ено колотится его сердце.
— Знаешь, в прошлом году одна девушка назвала меня свиньей, когда я сказал ей, что мы больше не будем встречаться.
— Просто дыши, пусть все это выйдет из тебя, Иван. Ты должен — это пожирает тебя изнутри.
Он снова закрыл глаза. Я почувствовала, как он сделал глубокий вдох.
— Хорошо, пока ты не узнала об этом от Стива. Год назад у одной из моих любовниц с осеннего семестра родился ребенок. Я спал с ней всего два раза, и оба раза я надевал презерватив. Однако она посчитала меня куда более выгодной добычей, чем тот слюнтяй, от которого она залетела. И она обвинила во всем меня. Мне пришлось сдать анализ крови, чтобы доказать, что этот ребенок не от меня.
— Ты думаешь, что Стив рассказал бы мне об этом?
— Если Стив захочет раскрыть все мои секреты, у него для этого достаточно информации. Прошлым летом мне пришлось несколько раз ездить в Нортгемптон по поводу анализов, пока вся эта шумиха не утихла. Хочешь знать, почему он так зол на меня в последнее время?
— Почему?
— Потому что, несмотря на случившееся, я снова взялся за свое и в этом году снова уложил в постель несколько студенток. Слава Богу, это не закончилось скандалом. Я приехал сюда на Рождество, напился и проболтался Стиву о том, что снова переспал со студенткой. С тех пор его отношение ко мне изменилось. Все дело в том, что я не мог продолжать встречаться с девушкой после того, как переспал с ней.
— Наверное, тебе будет не очень приятно это слышать, но Стив так сердит, потому что твоя судьба ему не безразлична. Он считает, что ты должен был остаться с ним здесь. Возможно, он не может сказать тебе об этом прямо, но он знает, что еще немного — и твоя жизнь будет разрушена.
— Мне кажется, я и сам об этом знаю. Но мне чертовски трудно уживаться с таким его мнением обо мне. Я не знаю, что мне сделать, чтобы убедить его, что я вовсе не такой подонок, каким он меня считает.
— Может, тебе самому сначала стоит перестать считать себя таким? А уже потом попытаться изменить мнение окружающих.
— Здесь ужасно жарко. Я открою окно.
Он распахнул окно настежь и высунулся наружу.
— Дождь прекратился. Воздух такой свежий. — Я заметила, что он сделал глубокий вдох. — Тебе надо бы поторопиться с походом в туалет. Нам нужно ложиться спать.
— С тобой все в порядке, Иван?
— Стараюсь держать себя в руках, Рыжик. — Он покачал головой и пробормотал: — Боже, и что только ты во мне нашла?
Я подошла к нему и погладила его по спине.
— Я нашла в тебе мужчину, который поселился в моем сердце.
— Что ты сказала? — Он обернулся. По его лицу катились слезы.
— Мой Ваня, в старой русской пословице говорится, что, если человек поселился в твоем сердце, это и есть твоя настоящая единственная любовь. Сегодня я сказала тебе, что в моем сердце поселился свет, и этот свет — мои чувства к тебе.
— Откуда ты это знаешь?
— У меня просто не оставалось выбора. Либо я должна была принять себя такой, какая я есть, и понять, каково это, либо потерять себя. Ты привыкнешь к этому.
— Вряд ли. По крайней мере сейчас я к этому не слишком готов.
— Все изменится в лучшую сторону, когда ты наконец успокоишься.
— Давай ложиться спать. Я чертовски устал.
Я оставила Ивана стоять у окна, отправилась в туалет и справила нужду прямо у него на глазах. Выйдя из туалета, я сказала:
— Твоя очередь.
Он так же бесцеремонно достал свое хозяйство и облегчился, стряхнув несколько капель напоследок. Заправив все это в штаны, он взял меня за руку и повел в гостиную. Мы устроились на матраце поудобнее, укрывшись одной простыней. Уткнувшись в мою шею, он прошептал мне на ухо:
— Мне кажется, ты тоже поселилась в моем сердце. Наверное, это и есть любовь.
Не в силах бороться с приятной сонливостью, я прошептала в ответ:
— Мне очень хочется, чтобы это было именно так, Иван. Это прекрасное чувство.
Я ощутила, как его сильная рука обняла меня еще крепче, и растворилась в царстве сна.
Глава 27
Мой походный будильник зазвонил ровно в пять тридцать. Первые лучи солнца возвестили начало нового дня, наполнив комнату тусклыми желтоватыми бликами. Я посмотрел на спящую Пэш и улыбнулся, представляя, как она каждую ночь будет засыпать рядом со мной, в моей постели. Мне безумно этого хотелось. Наклонившись к ней поближе, я нежно прошептал ей на ухо:
— Пэш, просыпайся, милая. Пора вставать.
Она не шелохнулась. Я слегка встряхнул ее и повторил, на этот раз немного громче:
— Пэш, просыпайся. Уже утро.
В ответ она сладко потянулась, при этом едва не задев мою челюсть.
— Осторожно, дорогая, только синяка мне на лице не хватало.
— Извини, — пробормотала она в ответ сонно. — Уже правда утро?
— Да. Солнышко уже высоко. Наверное, это и есть утро.
— Очень смешно. И ты еще можешь шутить в такую рань? — Она снова потянулась, на этот раз избегая встречи с моим лицом. — Как самочувствие, Ваня?
Я все еще не привык к тому, что она называет меня так, как называла только моя мама.
— Я в норме, дорогая. Немного не выспался, но, в конце концов, я смогу сделать это сегодня, верно?
— У меня или у тебя?
Она перевернулась и положила свою ногу поверх моей. Затем она провела кончиком ногтя по моей груди и прижалась ко мне еще сильнее. Черт, а это было приятно! Либо она забыла, что мы в гостиной, либо ей было просто все равно.
— Хочу напомнить тебе, что мы в гостиной Стива, а он будет здесь с минуты на минуту. Разве ты забыла, что в моей комнате наводнение?
— Ты не ответил на мой вопрос, Иван. Похоже, ей действительно было все равно.
— Ты что, заигрываешь со мной, Рыжик?
— Да.
Она вонзила ногти в мою грудь немного сильнее, чем в предыдущий раз, намекая на желание близости.
— Может, нам лучше подняться наверх и принять душ? Там мы сможем что-нибудь придумать.
Я сжал руками ее ягодицы, чтобы придать своим словам убедительности.
— А что касается ответа на твой вопрос, думаю, сегодня мы можем провести вечер у тебя.
— Доброе утро всем. Могли бы вести себя поприличнее, вы здесь не одни, — в гостиной неожиданно раздался голос Гвен.
— Ты уже встал, Козак? — Стив тоже поспешил спуститься в гостиную и сейчас стоял за спиной Гвен.
Недолго же мы были одни. В квартире Пэш нам никто бы не помешал.
— Доброе утро. Да, мы уже встали. Вы уже освободили для нас ванную?
— Она полностью в вашем распоряжении, дружище. Мы собираемся немного осмотреться во дворе, еще раз все проверить.
— Мы скоро к вам присоединимся.
Стив и Гвен направились по коридору в сторону кухни и исчезли за задней дверью.
— Так мы идем в душ? — Пэш сжала мою руку и потерлась бедром о мою ногу.
— Ты всегда просыпаешься такой голодной? — спросил я, запуская руку под верх от пижамы. — Так уже было вчера.
— Мне кажется, это происходит потому, что я просыпаюсь рядом с тобой. Я просто ничего не могу с собой поделать.
— Это лишний раз доказывает, что нам просто необходимо постоянно спать в одной постели, ты не находишь? А теперь пойдем наверх.
Мы прихватили с собой фонарь, но нам он пригодился только для того, чтобы добраться до лестницы и пройти по коридору. Как только мы оказались в ванной, фонарь можно было выключить, так как окно давало достаточно света. Иван закрыл дверь, подошел ко мне сзади и прижал к себе. Я почувствовала, как в его штанах твердеет член.
— Похоже, не только я так голодна с утра.
— Да уж, я частенько просыпаюсь наготове. Как правило, в таких случаях я спасаюсь мастурбацией в душе, но твоя компания мне больше нравится.
Он запустил руку мне под рубашку и погладил мою грудь.
— А я предпочитаю вас моим игрушкам, доктор Козак.
— Может, ты наконец перестанешь называть меня «доктор Козак»?
Иван отпустил меня и сделал шаг назад. Несколько секунд он стоял, не говоря ни слова, и только затем произнес:
— Извини, я не хотел, чтобы это прозвучало так грубо. Просто, когда ты произносишь это вслух, я сразу вспоминаю о моих студентках.
Я видела, что он пытается побороть свои воспоминания. Я подошла к нему и одной рукой обняла его за шею, а другой провела по его волосам. Затем я сказала так соблазнительно, как только могла:
— Разве ты сам не говорил мне, что если поддашься соблазну, когда мы будем жить у тебя в Нортгемптоне, то придешь домой и осуществишь все свои фантазии со мной? — Я провела ногтями по его спине и добавила: — Профессор, я очень усердная студентка.
Прежде чем он успел что-либо возразить, я начала покрывать поцелуями его грудь и облизывать соски. Очень скоро я дошла до штанов. Одним движением я расстегнула их, и они упали на пол.
— Доктор Козак, я нахожу вас очень привлекательным. Вы позволите доказать вам мои чувства?
Я протянула руку и коснулась его члена.
Несколько секунд мы стояли молча, я не переставала ласкать его член. С каждым моим движением его дыхание учащалось. Он улыбнулся и сказал:
— Думаю, мы можем что-нибудь придумать, если вы так настаиваете.
Он принялся расстегивать мою пижамную рубашку.
— Мне бы очень хотелось, чтобы вы продемонстрировали мне, как сильно я вам нравлюсь.
Как только Иван расслабился, он тут же вошел в роль без малейших усилий. Я знала, что только что приложила целительный бальзам к его ранам. Он опустил мою рубашку, оголив плечи. Мысль о своей незащищенности еще больше заставила меня раствориться в собственных фантазиях.
— Я не могу поверить в то, что я здесь, с вами, доктор Козак. Я так давно мечтала прикоснуться к вам.
То, что я называла его так официально, как нельзя лучше подходило к обстановке. Я продолжала ласкать его.
— Я часто фантазировала, как буду с вами.
Я хотела, чтобы он вел себя со мной так же, как с ними. Более того, я хотела узнать его с этой стороны. Мне было интересно, как он разговаривал с этими девушками, и что он с ними делал. Или, если быть более точной, что он хотел с ними делать, но так и не смог.