– Боюсь, что так.
Майкла охватила злоба, которая, казалось, задушит его, злоба на этого полного самомнения человека, настолько одержимого расправой с Тичем, что он скрыл известие о смерти отца от родного сына! Майкл интуитивно ощущал, что это и есть истинная причина. Губернатор боялся, что он вернется домой, узнав об этом. Майкл знал, что со стороны губернатора это отвратительный поступок и что он всегда будет его за это презирать.
– Тогда мне лучше отправиться в «Малверн», чтобы узнать, как там дела, – ровным голосом сказал Майкл и встал.
– И вот что еще, Майкл. За три месяца до своей кончины Малколм Вернер женился. Поговаривают, что это и стало причиной… – Губернатор умолк и стал откашливаться.
– Женился? – переспросил Майкл, стараясь осознать еще один ошеломляющий удар.
– Именно поэтому я не сообщал вам о его смерти. Я думал…
– Кто? Кто эта женщина?
– Какая-то девк… какая-то девица. Я никогда с ней не встречался. – Губернатор пожал плечами. – Полагаю, ее зовут Ханна. Ее девичья фамилия мне неизвестна.
– Ханна? – медленно переспросил Майкл. – Среди знакомых отца я не знаю женщин с таким именем.
– Полагаю, он… э-э-э… познакомился с ней после вашего отбытия.
Майкл горько хохотнул.
– Значит, я полагаю, что мне тотчас же нужно ехать в «Малверн» и запоздало засвидетельствовать свое почтение мачехе!
– Как я понимаю, есть завещание. Считая вас погибшим, ваш отец оставил «Малверн» новой жене.
Майкл пожал плечами и отвернулся.
Губернатор снова остановил его.
– Майкл!
Торопясь уйти, Майкл повернулся к Спотсвуду.
– По английским законам, которые, я уверен, вам известны, как наследнику мужского пола вам причитается две трети состояния отца вне зависимости от того, если в завещании объявлено иначе.
Выходит, сейчас он стоит лицом к лицу с женой покойного отца. «С мачехой», – подумал он со смешанным чувством веселости и отвращения.
Он узнал ее, когда она слезла с Черной Звезды и подошла к нему.
По-прежнему глядя на него ошеломленным взглядом, она сказала:
– Но Майкл Вернер мертв, это общеизвестно!
– Уверяю вас, что не мертв, мадам. Я жив и здоров.
– Но что случилось?
– Это долгая и скучная история. Уверен, что она покажется вам неинтересной. – Он равнодушно взмахнул рукой. Потом поглядел на нее, его блестящие черные глаза сверкнули весельем. – Теперешние обстоятельства совершенно иные, нежели при нашей последней встрече, не так ли?
Ханна, оправившись от первого шока, озадаченно уставилась на него.
– Мы раньше не встречались, сэр!
– О да! Наша встреча была недолгой, но я не мог такого забыть. И вы в тот момент были в чем мать родила. Захватывающее зрелище, я до сих пор очень живо его помню.
Ханна подошла поближе и заглянула ему в лицо. Глаза, эти черные глаза. Лицо она вспомнила, тогда оно было с бородой, и одет он был по-другому. Она неуверенно спросила:
– Вы тот, кого звали Танцором?
Майкл насмешливо отвесил полупоклон.
– К вашим услугам, миледи.
При воспоминании обстоятельств их встречи лицо Ханны густо залилось краской.
Его улыбка сделалась шире и вдруг исчезла.
– Вас отец тоже в таком виде впервые увидел? Голышом на кровати? Вы подобным образом заморочили ему голову, чтобы он на вас женился?
Ее рука непроизвольно рванулась к лицу Майкла. Но не успела она влепить ему пощечину, как он перехватил ее руку и притянул к себе. Она почувствовала запах табака и ощутила прижавшееся к ней напряженное мускулистое тело. Его взгляд впился ей в глаза, а его полураскрытые губы были близко, очень близко. Ханну охватило смятение. Она была уверена, что он ее поцелует. Она подалась навстречу ему, прикрыв глаза.
И тут Майкл отпустил ее и отступил назад. Ханна покачнулась, словно собираясь упасть, по-прежнему шокированная и ничего не понимающая. Когда она открыла глаза, на его лице снова гуляла насмешливая улыбка, как будто он прочел все ее мысли.
Ханна тряхнула головой, чтобы прийти в себя. Она впервые подумала, какие лично для нее могут быть последствия от его воскрешения из мертвых. Ханна нерешительно проговорила:
– Если вы прибыли насчет… Дела на плантации идут хорошо.
– Я так и понял. Уже навел справки. Мне сказали, что вы хорошо справились с задачей выращивания табака. – Майкл коротко и резко рассмеялся. – Да, мне это о вас сказали… помимо всего прочего. Не волнуйтесь, мадам. – Он небрежно взмахнул рукой. – Я здесь не затем, чтобы предъявить права на наследство. У меня мало склонности к жизни плантатора. Можете продолжать… хотя бы, пока я не решу иначе. А если я все-таки случайно вернусь в «Малверн», то сделаю все, чтобы вы получили достойное вознаграждение за ваши старания. По крайней мере, жалованье надсмотрщика. Но вот на одно права заявить я намерен. На Черную Звезду, – кивнул Майкл в сторону лошади.
– Нет! – в смятении вскрикнула Ханна. – Черная Звезда моя!
