Ханну особенно очаровывали его рассказы о Франции, об интригах в высшем свете и о королевском дворе. Похоже, Андре Леклер некогда вращался в высшем обществе. Или же он был куда более талантливым сочинителем, чем Бесс.
– Женщина, особенно замужняя, не более чем движимое имущество, сударыня, с правами едва ли большими, чем у рабов, которыми владеет мсье Вернер, – говорил Андре во время работы. – Меня поражает, что многие не проявляют духа, которым наделены вы. Мне вспоминается довольно смешной случай, с месяц назад произошедший в Уильямсбурге. Я был на свадьбе. Во время церемонии, когда священник дошел до первой фразы, что жена должна во всем повиноваться мужу, невеста оборвала его словами: «Не должна». Священник продолжал, словно бедняжка ничего и не говорила. Потом священник во время церемонии дважды произносил ту же фразу, и всякий раз она отвечала одинаково: «Не должна». Во всех случаях на нее не обращали внимания. Вы знаете, что по английским законам, действующим и здесь, жена может унаследовать лишь треть имущества мужа? А вам также известно, что муж имеет законное право бить жену, если та не подчиняется всем его желаниям?
– Малколм так со мной не поступит.
– С чего бы это?
– Потому что он любит меня!
– Ах, любит! – Андре поднялся с колен. – А вы его любите?
– Я… – замялась Ханна. – Я испытываю к нему огромную привязанность.
– Привязанность испытывают к другу, сударыня моя.
Ханна резко повернулась к Андре.
– А как иначе я могла бы получить все это, не выйдя замуж за кого-нибудь вроде Малколма Вернера? – Она широко развела руками. – Вы говорите о шлюхах, то есть куртизанках, у себя на родине… А вам известно, что такое шлюха здесь? Шлюха работает в таверне. Именно там я и работала и именно тем и занималась, пока Малколм не выкупил меня у Амоса Стритча! Кем я еще могла рассчитывать стать? Образования у меня почти нет, знаю только то, чему научил меня отец. Если бы у меня и был шанс выйти замуж, то за какого-нибудь пьяного деревенщину, который бы наверняка избивал меня и уработал бы до смерти. Как случилось с моей бедной матерью…
– Ах, простите меня, дорогая Ханна. Я ничего этого не знал, – серьезным тоном произнес Андре. И тут его глаза лукаво и очаровательно заплясали. – Теперь я все вижу. И понимаю.
– Правда?
– О да. Примите мои поздравления, сударыня. – Он взял ее за руку и склонился к ней. – Вы очаровали мое сердце.
Проходя мимо открытой двери музыкальной гостиной, Ханна услышала звуки музыки, льющейся из клавесина. Она вошла внутрь.
Андре сидел за клавесином, его тонкие пальцы с артистизмом и изяществом порхали по клавишам. Музыка показалась Ханне странной. Она была легкой и воздушной, но в то же время с мощным ритмом. Она восхищенно слушала, пока он не закончил играть.
Подойдя к клавесину, Ханна спросила:
– Что это за музыка?
Андре поднял глаза.
– Это французская танцевальная сюита. Когда я уезжал, она гремела по всему Парижу.
– Какая она странная. Но играете вы очень хорошо.
– Естественно, – пожал он плечами. – Андре еще и музыкант.
– А вот эту вы знаете? – Ханна напрягла память. – Мне ее отец пел. – Она спела один куплет.
Андре внимательно слушал, склонив голову набок, и что-то мурлыкал себе под нос.
– Еще раз, пожалуйста.
Моя любовь похожа на фиалку,
Что в потаенном цветет саду.
И лишь я знаю ту тропинку,
Когда на свиданье с ней иду.
Вот роза дерзкая, цветущая в саду,
Доступна праздным взорам всех.
Но одному лишь мне известен путь, которым я иду,
Чтобы фиалки услышать сладчайший смех.
Когда Ханна снова пропела куплет, Андре начал играть тихо, но мелодия звучала так, как помнила ее Ханна. Она повторила куплет, на сей раз увереннее.
Когда она умолкла, Андре негромко зааплодировал.
– У вас хороший голос, сударыня моя. Не поставленный, но точный, звонкий и четкий. При подобающем обучении…
– А вы меня научите? – нетерпеливо спросила она. – И играть на клавесине тоже?
– Если захотите. – Он внимательно глядел на нее. – Но на это понадобится время, больше времени, чем осталось до вашей свадьбы.
– А вы не можете остаться тут после свадьбы. Я хочу, чтобы вы многому меня научили. Петь, играть на клавесине, правильно говорить и грамотно писать. Чтобы стать настоящей благородной дамой.
– Благородство у вас врожденное, дорогая моя Ханна.
Как всегда, она почувствовала, что краснеет от неожиданного комплимента, и торопливо продолжила:
– Малколм сказал, что вы учитель. Мне бы так многому хотелось научиться!
– Был бы чрезвычайно рад остаться. Но что по этому поводу скажет ваш будущий муж?
Ханна тряхнула головой.
– Он согласится, если я попрошу.
– Да, следовало полагать, что согласится, – улыбнулся Андре.
Она взяла его за руку.
– Пойдемте в бальный зал. Мне надо научиться танцевать до свадебного бала!
