.)
Выйдя из дома врача, Ханна с помощью Андре села в экипаж и сказала:
– А теперь отвезите меня в дом, где лежит больной Джош.
– Но, сударыня моя, – попытался возразить Андре, – врач сказал, что вам нужно незамедлительно вернуться домой и лечь в постель.
– После того, как я повидаю Джоша. Если я прожду слишком долго, он может умереть. Его похоронят до того, как у меня выдастся случай его увидеть.
– Но у него оспа, Ханна! Сегодняшняя прививка не спасет вас… – Он вздохнул, глядя в ее застывшее лицо. – Вы, Ханна Вернер, самая упрямая и самая несносная из всех женщин, с которыми я имел несчастье сталкиваться!
– Если вы не отвезете меня, то я сама стану править экипажем.
– Вот черт подери!
Бормоча что-то себе под нос, он залез на козлы и рявкнул на лошадей.
На доме рядом с гаванью, где лежал больной Джошуа Хоукс, Ханна увидела красный флаг. Угрюмый Андре отказался сопровождать Ханну внутрь.
– Если вы намерены валять дурака, я вам не помощник.
После стука дверь чуть-чуть отворилась, и в щелку Ханна увидела бледное лицо с седой бородой.
– В этом доме мор, сударыня, – сказал мужчина, преграждая ей путь. – Никаких гостей.
– Джошуа Хоукс здесь?
– Да, он очень болен.
– Я требую его видеть!
– Сударыня…
В мгновенном приступе гнева Ханна ударила в дверь ногой. Дверь распахнулась настежь, стоявший за ней отшатнулся, и Ханна вошла в дом.
– Где он? – спросила она. – Где Джош?
Седобородый мужчина безропотно пожал плечами и показал на закрытую дверь в конце коридора. Ханна подошла к ней, открыла и оказалась в полутемной комнате, где горела всего одна свеча. В нос ей ударил тяжелый сладковатый запах разложения и смерти.
Она осторожно сделала шаг вперед. Разглядела кровать у дальней стены.
– Джош? Это я, Ханна.
На кровати раздалось шевеление, затем послышался стон. Ханна сделала еще несколько неуверенных шажков.
Затем лежащая там фигура повернулась, и Ханна в ужасе ахнула. От лихорадки глаза Джоша горели огнем. Но лицо… Боже правый, лицо! Бороду сбрили, лицо было покрыто чем-то похожим на веснушки. Но когда ее глаза получше привыкли к полумраку, она разглядела, что веснушки – это волдыри, наполненные гноем.
Измученный лихорадкой взгляд Джоша немного прояснел, и он надрывно простонал:
– Ханна! Отец небесный, что ты здесь делаешь? Не смотри, не смотри на меня! – Он отвернулся. – Уходи, девочка. Уходи сейчас же, пока не поздно!
Ханна стояла как вкопанная, ее разум отказывался воспринимать увиденное.
Джош повысил голос и злобно крикнул:
– Уходи, черт бы тебя побрал! У меня оспа, я умираю! Не подходи ко мне! Не хочу, чтобы ты на меня смотрела. Не хочу, чтобы ты здесь была, ясно тебе?
Затем сковавшие ее чары рухнули, и она в ужасе выбежала. С полными слез глазами она кое-как вышла из дома и доковыляла до экипажа.
Андре, стоявший прислонившись к повозке, выпрямился.
– Ханна, что такое?
– Ах, Андре! Лицо, дорогое лицо Джоша! Это ужасно!
– Излишне говорить, что я вас не предупреждал.
Он помог ей сесть в экипаж и повел его из Бостона.
Ханна проплакала всю дорогу до таверны. Но когда они прибыли на место, слезы ее высохли, и навалилось чувство вины. Надо было остаться с Джошем, ухаживать за ним и заботиться. Он это заслужил.
В таверне Андре сразу же отвел ее наверх и налил бокал коньяка. Ханна немного отпила и начала говорить, как она виновата перед Джошем.
– Нет-нет! – покачал головой Андре. – С вашей стороны это было бы и глупо, и опасно. А результат был бы нулевым. Уверен, что он получает самый лучший уход. Он у друзей. И он не хотел вас там видеть. Сам же об этом сказал.
Ханна молчала. Она вымоталась, ее душа болела. Андре беспокойно расхаживал по комнате, заложив руки за спину. Наконец, остановился перед ней и твердым голосом сказал:
– По-моему, вам нужно взять Мишель и, конечно же, Бесс и уехать из этого проклятого места, пока не кончится эпидемия. Как я понимаю, из Бостона многие уезжают. Вот и вам надо.
– Но мне некуда ехать. – Ханна беспомощно всплеснула руками.
Андре пару секунд внимательно смотрел на нее.
– Можно вернуться в «Малверн».
– Нет! – Ханна выпрямилась и яростно замотала головой. – Я не могу туда поехать. Меня там не ждут!
– Почему не ждут? – с вызовом спросил Андре. – Ханна, давно пора рассказать, что вынудило вас уехать из «Малверна».
Она пару секунд размышляла, потом пожала плечами.
– Хорошо. Вы имеете право знать. – И Ханна все ему рассказала.
Андре внимательно слушал, перебив ее лишь однажды, когда она дошла до обнаружения убитого Исайи.
– Бог мой, Ханна! Вы из-за этого сбежали! Вот глупая девчонка!
– Нет, не только из-за этого. Это было так… побочное опасение. Дослушайте до конца.
