ать. А потом для верности еще и ноги скрестила за его спиной. Но признание о том, что я на таблетках, решила сделать чуть позже. Не только ему быть коварным.
Наблюдать, как Кир в одних джинсах хозяйничает на моей кухне, было странно. Вроде бы это я хозяйка и должна его угощать, а получается, что просто сижу и палец о палец не ударю. Кирилл нашел в холодильнике приготовленные мамой блинчики с творогом и разогрел, достал сметану, расставил тарелки, сделал нам кофе. Мне только и оставалось, что следить за его передвижениями и любоваться, как перекатываются мускулы под кожей, задаваясь вопросом, не специально ли он остался с голым торсом. Впрочем, я не имела ничего против.
Он прекрасно ориентировался, что у нас где. Ведь ремонтов мы не делали, и все осталось по-прежнему. Вот когда Кристоф варил нам кофе, меня коробило, что тот лазит по шкафчикам, с Кириллом же ничего подобного, он чувствовался своим человеком.
Ирония судьбы, я так опасалась близости между нами, а на деле вышло, что еще ни с кем мне не было так хорошо. Подтянув к себе колено, мечтательно улыбнулась, склонив голову и прикрыв глаза. Спать хотелось неимоверно. Если бы не звонок Саши, которая сказала, что мы встречаемся через час, я бы еще дрыхла. Учебу мы пропускали, так как оставалось много вопросов насчет похорон, которые следовало решить. Саша уже позвонила нашей старосте и предупредила о причине отсутствия. Проблем не должно быть.
Лежать в объятиях Кирилла оказалось неимоверно приятно и уютно, а зная, какой тяжелый день предстоит, хотелось продлить мгновение. В душе царило умиротворение и покой, и я старалась не думать о грустном. Хотя в голову лезли мысли насчет того, что смерть и любовь всегда рядом. Не случись несчастья с Аделаидой Стефановной, и я бы никогда не пришла к Ольховскому.
После звонка Сашки пришлось вставать и плестись под душ, а Кирилл занялся нашим завтраком. Как же с ним легко! Наверное, потому, что знаем мы друг друга сто лет. С утра меня напрягло его жесткое заявление о том, что между нами все будет. Такое поведение противоречило характеру Кира, которого я знала. Приятно убедиться, что он изменился не настолько круто, и все это было для того, чтобы я увидела в нем мужчину.
«Ага, увидела и даже пощупала», – хихикнула про себя.
– Будешь так улыбаться, и я утащу тебя в постель.
Лениво приоткрыв глаза, обнаружила его обнаженный торс буквально перед носом. Обняв, прислонилась щекой, пробормотав:
– Не нужно о постели. Я спать хочу. – Возмущаться о том, что будят тут всякие в несусветную рань, не стала. Вот на это жаловаться совсем не хотелось. – Если бы не Сашка, сама бы тебя туда утащила.
– Ты расскажешь ей о нас? – спросил он, обнимая меня.
– Нет.
Если бы к нему не прикасалась, никогда бы не поняла, что он напрягся, так как вопрос был задан совершенно ровным тоном:
– Почему?
Открыв глаза, подняла голову, взглянув на Кирилла снизу вверх. Взгляд зеленых глаз был спокоен, а вот выражение лица непроницаемо.
– Не хочу говорить о том, что счастлива, когда у нее горе. Потом, ей сейчас не до меня.
Провела рукой по его спине и боку, погладив. Пальцы нащупали шрам. Я обратила на него внимание еще раньше, но тогда было не до вопросов.
– Откуда это у тебя? – обвела рубец.
– Долгая история. Пей кофе, остынет, – отстранился Кирилл.
Нехотя отпустила его и потянулась к чашке. Кофе точно не помешает. Может, взбодрит.
Кир сел за стол, но я не собиралась отступать. Хотелось узнать о нем как можно больше.
– И все же. В армии?
– Нет, еще до нее. Прицепились отморозки и порезали, – спокойно сообщил Кирилл, орудуя ножом и вилкой, разрезая на кусочки блинчик.
– Ты лежал в больнице?! – сообразила я. Путем недолгих подсчетов стало ясно, что это случилось после выпускного, но перед тем, как он ушел в армию. Возможно, все произошло после его признания мне, и он именно поэтому не искал со мной больше встреч.
– Да, пришлось немного поваляться.
– Но почему никто мне не сказал?! – Я не могла понять. – И ты молчал.
– Я никому не говорил. Стоило представить, как мне начнут всем классом таскать апельсины и бананы, так начиналась аллергия на фрукты, – пошутил Кирилл, но потом бросил на меня острый взгляд. – Если б ты позвонила – сказал бы, а звонить самому – нарываться на жалость.
Представила, как он лежал в больнице и его никто не посещал, кроме родных, и сжалось сердце. Знала бы я тогда! Стало совестно. Захотелось объяснить свое поведение. Получалось, что меня не было рядом, когда была нужна. Мы же дружили. Какой из меня тогда друг?
– Дуралей! Ты ошарашил меня и пропал. Я понимала, что нам нужно поговорить, рука много раз тянулась тебе позвонить, но потом приходила мысль, что ты, возможно, уже жалеешь о своих словах, раз больше не пришел. Если бы я узнала, что ты в больнице, – обязательно бы навестила. И совсем не из жалости!