Андре встал.
– Есть здесь кто-нибудь, кто умеет играть на музыкальных инструментах?
– Насколько я знаю, нет.
– Будет легче учить вас танцам под аккомпанемент… – Он снова пожал плечами. – Но Андре справится.
– Не волнуйтесь, – ответила Ханна. – Мне музыка не понадобится. Буду танцевать под музыку у себя в голове.
Он остановился и удивленно уставился на нее.
– В голове?
– Конечно, – незатейливо ответила она. – Я слышу музыку в голове, когда танцую.
– Бог мой! – Андре хлопнул себя по лбу. – У этой дамы есть не только огонек, нрав и красота, она еще и немного тронутая. – Он покрутил пальцем у виска.
Потом с насмешливым полупоклоном показал рукой на дверь:
– После вас, сударыня.
Часть втораяХанна Вернер
Глава 10
За день до свадьбы начали прибывать первые гости верхом, в каретах, в колясках, а некоторые даже пешком.
Утром в день венчания никто не пришел разбудить Ханну, и она сама проснулась от звуков скрипки и множества голосов. Она бросилась к окну и выглянула наружу. На лужайке, где танцевали несколько пар, люди обступили игравшего на скрипке мужчину.
Когда она с изумлением глядела на это зрелище, раздался стук в дверь.
– Ханна, дорогая, можно войти? – послышался голос Вернера.
– Минуточку!
Сняв с изголовья кровати халат, Ханна быстро надела его.
– Теперь можете войти.
Вошел Малколм с небольшой, украшенной богатой резьбой шкатулкой в руках.
Ханна указала рукой на окно:
– Что это за люди?
– Как, это наши гости, Ханна. – Он вместе с ней подошел к окну. – Первые прибывшие. До конца дня гостей приедет великое множество, будьте покойны.
Малколм повернулся к ней.
– Ханна… У меня тут есть кое-что, что я хочу вам подарить. – Он приподнял крышку шкатулки. – Если хотите, можете считать это свадебным подарком. Я покупал все это для Марты. – На его лицо легла тень грусти. – У нее не было возможности это надеть. Да и в любом случае, она не очень-то интересовалась драгоценностями.
Вернер откинул крышку шкатулки, и Ханна ахнула. Раскрыв рот, она благоговейно рассматривала сверкающие украшения.
Ханна очень мало знала о драгоценностях и не хотела демонстрировать свое невежество, но со временем она узнает, как называются лежащие в шкатулке предметы. Там были два жемчужных ожерелья, ожерелье с бриллиантами и ожерелье с янтарем. Золотые и серебряные серьги с полдесятка каждых и множество колец: просто золотые кольца, одно золотое кольцо с большим рубином, сверкавшим, словно огонь, еще одно кольцо с тремя камнями – синим, зеленым и желтым, потом еще одно кольцо с восемью бриллиантами различных размеров. В дополнение к этому в шкатулке лежали золотые и серебряные шпильки для закалывания волос и украшения прически.
Но даже в тот момент, почти ничего не зная о драгоценностях, Ханна поняла, что шкатулка с украшениями стоит больших денег.
– Господи, Малколм, это, наверное, стоит целое состояние!
– Это неважно. – Он небрежно взмахнул рукой. – Все это ваше. Выбирайте, в чем завтра будете на брачной церемонии. Остальное тоже ваше, распоряжайтесь всем как вам угодно.
Ее охватил порыв нежности. Она бросилась вперед и обняла его.
– Какой вы славный и добрый, Малколм! Спасибо, спасибо вам!
– Это лишь малая толика того, что я могу вам дать в знак признательности за то, насколько много вы для меня значите, дорогая моя Ханна. Я люблю вас. Я думал… – Он откашлялся. – Думал, что больше никогда не смогу полюбить.
Ханна поцеловала его, прижавшись к нему с такой страстью, какую раньше никогда не проявляла. Вернер обвил ее руками, и его поцелуй сделался напористым и требовательным. Она почувствовала, как он возбуждается, и без остатка отдалась его пылким объятиям. В глубине души Ханна знала, что если он выкажет такое желание, она позволит ему овладеть собой прямо тут.
Вернер вдруг отстранился от нее со смущенным смешком.
– Слышал, что плохая примета – мужчине целовать невесту до свадьбы. – Он с официальным видом поклонился и сказал: – С вашего позволения, сударыня.
После чего вышел из комнаты.
Ханна, все еще охваченная страстью, несколько мгновений смотрела ему вслед. Затем развернулась к кровати, где стояла шкатулка. С детским восторгом она запустила пальцы в горку сверкающих камней и пропустила их между пальцев, словно сияющие водяные капли.
О, как же сильно все переменилось в ее жизни за несколько недель! Это превзошло все ее самые потаенные мечты.
Ханна оделась и спустилась вниз. По дому уже разгуливали гости. Мужчины сидели в бальном зале за картами, а дамы разбились на небольшие группки и весело болтали, и веера ярких расцветок качались в такт движениям их губ. На всех были корсеты со шнуровками и затейливые парики. Ханна в который раз пошла против Андре – она отказалась надевать парик.
– Черт подери, Андре! С этим сооружением на голове стоит мне кивнуть, как оно свалится на пол!