Майкл сверкнул глазами.
– Как вы смеете, сэр?! Обращаться ко мне с подобными предложениями? Думаете, я не знаю, кто вы такой? Думаете, не знаю о ваших делишках с Эдвардом Тичем? И о том, что это вы пытались уговорить его совершить набег на «Малверн»?
Майкл поднял руки, словно собираясь ударить его, и Стритч съежился и отступил.
– Я там был, негодяй вы этакий! Я все слышал и все знаю. Как вы думаете, что станется с вами, если я доложу о вас губернатору Спотсвуду? Вас повесят как соучастника пиратов!
По-настоящему испугавшись, Стритч вскричал:
– Пожалуйста, молодой господин, умоляю вас, не делайте этого! Мы забудем долг вашего отца…
– Нет никакого долга, а если бы и был, я бы его не заплатил. Будь при мне шпага, я бы вас насквозь проткнул!
Стритч испуганно вскинул руки.
– Я не боец. Оружия у меня нет, я старый и хромой…
– Вы немедленно уедете из Уильямсбурга, Амос Стритч, – резко произнес Майкл. – Если я вас еще раз тут увижу, я убью вас! Если я когда-нибудь и где-нибудь вас увижу, вам не жить! Это я вам обещаю. Вы сегодня же уедете из Уильямсбурга!
Майкл развернулся и пошел прочь, держась прямо. Амос Стритч уныло глядел ему вслед. Он был слишком озабочен собственным благополучием, чтобы погрузиться в злобу. Он прекрасно понимал, что этот взрывной молодой человек слов на ветер не бросает.
Стритч поступил необдуманно и глупо. Это был один из тех немногих моментов, когда он был честен с самим собой. Теперь его жизни грозит опасность.
Нужно сегодня же уезжать из Уильямсбурга!
Но куда уезжать?
Ему придется уехать из Вирджинии, тут вопрос ясный. Может, ему стоит вообще убраться с Юга, податься на Север, где он в каком-нибудь небольшом городке сможет открыть торговлю выпивкой. Возможно, если ему улыбнется фортуна, он однажды откроет свою таверну.
Ковыляя по улице к своему жилищу, Стритч проклинал тот день, когда положил глаз на Ханну Маккембридж. Эта чертова сучка стала причиной его разорения, и сейчас кажется, что у него никогда не будет возможности свести с ней счеты.
Майкл Вернер пребывал в смятении. Прошло больше недели с той ночи, когда перебор со спиртным и проклятая страстность толкнули его явиться на бал в «Малверн», а потом разделить ложе с Ханной.
Он громко застонал. Черт подери, эта женщина не дает ему покоя ни днем, ни ночью. Она бередит ему кровь, как смертельная лихорадка.
В то утро, когда он уехал из «Малверна», Майкл долго разговаривал с Джоном, который был ему ближе всех в «Малверне», поскольку они вместе росли. Джон опроверг некоторые ложные представления, в плену которых находился Майкл.
В конце Джон сказал:
– Она прекрасная женщина, миссис Ханна. Превратила «Малверн» в веселое место, а еще прикипела к жизни на плантации. – Джон улыбнулся с гордостью за нее. – Миссис Ханна управляет «Малверном» почти так же, как ваш отец, масса Майкл.
Но она ведь все-таки была служанкой в таверне, как бы там ни было. Но больше всего Майкла мучил факт, что он занимался любовью с женщиной, с которой спал его родной отец. С мачехой. Это было кровосмешение, конечно, не физическое, а психологическое.
А мысль о том, что с ней спал этот негодяй Стритч, была почти невыносимой, мысль о том, что эта туша насиловала Ханну! Во время встречи с этим мерзавцем несколько минут назад глаза Майклу застлала алая пелена ярости. Он был уверен, что убил бы Стритча прямо там, будь при нем оружие.
Однако все это не могло стереть у него из памяти картины проведенной с Ханной ночи. Он никогда не испытывал подобного наслаждения с женщиной. Он знал, что она ждет, когда он вернется, и каждый день всю неделю после своего внезапного отъезда Майклу приходилось подавлять огромное желание снова отправиться в «Малверн». Неделю он пил, играл в карты и гонял на Черной Звезде, лишь бы мыслями отвлечься от Ханны. Он даже лег в кровать с продажной девкой, но оставил ее постель с чувством глубокого отвращения к себе. Ничего не помогало, ничего не могло выбить из его головы мысли о Ханне.
Майкл вошел в таверну под названием «Рейли» и по узкой лестнице поднялся к комнатам, где он снимал жилье со многими другими джентльменами. Отдельные комнаты сдавались лишь в нескольких тавернах Уильямсбурга; было в порядке вещей, чтобы в одной комнате спали несколько постояльцев. Но «Рейли» была лучшей таверной в городе, и Майкл решил, что его теперешнее положение всеобщего героя обязывало проживать только в лучшем месте. Он всегда невесело улыбался, когда думал о том, что его сделали героем Уильямсбурга. Если бы люди знали, что он проделывал, когда был в банде Черной Бороды, они, наверное, в ужасе бы от него отворачивались.
Майкл был человеком неглупым и понимал, что чтить его как героя станут недолго, и скоро его место займет кто-то другой. Он надеялся, что это произойдет достаточно скоро. Его взлет до городского героя, волшебное воскрешение из мертвых, перешептывание и слухи о том, что он живет в таверне, вместо того чтобы по праву вступить в права хозяина «Малверна», – все это еще больше закрепляло за ним статус человека с сомнительной репутацией, чего он вовсе не желал.
