Генри глубоко вздохнул.
– Через час, как хозяйка уехала, Леона нашли у большой дороги с распоротым животом…
– И ты думаешь, что именно поэтому она и уехала? Потому что могут подумать, что это она убила раба? – запальчиво проговорил Майкл. – Если это причина… черт подери, какая же глупость! Кто вообще обвинит хозяйку плантации в убийстве какого-то… – Он осекся, встал и принялся разгуливать по кабинету. – К тому же убивать не в характере Ханны. Она может раздражаться, быть своевольной, да бог знает какой еще. Но убить – нет. Не верю. И никто не поверит!
– Я тоже так думаю, масса.
– Может, она случайно споткнулась о тело и испугалась, что ее могут обвинить в убийстве этого Леона?
– Возможно.
– Если так, то бегство – самое худшее из того, что можно было предпринять. – Майкл ударил кулаком в ладонь, подошел к окну и стал смотреть в никуда. – А что подумали в Уильямсбурге, когда ты об этом сообщил?
– Я никому ничего не сказал, масса Майкл. Леона похоронили здесь, в «Малверне». Никто не знает. Я сам его похоронил.
– Ты что? – резко обернулся Майкл. – Это же страшный риск, Генри!
– Кто хватится какого-то там раба, масса Майкл.
Генри смотрел на него спокойным взглядом, и помимо своей воли Майклу пришлось отвести взгляд.
– Конечно, ты прав. Но все же ты рисковал. – Он заставил себя посмотреть на надсмотрщика. – Похоже, я понял… в этом случае ты решил, что никто ничего не узнает, ни у кого не будет возможности обвинить Ханну в преступлении.
– Я… так думаю. – Генри посмотрел на шляпу, которую мял в руках. – Леон, он был плохой. И я виноват в том, что он оказался здесь. Я уговорил старого хозяина купить его…
Майкл снова подошел и положил ему руку на плечо.
– Я благодарен тебе, Генри, за все, что ты сделал… – Потом выпалил: – Вот ведь глупая девчонка! Зачем, ради бога, зачем? У тебя есть хоть какие-то мысли, куда она могла отправиться?
– Нет, масса, – покачал головой Генри. – Она мне не сказала. Я только знаю, что экипаж свернул с большой дороги на север.
– А это значит, что она может быть где угодно. Найти ее нет никакой надежды! Интересно, а этот Сайлас Квинт что-нибудь знает?
– Понятия не имею.
Майкл отрезал:
– Завтра же отправлюсь в Уильямсбург и переговорю с ним. – Он вздохнул. – Я смертельно устал и есть хочу. Можешь идти, Генри. Будешь проходить мимо кухни, скажи там, чтобы побыстрее принесли мне ужин.
– Слушаюсь, масса.
И все же Генри мялся. Майкл бросил на него резкий взгляд. Надсмотрщик рассматривал свою шляпу, яростно вертя ее в больших руках.
– Ну, Генри?
Генри поднял глаза, явно не желая говорить.
– Давай выкладывай, что еще?
– Тут вот еще что, масса Майкл… Миссис Ханна ждет ребенка.
– Господи, что ты такое говоришь? Ты уверен?
– Уверен. Это уже заметно.
Мысли Майкла мчались вскачь, он вернулся в прошлое. Когда это произошло? В конце ноября? Это его ребенок?
– Ты не знаешь, какой срок… нет, конечно, не знаешь. Спасибо, Генри. Можешь идти.
Когда Генри вышел, Майкл налил себе еще коньяка и залпом выпил. Раскурил от свечи еще одну отцовскую сигару и опустился в старое кресло. Голова у него шла кругом, он пытался осмыслить новый поворот событий. Ханна беременна? Но если это правда и ребенок его, то зачем, черт подери, она сбежала?
Конечно, существовал простой ответ, который Майкл и слышать не хотел. Ребенок не его. Он от другого мужчины.
Сайлас Квинт прожил последние месяцы так, как раньше и представить себе не мог. Когда той ночью он привез домой из «Малверна» железную шкатулку и вскрыл ее, содержимое превзошло все его самые смелые мечтания. Он стал богатым человеком.
Наконец-то он получил все ему причитающееся!
И кто когда-либо заподозрит, что он украл шкатулку? Подозревать его могла лишь Ханна, но она уехала навсегда.
Он купил себе прекрасную одежду и лошадь. Ел и пил самое лучшее. Когда его спрашивали, откуда у него внезапно взялось такое богатство, он провозглашал: «Это наследство от дальнего родственника в далекой Англии, о котором старый Квинт и знать не знал!»
А поскольку он всегда угощал тех, кто его спрашивал, они безоговорочно принимали это объяснение. Его даже стали теперь пускать в «Рейли», где раньше вышвырнули бы на улицу, посмей он только нос туда сунуть.
Прошлым вечером именно в «Рейли» он набрался ромом так, что едва смог до дому доковылять. Из своих богатств он ничего не потратил на обустройство своей халупы. Его мало интересовало место, где он спал. Есть где улечься, вот и хватит.
Некоторым собутыльникам он рассказывал расширенный вариант своего вранья, хвастаясь, что подумывает отправиться морем в Англию посетить могилку дядюшки, который так позаботился о бедном племяннике, что оставил ему все состояние. А может, тетушки, он вечно путался, от одного рассказа к другому, кем же был тот богатый родственник.
Соответственно, на следующее утро, когда его кровать запрыгала и затряслась после грандиозной попойки в «Рейли», Квинту показалось, что он плывет на корабле.
