Ханна молча глядела на него. Он снова присел на край кровати.
– А зачем еще, как ты думаешь, я сюда приехал? Чтобы отвезти тебя в «Малверн» как невесту. Уедем сразу же, как только тебе позволит здоровье. Обвенчаемся, когда будем проезжать Мэриленд. Там это сделают быстрее. В Вирджинии на это уйдет масса времени: всякие церковные соглашения и прочее. Так что приедем в «Малверн» мужем и женой. – Майкл поднял бровь. – Если только тебе не захочется закатить свадебный бал.
– И потрясти до основания всю Вирджинию? – рассмеялась Ханна. – Ты берешь в супруги женщину, два года назад родившую ребенка? Нет, твое предложение меня вполне устраивает.
Майкл с удовлетворенным видом кивнул.
– Значит, так тому и быть.
– О, Майкл! – Ханна обвила его шею руками. – Я вообразить себе не могла такого счастья!
В последующие дни таверна «Четверо за всех» превратилась в обитель радости.
К Ханне постепенно возвращались силы. Она набрала вес. Бесс так обильно ее кормила, что приходилось отказываться. Ханна, наконец, смогла спуститься вниз и выйти на улицу. Она с особым удовольствием сидела в тени большого дерева позади таверны и глядела, как Майкл возится с Мишель.
Их еще раз навестил доктор Бойлстон и объявил, что Ханна окончательно выздоровела. Андре поведал ему как обстоят дела, и доктор сказал:
– От всей души благодарю вас, мадам, за ваши усилия на моем поприще и приношу вам искренние пожелания счастья. К счастью для всех нас, эпидемия, похоже, достигла высшей точки. Несомненно, она еще продолжится, но у меня есть ощущение, что худшее уже позади.
На следующий день Ханна собрала всех в столовой. Она подумала, что, если бы не присутствие Майкла, все это напоминает полночное совещание в «Малверне». Ханна сказала:
– Через несколько дней мы с Майклом… – Она сжала его руку. – Мы навсегда уезжаем из Новой Англии и возвращаемся в «Малверн».
– Благодарение Богу за это! – пробормотала Бесс.
– Я собрала вас здесь, чтобы узнать, хотите ли вы вернуться вместе с нами или остаться здесь. Бесс, с твоих слов я заключаю, что ты предпочтешь вернуться в Вирджинию?
– Господи, конечно, милая! Я по горло сыта здешними зимами. Холод тут до костей пробирает!
– Джон?
– Я вернусь в «Малверн», миссис Ханна. – Суровое лицо Джона осветилось редкой улыбкой. – Вам кучер понадобится. В последнее время с лошадьми и с коляской обращались не очень-то хорошо, вам понадобится работник в конюшне.
– Спасибо вам, Бесс и Джон. Я обещаю вам обоим свободу, если поедете со мной. Если желаете, вы свободны. Майкл, ты с этим согласен? – Ханна посмотрела на него, и он кивнул. – Так что когда прибудем в «Малверн», можете идти куда захотите.
– «Малверн» – мой дом, – незатейливо проговорил Джон.
– Милая, ну куда идти такой старухе, как я? – спросила Бесс и раскатисто рассмеялась. – К тому же кому-то придется присматривать за ребенком. Сдается мне, ты сможешь уделять ей не очень-то много времени, когда мы вернемся в «Малверн».
Ханна, чувствуя, как ее щеки заливаются краской, не могла смотреть на Майкла, а перевела взгляд на Андре.
– Андре?
Он с задумчивым видом спросил:
– А что вы думаете делать с таверной «Четверо за всех»?
– Я еще не решила. – Ханна пристально посмотрела на француза. – У вас есть какие-нибудь предложения?
Он улыбнулся и шутливо поклонился.
– Я думал, что, возможно, ваш покорный слуга сможет с вашего разрешения, мадам, остаться и управлять заведением. – Андре чуть засмущался. – Знаю, сударыня моя, что вы сочтете это странным, но мне понравилось вести дела в таверне. Особенно в части развлечений. Уверен, что смогу найти другую загадочную даму, которая займет ваше место. Или же… – Андре сверкнул лукавой улыбкой. – Если не получится, я напишу еще одну пьесу.
– Надеюсь, не такую фривольную!
Он задумчиво пожал плечами.
– Думаю, Бостон будет слишком занят тем, что станет приходить в себя после эпидемии и не очень-то станет заботиться о сохранении нравственности на окраинах.
– А ты, Дики… чего ты хочешь? – спросила Ханна.
– Мне тоже понравилась жизнь в таверне, миледи, – застенчиво ответил Дики. – Здесь мне лучше, чем на плантации. Надеюсь, вы не подумаете обо мне плохо.
– Вовсе нет. Тебе выбирать. Ты теперь сам себе хозяин. Твой срок работы по договору закончился.
Поскольку Ханна теперь знала о близких отношениях Дики и Мэри, она приняла его желание с радостью. Затем заявила:
– Тогда давайте договоримся. Андре! Таверна уже записана на вас. Если вы согласны взять Дики в партнеры, я передам таверну «Четверо за всех» вам как подарок.