По крайней мере, у него был свой угол наверху, где лежали одежда и немногочисленные пожитки. Там даже стоял письменный стол.
Он переоделся в костюм для верховой езды. Уже пять раз он принимал участие в гонках с Черной Звездой и выходил победителем, и ему то и дело приходили вызовы на состязания. Сейчас он соперничал на скачках с Джейми Фалкирком на его гнедом жеребце по кличке Смокер. Майкл вспомнил, что предложение о рысистом состязании было сделано ему так мрачно, словно Джейми вызывал его на дуэль. Это было само по себе странно. Они жили на соседствующих плантациях и довольно крепко дружили в детстве. Теперь Джейми, похоже, затаил по отношению к нему какую-то необъяснимую неприязнь. Майкл пожал плечами. Возможно, его давний друг завидовал его славе героя. Если бы Джейми знал, как Майкл эту славу ненавидит!
Сумма ставки удивила Майкла. Джейми поставил пятьдесят фунтов на свою лошадь против Черной Звезды. Ставка была большая, в несколько раз больше, чем обычно.
Однако эта сумма сейчас была бы кстати. Сначала Майкл отказывался принять наградные от губернатора – уж очень они напоминали цену крови. Но после того как Майкл осознал, что ни при каких обстоятельствах не сможет остаться в «Малверне» с Ханной – а выгнать ее у него не поднимется рука, – он обнаружил, что деньги ему нужны. Так что он обуздал гордость и принял двести фунтов от Спотсвуда. Он пустил их на карточные игры и на ставки на Черную Звезду.
Выйдя из таверны, Майкл направился в конюшню на окраине города, где он держал Черную Звезду. Стоявший в стойле конь заржал и тряхнул головой. Майкл принес ему кусочек сахара, который жеребец съел у него с руки. Майкл отослал конюха и сам оседлал Черную Звезду.
Он вывел коня на улицу и запрыгнул в седло, потом проехал километра полтора за город к небольшому ипподрому. Во многих городах Вирджинии ипподромы были неплохие, иные даже со скамьями для зрителей, но в Уильямсбурге такой только предстояло построить. Скаковая дорожка представляла собой утрамбованный круг на бывшем лугу длиной примерно с полкилометра. Старт и финиш обозначали два столба с флагами. Поскольку день был будний, зрителей было совсем немного. Джейми уже был там в окружении друзей.
Джейми откинул со лба огненно-рыжие волосы, посмотрел на Майкла, и на его худом лице появилась недовольная гримаса.
– Вы опоздали, сэр. – Джейми попытался презрительно фыркнуть, но от этого его лицо сделалось лишь недовольным. – Мы уже думали, что вы испугались выставить своего коня против моего.
– С чего это мне пугаться, – непринужденно отозвался Майкл. – Это вы явились слишком рано. Наше условленное время – это…
– Будучи человеком честным, думаю, мне нужно вас уведомить, – перебил его Джейми громким и воинственным голосом. – Я много раз состязался на Смокере с Черной Звездой, сэр, когда им правила Ханна Вернер. И всякий раз выигрывал.
Майкл внутренне напрягся, но ему удалось ответить ровным голосом:
– Ценю вашу заботу, Джейми. Вы и вправду более чем порядочный человек. Пари остается в силе. А поскольку вам, как я вижу, не терпится, быть может, приступим?
Джейми выпрямился.
– Так и порешим! Только не говорите, что вас не предупреждали.
– Нет, Джейми, – сухо ответил Майкл. – Не стану так говорить.
Они быстро выбрали двух человек в качестве судей, стоящих у флажков в конце дистанции, еще одного для подачи сигнала к старту и еще одного как посредника. Джейми вскочил в седло, сжав в руке арапник, и судьи выровняли коней на старте. Всадники ждали, пока они дойдут до конца дистанции.
Судья на старте спросил:
– Готовы, господа?
Они были готовы.
– Тогда удачи вам обоим. Вперед!
Кони рванулись вперед, словно выпущенные из лука стрелы. Майкл дал Смокеру вырваться вперед. По опыту прежних стартов он выяснил одну важную вещь. Черная Звезда терпеть не может, когда кто-то его обгоняет. Если же он идет впереди, то немного расслабляется. Но если он видит перед собой коня, то мчится изо всех сил, когда Майкл начинает отпускать поводья. Жеребец, казалось, прижимается к земле и несется вперед как пуля. Сегодня Майкл придерживал его на полкорпуса за Смокером до середины дистанции. Джейми оглянулся, зубы его сверкнули в торжествующей улыбке.
Майкл чувствовал, что Черная Звезда раздосадован, жеребец тянул поводья. Наконец, Майкл бросил поводья, наклонился вперед и крикнул:
– Давай, красава! Вперед, Черная Звезда! Сделай его!
Мощным рывком Черная Звезда поравнялся со Смокером. Пораженный Джейми оглянулся, не веря своим глазам. Затем Черная Звезда начал обходить соперника. До финальных флажков оставалось несколько метров. Краем глаза Майкл увидел, как Джейми хлещет Смокера кнутом по вздымающимся бокам.
Слегка ударив Черную Звезду каблуками по бокам, Майкл прибавил ходу, и они пролетели мимо финальных флажков, на полкорпуса опережая жеребца Джейми.