаду. Алан чуть не наложил на себя руки, но автору дневника удалось спасти его. Они начали часто общаться. Сначала Алан узнавал через нее о жизни Мари, но потом все чаще они стали говорить на отвлеченные темы. Алан восхищался ее красноречием и умом. В любви он разочаровался, но девушке удалось убедить его, что им будет хорошо вместе, и подвести к мысли о свадьбе. Совсем скоро они поженились.
Замужество не принесло желанного счастья. Отец умер, оставив ей в наследство свое дело, Первая мировая война и все трудности, связанные с этим. Муж все чаще сетовал на то, что многие решения в бизнесе она принимает сама, когда же отдала управление ему, прогорел и чуть не пустил семью по ветру. Родилась дочь Бланш.
Меня смутило это имя. Кто они тогда Аделаиде Стефановне? Перерывы в записях становились все длиннее. Автор дневника стала сама поднимать бизнес. Алан пристрастился к спиртному, и все меньше она его уважала. Мое внимание привлекли слова о шейном платке, ставшем талисманом для нее. Если надевать платок, то все сделки проходили успешно, а выступления перед аудиторией удачно. Также встретилось упоминание о проблемах со здоровьем и развивающейся астме.