– Это не так, мадам, – холодно возразил он. – Вам, конечно же, сказали, что Черную Звезду отец подарил мне на день рождения.
Ханна молчала, зная, что ничего не сможет сделать, чтобы помешать ему забрать лошадь.
– Я буду в Уильямсбурге некоторое время. А теперь позвольте откланяться, мадам.
Майкл поклонился, ясно выказывая свое презрение.
Затем вскочил в седло, подхватил поводья и остановился, глядя на нее.
– Один вопрос, если позволите, мадам. Отец обо мне много говорил?
Ханна запрокинула голову.
– В моем присутствии ваше имя ни разу не сорвалось с его уст, сэр!
– Понимаю.
Майкл побледнел, его черные глаза наполнились болью, и на одно мгновение Ханна пожалела, что сказала ему правду.
Затем он легонько стукнул Черную Звезду каблуками по бокам, и они вместе умчались.
Ханна смотрела, как Черная Звезда перешел на ровную рысь, и глядела им вслед, пока конь и человек не скрылись из виду на ведущей в Уильямсбург дороге. У нее перехватило дыхание. Она успела так привязаться к этому коню…
Но как только он скрылся из виду, Ханна вздрогнула, словно стряхивая с себя наваждение, и ее накрыло полное осознание того, в какой ситуации она оказалась. Через несколько минут после «воскрешения» Майкла Вернера из мертвых все, чего она достигла, чего она добилась за последний год, могут в одно мгновение у нее отнять. Она не тешила себя иллюзиями по поводу того, что произойдет, реши Майкл навсегда вернуться в «Малверн». Даже если по закону ей отойдет треть, Ханна знала, что никогда не сможет там жить при хозяине Майкле, не сможет после того, как год пробыла хозяйкой имения. Гордость ей этого не позволит.
Чувствуя, как на глаза наворачиваются горькие слезы, она торопливо ринулась в хозяйский дом, пока окончательно не расплакалась. Услышав в музыкальной гостиной клавесин, она вбежала туда, хлопнув за собой дверью.
Андре резко развернулся. Один взгляд на ее расстроенное лицо, и он вскочил на ноги.
– Бог мой, Ханна? Что случилось?
Она бросилась к нему в объятия, бурно разрыдавшись впервые после смерти Малколма. А в перерывах между приступами слез она рассказала о случившемся.
– Сударыня моя, мне искренне вас жаль. Я прекрасно понимаю, отчего вы так расстроены.
Он вздохнул, помог ей вытереть слезы, затем усадил на стул. После чего ушел за бокалом коньяка. Она жадно выпила и откинулась на спинку стула. Вскоре к ней вернулись силы, и ей стало тепло.
Андре озабоченно смотрел на нее.
– Возвращение блудного сына поставило вас в отчаянное положение, так ведь, сударыня моя?
Ханна выпрямилась.
– Я буду бороться! Он не может вот так вернуться и…
Андре оборвал ее взмахом руки.
– Еще как может, дорогая Ханна. Я предупреждал вас об имущественных правах женщин по британскому законодательству. Если он захочет вернуться и по праву здесь утвердиться, вы ничего не сможете сделать. Закон даже может принять его сторону, если он решит заставить вас отсюда убраться. Однако не могу представить, что человек может быть столь жесток. Особенно сын Малколма Вернера…
– Если он вернется, чтобы тут жить, я здесь не останусь. Я отказываюсь находиться под одной крышей с этим человеком!
– Неужели? – вскинул брови француз. – Вы, похоже, испытываете сильную неприязнь к человеку, которого только что видели, да и то недолго. – Он с хитринкой взглянул на Ханну: – Или же тут есть некая подоплека?
Ханна молчала. Она рассказала Андре почти все, что произошло в таверне «Чаша и рог»… почти. Она умолчала о пьяном пирате и о человеке по прозвищу Танцор. Андре был человек понимающий, но он был мужчиной, и она отказалась унижаться, говоря обо всех подробностях.
Андре принялся расхаживать по гостиной.
– Возможно, мы зря беспокоимся. Этот молодой человек скитался в далеких краях, ища приключений. Вы говорите, его не привлекает жизнь плантатора. Есть надежда, что он, возможно, захочет снова пуститься в странствия. В моем понимании если человек однажды становится перекати-полем, то он никогда не станет довольствоваться оседлой жизнью. – Его лицо сделалось печальным. – Однако это не мой случай. Мне очень хотелось бы вернуться… но неважно. – Андре повернул помрачневшее лицо к Ханне: – Нам нужно обязательно придумать что-то, что бы вас взбодрило. Знаю! Бал, большой бал. – Лицо его оживилось, он восторженно захлопал в ладоши. – Чудная мысль!
– Бал? – Ханна уставилась на него, словно Андре сошел с ума. – И это предлагаете вы, Андре? Сами знаете, как вы возражали против другого бала, и каким провалом он обернулся!
– Сейчас обстоятельства изменились, мадам. Самое главное заключается в том, что ваш муж скончался больше года назад – приличествующий срок траура уже прошел. Вот если бы нам придумать что-нибудь этакое… вескую причину…
Андре снова стал расхаживать по гостиной.
Ханна завороженно глядела на него, мысли у нее путались.
– Есть! – Он опять хлопнул в ладоши. – Это будет благотворительный бал. Такой бал всегда привлекает множество людей. Бог мой, да! Благородным очень нравится чувствовать, что они делятся своим богатством с кем-то не столь удачливым, как они.