Да что теперь об этом говорить. Расстроенная, повертела в руках вилку, наблюдая за тем, как ест Кирилл. У самой от волнения аппетит пропал и кусок в горло не лез. Раз уж мы заговорили о прошлом, решила задать еще один вопрос.
– Не понимаю, почему ты не стал поступать и пошел в армию. Из-за нападения?
– Частично, – ответил Ольховский. Чуть помедлил, а потом прямо посмотрел на меня и продолжил: – Пока валялся в больнице, у меня было много свободного времени.
Он сделал паузу, и я почувствовала, что сейчас услышу нечто важное.
– Я не знал, как у тебя дела, ты не позвонила ни разу, и я… взломал твои аккаунты в соцсетях.
Вилка выпала из рук, звякнув по тарелке. С ужасом уставилась на Кирилла. Нет, напугало не то, что он меня взломал, – я просто вспомнила, о чем мы в то время с Сашкой переписывались. Она довольно нелицеприятно отзывалась о Кирилле и долгое время не могла успокоиться, ехидно проезжаясь на его счет и подкалывая меня.
– Вижу, ты помнишь, что я там прочитал, – резюмировал Кирилл, а у меня пересохло во рту. – Впрочем, в чем-то Лебедева была права. Я был настоящим ботаником и тебе не пара. В какой-то момент понял, что, окажись ты рядом со мной при нападении, я бы не смог тебя защитить. Настоящий слабак.
– Желая стать сильнее, люди идут на курсы самообороны. Зачем было идти в армию?
– Мне захотелось круто изменить свою жизнь и сменить обстановку, – равнодушно пожал плечами Кирилл. – Сейчас понимаю, что это было правильное решение.
– Не хотел случайно встретиться со мной?
– А что мы могли друг другу сказать? Я был смешон.
– Нет! – кажется, меня прорвало. – Лично мне смешно не было. Я сто раз пожалела, что поделилась с Сашкой, и хотела, чтобы она поскорее об этом забыла. Что я могла ей сказать? Начни я с ней спорить, и она бы еще долго не угомонилась, высмеивая меня.
Выдохнула, стараясь взять себя в руки, и заговорила спокойнее, подбирая слова. Как объяснить то, что сама толком сформулировать не могла?
– Стоило заикнуться о том, что ты мне дорог, и она бы и дальше продолжила топтаться по больному в желании прочистить мне мозги, по ее мнению. Я никогда не считала тебя слабаком, восхищалась умом, нравилась наша легкость в общении. Просто была растеряна. Боялась, что, начни мы встречаться, если не получится, то потеряю друга.
Совру, если скажу, что не чувствовала симпатию с его стороны, но он никогда не выходил за рамки дружеского общения. Если между нами и были прикосновения, то самые невинные.
– Но за все время ты даже не спросила, как дела.
Я опустила глаза, взяв вилку и ковырнув блин.
– Несколько дней после нашего разговора я была в замешательстве и считала, что ты даешь мне время подумать, но время шло, ты не объявлялся. С каждым прошедшим днем позвонить самой или просто послать сообщение становилось все труднее. – Подняв голову, встретила его внимательный взгляд. – Насколько успела изучить, тебе присущи настойчивость и упорство. Раз так легко исчез из моей жизни, я сделала вывод, что все не всерьез и ты не хочешь со мной больше общаться.
Несколько долгих мгновений мы смотрели глаза в глаза. На душе стало легче. Была рада, что поговорили об этом. Вся эта история тяготила меня. Казалось, что я смалодушничала, не сделав в свое время попытки найти Кирилла и поговорить с ним.
– Ты же понимаешь, что теперь я не отпущу тебя? – медленно проговорил Кир, а меня накрыло облегчением.
Он не уйдет, потому что не простил мне прошлого! Он вообще не уйдет! Готова была провалиться сквозь землю от того, что он читал все Сашкины слова о нем. Я ведь не защищала Кирилла, а старалась перевести тему, не вступая в дискуссию. Каково ему было видеть мое отношение в переписке, когда сам валялся в больнице? Хорошо, что сейчас все выяснили!
Я почувствовала необычайную легкость и в притворном возмущении воскликнула:
– Только попробуй! Ты сказал, что согласен быть моим парнем, любимым, любовником. Так вот – я согласна на все три пункта.
– Сразу на три? – приподнял бровь Кирилл, а в глазах зажегся веселый огонь.
– Ага, беру оптом! – ткнула в него вилкой для убедительности.
– Иди сюда, чудовище, – фыркнул Кир, сдерживая смех.
– Ты совершенно не умеешь обращаться с женщинами. – Тем не менее я встала с места и обошла стол. – Теперь понимаю, почему так коротко стрижешься. После таких нежностей можно без волос остаться. Учись! Можно называть меня незабываемой…
Я ахнула, так как Кирилл отодвинулся и сграбастал меня, усадив к себе на колени.
– Восхитительной… – продолжила, обнимая его за шею.
– Любимой, – закончил за меня и поцеловал. Нет, он определенно быстро учится!
Глава 14
У Лебедевых уже с утра скандалили. Насколько поняла, Инесса Павловна, мать Саши, собиралась пригласить нужных людей на поминки, а сама Сашка психовала, прося собрать лишь близких друзей и не устраивать цирк.
– Пойдем выпьем кофе, – пригласил меня в гостиную Валентин Павлович.
В ссору жены и дочери он предпочитал не вмешиваться.