Когда она, наконец, закончила, Андре смотрел на нее долгим задумчивым взглядом, обошел комнату и вернулся на место.
– Эта негритянская кровь в вас и в Мишель, которой вы так боитесь… Вот мне интересно, исходя из того, что вы рассказали мне о своем отце, вы никогда не думали, что он мог быть потомком африканского царя? Вы же знаете, сударыня моя, что многие из привезенных сюда рабов могут нести в себе благородную кровь!
– Какое это имеет значение? – спросила Ханна. – В любом случае, важно не то, что думаю я, а что подумают другие.
– Полагаю, вы имеете в виду молодого Вернера?
– Да! Майкла!
– В том письме, что вы ему написали, вы обмолвились об этом и о Мишель?
– Нет, но уверена, что сейчас он уже все знает. Ему все мой отчим рассказал, уж будьте покойны!
– А вы никогда не думали, что это проявление несправедливости по отношению к молодому Вернеру, когда вы строите предположения, как он воспримет эти новости?
– Вы достаточно долго прожили на Юге, Андре. – Ханна подалась вперед. – Как вы думаете, благородное сословие Вирджинии… Как вы думаете, сын плантатора, владевший рабами, воспримет новость, что его дочь темнокожая, пусть даже в малой мере?
– Да, думаю, вы правы. И все же можно было подождать и рассказать все ему лично.
– Я не могла себя заставить это сделать. – Ханна вздрогнула. – Могла лишь думать об отвращении на его лице, когда он все узнает!
Андре вздохнул, затем гневно взмахнул рукой.
– Во Франции мы мало придаем этому значение, но в этой стране… Бог мой! Думаю, пройдет еще немало лет, прежде чем она станет достаточно цивилизованной для… – Он умолк.
– Значит, «Малверн» вы рассматривать не будете?
– Никогда!
– А другое место где-нибудь подальше, пока не кончится эпидемия?
– Где? И на какой срок? Вы же слышали доктора Бойлстона. Эпидемия может продолжаться несколько месяцев. Нет, я останусь здесь.
Через несколько дней Андре пришел к Ханне с известием, что Джошуа Хоукс умер от оспы.
Но к тому времени Ханна сама лежала в постели, горя от лихорадки. Тело у нее ломило, она то и дело погружалась в забытье, и у нее не осталось сил скорбеть по Джошу.
К ней имел доступ только Андре, за исключением недолгого визита доктора Бойлстона. Андре кормил Ханну по большей части бульонами и жидкими блюдами, ежедневно менял постельное белье и, казалось, всегда был рядом с утешительным словом и влажной тканью, которой обтирал ее лицо и тело.
В порожденных лихорадкой кошмарах Ханне мерещилось, что ее лицо превратилось в ужасную маску из волдырей с гноем, которые она видела на лице у Джоша. И Ханна каждый раз, когда голова ее на несколько минут прояснялась, просила у Андре зеркало, чтобы обследовать лицо. Андре снисходительно относился к такому тщеславию. Всякий раз, когда Ханна осматривала свое лицо, она не обнаруживала никаких гнойников или оспин, лишь розоватую от лихорадки кожу.
Доктор Бойлстон приехал навестить ее в последние дни болезни, и Ханна вполне здраво восприняла его слова:
– Мадам Вернер поправится через несколько дней, Андре. Она перенесла болезнь в легкой форме. Должен отдать должное вашему уходу, сэр.
Ханна, притворявшаяся спящей в надежде услышать плохие новости, если таковые у врача имелись, села на постели, как только за ним закрылась дверь.
Добрые известия очень ее подбодрили.
– Сиделка, – сказала она слабым голосом, – принесите воды.
– Вот уже и сиделка, – раздраженно отозвался Андре. – Меня много как называли, но чтобы сиделкой!
Ханна больше не могла сдерживать смех.
– Вот ведь ведьма! – Андре наклонился над ней с притворной гримасой злобы. – Вы всё слышали!
– Слышала и скоро буду как новенькая! – Она схватила его за руку: – Милый, милый Андре, спасибо вам! Что бы я без вас делала?
– Вот это, конечно, вопрос. Думаю, все было бы печально. Очень печально.
И он ушел за стаканом воды.
Предсказание доктора Бойлстона сбылось. Через два дня Ханна совершенно выздоровела. Она была еще слаба и плохо держалась на ногах, но лихорадка прошла, и в ней проснулся волчий аппетит. За время болезни она потеряла несколько килограммов.
– Попросите Бесс прислать мне что-нибудь посытнее, пока я совсем не истощилась. – И тут впервые за много дней Ханна подумала не о себе: – Как там Бесс? Как Мишель и все остальные?
– Просто прекрасно, мадам. Я никому не открывал, кроме врача. Так с каким дьяволом сюда могла попасть оспа?
– Я тут подумала… поскольку прививка доктора Бойлстона у меня прижилась…
– Возможно, прижилась, дорогая Ханна. Даже наш славный доктор не до конца в этом уверен.
– У меня прижилась! – уверенно продолжила Ханна. – Может, и другим стоит привиться?
Андре тяжело вздохнул.
– Поскольку я ждал этого вопроса, я уже со всеми переговорил. Джон и Бесс категорически отказались. А Дики… ну, его это мало привлекает… – Андре внезапно вздрогнул. – Мадам, вы ведь не о Мишель подумали?
– Именно о ней. Со мной все получилось, а доктор Бойлстон привил своего ребенка. Мишель – моя кровиночка. Я уверена, что с ней результат будет тем же.