– Что?
– Я не думаю, что Мелихов – такой уж дурак, – издалека начал Константин. – Наверняка он отлично понимал, что таких денег у тебя нет. И картины нет. Даже если ты способствовала ее похищению, относительно дальнейшей судьбы полотна заказчики посвящать тебя не стали бы. Значит, ему не нужны от тебя ни деньги, ни картина...
– Что же ему тогда нужно?
– Сотрудничество, – Климов полез в карман за сигаретами. – Я так думаю. Насколько я слышал, Мелихов – коллекционер... Но не все можно купить официально, милая.
– Перестань называть меня «милая», – не удержалась от возражения Лена.
– Хорошо, не буду. Сейчас речь не об этом. – Он закурил. Резко и нервно. – Готов поспорить, у Мелихова созрела мыслишка склонить тебя к сотрудничеству.
– К какому еще сотрудничеству? – Епифанова еще плохо соображала и никак не могла ухватить то, к чему клонил Климов.
– К такому же, как и с Тимофеем. Только в более крупных масштабах.
– То есть опять кражи?
– Они самые.
– Так, может, он сам и осуществил эту подставу? – предположила Лена.
– Очень может быть. – Климов придвинул ногой стул и опустился на него верхом. – Я считаю, мы должны позвонить этому типу и поговорить с ним. Назначить встречу, а там... Глядишь, что и выплывет. В конце концов, это же не с ментами иметь дело.
– Ты думаешь?
– Попытка – не пытка, – философски изрек Константин, не замечая того, что пепел с его сигареты падает на пол. – У тебя есть идеи получше?
– Нет.
– Тогда...
Он вынул из нагрудного кармана рубашки мобильник и принялся набирать на нем какие-то цифры.
– У тебя есть номер его телефона? – подозрительно прищурилась Лена.
– Откуда? Я звоню на киностудию. Сейчас увидишь. Выуживать информацию – это мой конек, милая.
Епифанова не стала в очередной раз его осаживать, хотя это обращение «милая» коробило ее до глубины души. Но сейчас имелись вопросы и поважнее, которые, кстати, согласился решить именно Константин. Лена испытывала по отношению к нему чувство благодарности. И хотя по-прежнему ничего еще не было сделано и ничего не решено, но после общения с ним ей стало немного легче.
– Здравствуйте, – голос Константина, когда он заговорил по телефону, стал немного ниже и приобрел приторные нотки. – Могу я поговорить с директором по кастингу?.. Да, актер. Пятнадцатой категории... Я не готов обсуждать с вами эти вопросы. Мне нужен директор по кастингу... Нет проблем, подожду сколько необходимо.
Он подмигнул Лене. Она улыбнулась ему в ответ.
– Можно еще минералки? – шепотом спросила девушка.
Константин указал пальцем на кухонную дверь. Епифанова поднялась с дивана.
Глава 9Достижения искусства и методы борьбы с ними
– Поворачивай, сука! Вот тварь! Какого хрена ты за руль-то села, шалашовка? – сидя на заднем сиденье в служебной «девятке», бессмысленно ругался Шакалюков на растерянную молодую женщину, которая пыталась завести мотор своего «Ситроена», ставшего поперек дороги.
– Все равно не успеваем, Сергей Валерьевич, – невозмутимо произнес водитель. – Вы посмотрите, какая пробка впереди. Авария, наверное... Даже если эта баба со своей тачкой сейчас исчезнет, мы в «Катюшу» попадем в лучшем случае к двум....
– Без тебя знаю. Не умничай! – прикрикнул на него Шакалюков.
Он вышел из машины. Прикурив сигарету, майор начал нервно прохаживаться, пытаясь сообразить, как выйти из сложившейся ситуации. Утром ему позвонил Триполин и назначил встречу на Ленинградском шоссе в кафе «Катюша». Дача полковника находилась в десяти минутах ходьбы от кафе. Ничего хорошего Шакалюков от этой встречи не ждал, но не прийти на нее майор не представлял для себя возможным ни при каких обстоятельствах. Теперь, чтобы попасть на встречу вовремя, Шакалюкову нужен был как минимум вертолет. Понимая, что он попал в безвыходное положение, майор достал из кармана телефон и набрал номер Триполина.
– Чем порадуешь, Сереженька? – Услышав после длинных гудков слащавый голос полковника, Шакалюков растерялся так, как будто на его звонок мог ответить кто-то другой.
– Леонид Михайлович, я на Ленинградке застрял. Здесь авария... Минимум часа два проторчу. Мы можем нашу встречу перенести? Я, конечно, понимаю...
– Что? – Триполин зло рассмеялся. От этого смеха полковника у Шакалюкова по спине пробежали мурашки. – Ты что, забыл, с кем разговариваешь? Ты кем себя возомнил, чтобы встречу со мной переносить? Ты, дружочек мой, что-то путаешь... Ну, чего молчишь?
– Поверьте, Леонид Михайлович, если бы была возможность, я бы пешком пришел...
– Ну так иди, – прервал оправдания Шакалюкова Триполин.
– Простите... – прошептал сбитый с толку майор.
– Прощаю. Ладно, давай по делу. Что с девицей?
– Я все делаю... Весь город перерыл. Я...
– Так ты что встречу хотел переносить, чтобы себя нахваливать? – жестко проговорил Триполин. – Где девица?
– Не знаю, – Шакалюков нервно сглотнул. – Исчезла из поля зрения... Но я найду, Леонид Михайлович. Я землю рыть буду...