Затем глухие удары вкупе с пляской кровати окончательно его разбудили, и Квинт понял, что это не сон. Кровать и вправду подвинулась чуть ли не на метр.
Квинт, лежавший в одежде и даже в башмаках, с трудом сел на кровати, стараясь проморгаться от винных паров. Что-то надо вспомнить…
Потом чей-то голос торжествующе провозгласил:
– Вот она. Генри был прав!
Стоявший на коленях у кровати человек выпрямился.
Когда Квинт все вспомнил, его охватил ужас. Шкатулка! Он прятал ее под кроватью.
От шока винные пары окончательно выветрились у него из головы.
– Ты как смеешь вламываться ко мне без приглашения! Ты кто, чего ты хочешь?
– Я, Майкл Вернер, и ищу железную шкатулку, которую вы украли в «Малверне», Сайлас Квинт, – холодно ответил непрошеный гость. Это был высокий черноволосый и черноглазый мужчина, яростно сверкнувший на Квинта глазами. – Я молил небо, чтобы у вас хватило глупости хранить ее при себе. Я стучал в дверь так, что и мертвый бы проснулся. Не получив ответа, я зашел так же, как вы явились в «Малверн» – без приглашения. Не сумев пробудить вас от пьяного сна, я начал поиски. В первую очередь заглянул под кровать. Вы не только вор, но еще и дурак. Я могу вас за это отправить в тюрьму. Люди шли на виселицу за куда меньшее!
– Не крал я, не крал, – запричитал Квинт. – Просто взял то, что мне причитается.
Майкл нахмурился. Этот человек оказался отвратительным, как и описывал Генри. Грязный пьяница, живущий в хлеву. Но в то же время Майкл был озадачен: мужчина был не так напуган, как обычно бывают схваченные с поличным воришки. Майкл резко спросил:
– Что значит причитается?
– Мне это были должны, должны! Эта девка, Ханна, работала по договору у Амоса Стритча. Потом она сбежала, и старый Стритч оказался мне ни к чему. Я отправился в «Малверн», но ее светлость не отдавала мне причитающееся. – Его губы сложились в хитрой улыбке. – До самого последнего раза. А потом передумала, вот так!
– Какой же вы негодяй, если отдали дочь работать по договору в таверну!
– Не дочь она мне. Не моя кровь, – негодующе ответил Квинт. – У Мэри уже был этот довесок, когда я на ней женился.
– Это все увертки, милейший. Она же ведь из вашей семьи была. – Майкл взмахнул рукой. – Неважно. Вы знаете, куда отправилась Ханна?
– Она бы мне и не сказала, эта миссис Ханна!
– Почему нет? – быстро спросил Майкл. – Может, это из-за вас она уехала из «Малверна»?
– Очень может быть. – Лицо Квинта приняло хитрое выражение. – Может, миссис Ханна боялась снова увидеть старика Квинта.
– С чего бы это?
– С того, что` я о ней знаю! – Квинт повысил голос и приблизил к Майклу пунцовое лицо. – О ней и о ее родителе!
– Откуда вам известно о ее отце?
– Я знаю то, что рассказал мне этот черномазый Леон…
Тут Квинт прикусил язык.
Майклу стал мгновенно ясен истинный ход событий.
– Леон мертв, Квинт. А убили его вы! Разве нет? – Майкл протянул руку вниз, схватил Квинта за рубаху и резко поднял с кровати. – Это вы его убили!
– Нет, нет, это вранье! – На лице Квинта впервые мелькнул страх. Он безрезультатно толкал Майкла руками в грудь. – Слово даю! Старый Квинт никого не убивал! Она… Наверное, это она его убила, чтобы заткнуть ему рот!
– Ты лжешь, скотина! – Майкл хорошенько его встряхнул. – А сейчас говори мне правду!
Квинт сглотнул.
– Мне нужно хлебнуть, ну хотя бы глоточек, молодой Вернер, чтобы поправиться.
Майкл отпустил его и отступил на шаг назад.
– Ладно, давайте пейте. Может, у вас разум прояснится.
Квинт рванулся к изголовью кровати и схватил стоявшую на полу бутылку с ромом. Вскинул ее и принялся жадно хлебать, оторвался, подышал и снова отпил. Когда он, наконец, поглядел на Майкла, то уже не пошатывался.
– Значит, правду хотите знать, да? – с ухмылкой спросил он.
– Если вы ее знаете, то – да.
– Вам может не понравиться то, что услышите.
– Позвольте мне об этом судить. А если я узнаю, что вы мне врете, вас ждет тюрьма за кражу. Или петля палача за убийство.
Квинт нагло улыбнулся, его уверенность возросла от выпитого рома.
– Когда вы услышите от меня то, что я вам скажу, ни в какую тюрьму вы меня не отправите. И будете рады заплатить, чтобы я держал язык за зубами.
Майкл пристально смотрел на него холодным взглядом.
– Вы знаете, что миссис Ханна ждет ребенка?
– Да.
– А вы знаете, что это ребенок ваш?
Майкл напрягся.
– А вам это откуда известно?
– А оттуда, что девка мне сама в этом призналась! – злорадно выпалил Квинт.
Майкл, тщательно скрывая от Квинта свою реакцию, почувствовал, как начинает светиться от счастья. Ханна носит его ребенка! Но тотчас же последовала мысль, омрачившая всю радость: «Тогда почему она сбежала?!»
Квинт опять поднял бутылку и снова отхлебнул из нее. Потом вытер губы. Затем, словно одумавшись, протянул бутылку Майклу: