Свернувшись калачиком, она лежала ничком посреди спутанных простыней. Ее тихие всхлипывания терзали сердце Рамзеса в не меньшей степени, чем ее пронзительные крики. Очевидно, с ней случился очередной приступ. На полу рядом с кроватью валялись осколки разбитого стакана с водой, а на ночной рубашке спереди виднелось большое мокрое пятно.
Джулия не стала тратить время на то, чтобы промокнуть его, а сразу бросилась поскорее снова обнять несчастную женщину.
Кошка, которая до этого, казалось, охраняла Сибил, теперь забралась на каминную полку и оттуда наблюдала за всей этой сценой по-человечески осмысленным взглядом.
Актаму и Энамон стояли по обе стороны кровати, будто в ожидании, что Сибил вот-вот скатится на пол и ее нужно будет поддержать. Неужели приступ был настолько сильным?
Как только Джулии удалось взять ее за руки, Сибил тут же начала говорить; слова срывались с ее губ сплошным потоком, на одном дыхании:
– Они мучают ее. С помощью каких-то чудищ. Ужасных чудищ. Я чувствую исходящий от них смрад, слышу на себе их жаркое дыхание. Она кричит через меня, потому что не хочет кричать перед ними!
Рамзес повернулся к царице:
– Эти животные. Это и есть те собаки, о которых вы рассказывали?
– Думаю, да.
Рамзес испытывающе посмотрел на Бектатен:
– Вы знаете, где они ее сейчас удерживают? Вы были там внутри?
– В каком-то смысле можно сказать, что я была внутри этого невеселого места.
– Выходит, вы встречались с Сакносом в его собственном логове?
– Нет, – ответила она. – Актаму, отправляйся в сад. И принеси нам несколько звездчатых цветков этуали. Это растение поможет успокоить ее.
При упоминании о волшебном саде Джулия бросила в сторону Бектатен испуганный взгляд. Как и Рамзес, который не смог удержаться и недоверчиво посмотрел на царицу.
– Это средство как нельзя лучше подходит в ее нынешнем состоянии, – объяснила Бектатен. – Мой сад содержит множество разных чудесных трав и всего несколько ядов.
– Спасите ее, – шепотом произнесла Сибил. – Вы должны спасти ее, прошу вас. Вы должны это сделать. Она взывает ко мне о помощи!
Они ничего не ответили. А даже если бы и ответили, Сибил вряд ли бы что-то сейчас могла услышать. По щекам ее продолжали литься слезы; болезненно щурясь, она крепко вцепилась в Джулию, словно боялась, что, если разожмет руки, ее может унести каким-то ураганом.
Когда Актаму вернулся с несколькими голубыми цветками, Джулия аккуратно уложила Сибил на подушки и медленно поднялась с кровати.
Верный слуга Бектатен оборвал у цветков тычинки и голубые лепестки, после чего рукой растер их в порошок. Налив в стакан воды, он начал добавлять туда эту голубую смесь, продолжая растирать ее пальцами. Это был изящный и молчаливый процесс. Они дали Сибил отпить из стакана – средство сработало почти мгновенно: судороги, сотрясавшие ее тело, резко прекратились.
– А известно ли, как это зелье подействовало на Клеопатру? – озабоченно поинтересовалась Джулия.
– Мы этого не знаем, – ответила Бектатен. – Но если подействовало, это поможет ей легче переносить то незавидное положение, в котором она оказалась. Пойдемте со мной. Вы оба, Джулия и Рамзес.
Они повиновались. Актаму последовал за ними, а Энамон остался в комнате.
Бектатен провела их за собой на первый этаж башни, а оттуда – по крутым каменным ступеням вниз, в какой-то подвал с двумя маленькими зарешеченными окнами, вырубленными буквально в толще скалы.
Рамзес догадался, что здесь хранятся таинственные и бесценные сокровища. Хотя ему трудно было представить, что может быть более ценным, чем волшебный сад посреди внутреннего двора замка. Впрочем, сам по себе сад был бесполезен для человека, не знакомого с его секретами. Здесь же, в этом потайном хранилище, все волшебство этого сада было выделено, расфасовано и приготовлено к употреблению, причем для некоторых – к фатальному.
По стенам было развешено оружие разных эпох. Прекрасные золоченые сабли с рукоятками, украшенными инкрустациями из серебра, золота, слоновой кости и черного дерева. На центральном столе были выложены в ряд серебряные кинжалы в ножнах. На дальнем краю стола стояло несколько банок с яркого цвета порошком, помеченных ярлыками, написанными на том же языке, что и дневники Бектатен. Рамзес был уверен, что это пыльца каких-то растений. Пыльца, которую по непонятным пока причинам Бектатен наносила на лезвия разложенных на столе клинков. Рядом с кинжалами лежало несколько бронзовых колец с большими красными камнями в оправе. Эти кольца были подозрительно большими, намного крупнее современных ювелирных изделий, поскольку под каждым камнем находилась полость для одного из таинственных снадобий Бектатен.
Сокровищница представляла собой некий боевой арсенал. Лучшего слова и не подберешь.
– Вы пытаетесь вооружить нас средствами из вашего сада? – спросил Рамзес.
– Я не пытаюсь вооружить вас. Я вооружаю вас. Лезвия кинжалов смочены зельем, которое оглушит любого бессмертного на несколько часов. Каждого из ножей хватит на пять эффективных ударов. В кольцах содержится состав долговременного действия: вы сегодня уже видели, как он работает. – Она подняла драгоценный камень на одном кольце, обнажив спрятанный под ним маленький бронзовый шип. – Чтобы все получилось, необходимо попадание удушающей лилии в кровь. На поверхности вашей кожи это средство не нанесет вреда. А для смертных оно вообще безопасно.
– А это успокаивающее средство, в которое вы окунули эти кинжалы, – спросила Джулия, – оно действует на смертных?
– Нет, – покачала головой Бектатен. – Но сам кинжал, конечно, сработает, если удар нанесен прицельно и с хорошей силой. Ты уверена, что справишься со всем этим, Джулия Стратфорд?
– До сих пор не очень понятно, куда вы нас отправляете и что мы должны будем сделать, – ответила Джулия.
– Я никуда вас не отправляю, – возразила Бектатен. – Просто предоставляю больше шансов на успешное выполнение миссии, которую вы все равно осуществите – с моего согласия или без такового. Только и всего.
– И это все? – уточнил Рамзес. – Я имею в виду эти кинжалы и кольца?
– Нет. – Бектатен повернулась к стоявшему у нее за спиной шкафу из красного дерева, дверцы которого были украшены перламутровыми узорами. Когда она открыла его, Рамзес увидел стоящие на полках ряды стеклянных флаконов и бутылочек. От больших до совсем крошечных, все они содержали в себе жидкости различных цветов и оттенков.
О, как же ему хотелось подробно изучить содержимое этого шкафа! И услышать описание каждого из этих волшебных снадобий. Понятно, что здесь было не только то, что выращено в ее саду, но также сложные смеси из тех дикорастущих растений, которые еще неизвестны человечеству. Учитывая то, сколько тысячелетий Бектатен собирает травы, часть растений, которые она бережно хранила и выращивала у себя, могла давно уже исчезнуть в дикой природе. Но сейчас на изучение ее коллекции у Рамзеса просто не было времени. Потому что в этом подвале ощущалось еще одно незримое присутствие – присутствие их общего страха оттого, что Сибил может снова огласить замок раздирающими криками во время очередного безумного припадка.
Из своего шкафа Бектатен извлекла довольно большую – высотой с ладонь и толщиной в несколько пальцев – бутылочку с каким-то оранжевым порошком и передала его Энамону.
– Что это? – спросил Рамзес.
Энамон молча положил флакон в боковой карман пиджака. А на невысказанный вопрос Рамзеса, легко читавшийся на его лице, он ответил также взглядом – спокойным и отсутствующим, – как бы деликатно указывая Рамзесу, что он вовсе не обязан отвечать ему.
– Это пыльца «ангельского соцветия», – пояснила Бектатен.
– И для ее использования не нужно ни кинжала, ни кольца с шипом?
– Это более сложное мое орудие, – ответила она. – Именно с его помощью я получила возможность увидеть то, что происходит в поместье, где сейчас держат Клеопатру.
– И как это действует? – спросила Джулия.
– Сами увидите, – ответил Энамон.
– Вам не придется пользоваться этим самим, – продолжала Бектатен. – Ни одному из вас. У вас для этого нет соответствующего опыта.
– Значит, вы посылаете с нами и ваших людей, – заключил Рамзес.
– Верно, – ответила та.
– Но таким образом мы оставляем вас с Сибил без охраны? – заволновалась Джулия.
– Милая Джулия, я не остаюсь без охраны, – успокоила ее Бектатен, выразительно проведя своей рукой с изящными длинными пальцами по полированному красному дереву шкафа.
Джулия понимающе кивнула.
Наступило напряженное молчание, во время которого Рамзес взял со стола один из кинжалов в ножнах за рукоятку и взвесил его на ладони. Когда Джулия проделала то же самое, он едва не поддался невольному порыву остановить ее. Словно почувствовав это, она бросила на него быстрый взгляд, в котором угадывался вызов – станет ли он запрещать ей участвовать в этой непростой миссии? Он не осмелился на это, однако не смог сдержать улыбки при виде этой ее демонстрации силы и пренебрежения опасностью; при этом она так напряженно сжала свои сочные губы, что ему внезапно захотелось их поцеловать, хотя момент для этого был совсем неудачный: этот поцелуй мог быть воспринят ею как знак того, что он не принимает ее решимость всерьез.
Бектатен и Энамон внимательно следили за действиями влюбленной пары, как бы оценивая, хватит ли у каждого из них сил на то, что предстояло им впереди.
– Поскольку я обеспечиваю вашу экспедицию оружием, – начала царица, – я имею право выставить свои условия его применения.
Рамзес положил кинжал обратно на стол:
– А если мы с этими условиями не согласимся, вы отберете у нас оружие?
Она проигнорировала его вопрос.
– Вы доставите Клеопатру сюда, чтобы мы могли удерживать ее у себя, пока не выясним истинную природу ее нынешнего состояния, а также природу того существа, в которое она превращается, и то, как все это влияет на нашу новую подругу, Сибил Паркер. Вы не должны уничтожать Клеопатру с помощью того, что я вам даю. Вы должны ликвидировать только ее похитителей и всех, кто станет на вашем пути. Как я уже говорила тебе, Рамзес, убив Клеопатру, ты подвергнешь Сибил великой опасности. И я не позволю тебе этого сделать.