– Будешь, Сереженька, будешь. – Вновь спокойно перебив эмоциональные оправдания Шакалюкова, Триполин выдержал паузу и со вздохом продолжил: – Я к тебе, Сереженька, хорошо отношусь, но ты дело тормозишь. А дело серьезное. Много людей в нем заинтересовано. Много людей над этим делом работают и все друг от друга зависят. Все, как звенья в цепи, накрепко сцеплены... У тебя есть сорок восемь часов, чтоб девицу найти! Понял? И не расстраивай меня, Сереженька. Не будь слабым звеном. В данном деле цепь остается, а слабое звено просто заменяется.
Услышав короткие гудки отбоя, Шакалюков отключил телефон и положил его в карман. Открыв дверцу машины, майор буквально заполз на заднее сиденье. Он чувствовал дикую усталость. Тело его не слушалось. Собрав остаток сил, он прошептал:
– Поехали.
– Куда? – беззаботно рассмеялся водитель. – Мы в этой пробке надолго замурованы. Целая цепь из машин. А мы в ней очередное звено... Так что не выбраться.
Шакалюков почувствовал, что начинает потеть.
У входа в роскошный особняк в одном из тихих переулков Арбата Лену и Константина встретил один из телохранителей Мелихова. Кавказец, которого Елена уже видела в «Мерседесе» Петра Павловича, молча проводил их на верхний этаж дома.
Мелихов ждал гостей в зале. Он показал телохранителю на маленький диванчик в углу комнаты.
– Значит, вы решили, что будете отрабатывать свой долг? – медленно произнес Мелихов, когда молодые люди уселись на кожаный диван в центре гостиной.
В правой ладони режиссер безостановочно перекатывал массажные шарики с заостренными иголками.
– Да, – твердо ответил Константин. – Мы готовы отработать перед вами наш долг.
Мелихов усмехнулся.
– А знаете ли вы, сколько составляет ваш долг? – спросил он.
Епифанова и Климов переглянулись.
– Если не трудно, не могли бы вы уточнить, – Константин снова взял на себя роль переговорщика.
– Номинальная стоимость картины, которую у меня украли, составляла семь миллионов долларов, – ответил Петр Павлович.
Брови Константина невольно соединились над переносицей. Мелихов с невозмутимым видом продолжал массировать руку. Его голос звучал ровно.
– Семь миллионов – это только номинал. А знаете, сколько может стоить такой экземпляр на рынке?
– Лучше нам этого не знать, – вздохнула Лена.
– Ну, отчего же? – Петр Павлович отложил шарики на журнальный столик. – Стоимость такого полотна на рынке может доходить аж до пятнадцати миллионов долларов!
– Мамочка!.. – Епифанова прикрыла рот.
– Мне, чтобы я мог начать поиски моей картины, надо иметь на руках хотя бы половину от суммы, которую за нее запросят перекупщики на черном рынке. Что мы получаем?.. Все те же семь миллионов долларов. Плюс еще половинка. То есть семь с половиной миллионов долларов.
– О господи! – воскликнула Лена. – А что же мы такого можем сделать для вас, чтобы заработать на выкуп этой картины? Это же невозможно!
– За этим вы и пришли, молодые люди, ведь так? – Мелихов посмотрел сначала на Константина, затем на его спутницу. Закинул сцепленные в замок руки за голову. – Я могу вам дать возможность отработать. Но, как вы сами понимаете... вы в большом долгу передо мной. В очень большом.
– Мы готовы сделать то, что вы скажете, – уверенно произнес Климов.
Петр Павлович поднялся на ноги. Он стал ходить по комнате вдоль огромного панорамного окна.
– Я дам вам реальный шанс вернуть мне мои деньги... – продолжил режиссер. – На днях в Москве открывается выставка ювелирной промышленности. У меня есть интерес к одному из экспонатов этой выставки. Это оранжевый алмаз... Вы разбираетесь в драгоценных камнях?
– Признаться, нет, – искренне ответила Лена.
– Тогда небольшой ликбез в этой области вам пригодится, – Мелихов улыбнулся. – На выставке собираются экспонировать очень редкий алмаз. Его называют «Тыковка». В свое время, в две тысячи втором году, подобный алмаз был на актрисе Холли Берри, когда она приехала на церемонию вручения премии «Оскар». Тот алмаз носит название «Тыква». Его, если я не ошибаюсь, продали с молотка за три миллиона долларов кому-то из арабов, разбогатевших на нефти. Так вот, алмаз, который будет выставлен на ярмарке, – уменьшенная копия знаменитой «Тыквы». Весит он около девяти карат. Стоимость этого камня – один миллион девятьсот тысяч долларов. Как вы понимаете, игра идет по-крупному...
Мелихов смотрел в окно. Лена и Константин сохраняли молчание.
– Так вот, я хочу, чтобы вы достали мне этот алмаз. Он принадлежал одному частному владельцу. Во времена СССР алмаз изъяли из-за так называемого перенасыщения. Больше владелец не видел этого камня. Теперь малая копия «Тыквы» всплывает как собственность одной из ювелирных фирм Якутии. Как вы понимаете, алмаз должен быть возвращен его владельцу.
Мелихов вернулся в свое кресло.
– Итак, мое предложение может реально уменьшить ваш долг. Украсть этот бриллиант и будет вашим первым заданием. Если справитесь, я подумаю, как можно будет отработать остальную часть долга.