– Я буду чрезвычайно счастлив взять Дики в партнеры. У меня нет склонности к практической части владения таверной. Но вы слишком великодушны, сударыня моя, – запротестовал Андре. – Я потрясен!
Ханна подошла к нему, поцеловала в щеку и взяла его руку в свои.
– Вы были мне не только верным другом, Андре, но и чем-то гораздо большим. Без вас я, наверное, не выжила бы. Возможно, мы все без вас не выжили бы. Значит, решено. Таверна принадлежит вам и Дики.
Андре отвернулся. Ханна могла поклясться, что в глазах у него сверкнули слезы. Это был один из редких случаев, когда Андре Леклер не мог найти нужных слов.
Затем она взяла Майкла за руку и повела наверх, в свои комнаты.
– Надеюсь, ты не думаешь, что я вела себя слишком дерзко, решив дела с таверной, не спросив твоего согласия?
– Дорогая, это сугубо твое дело. Я ничего не понимаю в содержании постоялых дворов. Думаю, ты прекрасно справилась, ты очень добра и великодушна. А еще и очень красива.
Майкл заключил ее в объятия и поцеловал. Это был первый страстный поцелуй со времени их встречи. В Ханне проснулась страсть, и она горячо ответила на поцелуй. Она почувствовала, как Майкла охватывает желание.
– Ах, Майкл, дорогой мой!
Однако он прервал поцелуй и отступил назад.
– Нет, сейчас не время!
Немного изумленно она произнесла:
– Если ты беспокоишься о моем здоровье, то в этом нет нужды. Я прекрасно себя чувствую.
– Дело не в этом, любовь моя. Мы не будем предаваться любви, пока не станем мужем и женой. В семье Вернеров больше не будет незаконнорожденных детей. – Его размеренная улыбка смягчила колкость его слов. – Мне нужен сын, и если это суждено свыше, я хочу, чтобы он был законным во всех смыслах.
Через неделю они были готовы к отъезду в Вирджинию. Экипаж стоял нагруженным, Бесс и Мишель сидели внутри, Джон устроился на козлах.
Майкл пожал руку Дики, затем Андре.
– Благодарю вас, сэр, за ваши заботы о Ханне.
– Был рад помочь. – Андре улыбнулся Ханне своей лукавой улыбкой. – Иногда она бывает совершенно невыносимой, но в другое время просто очаровательна в своих проказах.
Ханна со слезами на глазах поцеловала на прощание Дики, а потом Андре.
– Милый Андре! Как же мне будет вас не хватать! Желаю вам всего наилучшего.
– А я вам, сударыня моя. Пусть боги будут во всем к вам добры.
– Возможно, я однажды узнаю, что Андре Леклер стал известным драматургом… Если вы вместо этого не угодите в тюрьму.
– Ах, ну да, – вздохнул он. – Как сказал великий Шекспир, «все дело в пьесе». – Он поднес ее руку к губам, затем с грустью посмотрел ей в глаза и тихо произнес: – Прощайте, сударыня моя.
Когда экипаж помчался прочь, Ханна не оглянулась. Ей было не о чем грустить, кроме как о двух верных друзьях, с которыми она рассталась.
Майкл и Ханна стали мужем и женой в небольшой деревеньке в Мэриленде.
Священник, мужчина средних лет с глазами испуганной лошади, был еще больше шокирован, когда узнал, что свидетелями будут двое темнокожих, одна из них с белым ребенком на руках.
Ханна прикрыла рот рукой, улыбнувшись, когда священнику сообщили, что мужчина и женщина, которых ему предстоит обвенчать, носят одну и ту же фамилию – Вернер. Бедняга, наверное, так и не отойдет от такого потрясения!
Однако он стойко провел обряд, и Майкл, наконец, повернулся к Ханне и поцеловал ее как жену. В тот момент она почувствовала, что все ее желания сбылись.
В деревеньке был всего один постоялый двор, в котором была лишь одна комната, где они могли провести свою первую брачную ночь. Комната была небольшой, темной, не очень чистой и пахла застарелым бельем.
– Примите мои извинения, мадам. Это и впрямь небогатая спальня для первой брачной ночи.
– Она вполне подойдет, дорогой Майкл. По мне так она прямо как свадебная опочивальня принцессы!
Майкл со смехом заключил ее в свои объятия.
– Поразительно, что ты была совсем другой, когда мы в последний раз спали вместе.
– И вы тоже, сэр!
Ханна поцеловала его, и их смех быстро перерос в страсть. Майкл так сжал ее в приливе желания, что у нее заболела грудь и от вожделения, и от давления его торса.
Она закинула голову назад, затем посмотрела ему в глаза. Потом кокетливо спросила:
– А не лучше ли нам будет в кровати?
– Конечно, любимая.
Они торопливо разделись. Ханна успела первой и лежала, глядя на его мускулистое тело. Годы не добавили ему полноты. Скорее наоборот, он стал еще стройнее и мускулистее.
Ночь выдалась теплая. Ханна сбросила одеяло и приподняла простыню, чтобы Майкл мог нырнуть под нее. Он повернулся к ней, прижавшись мускулистым бедром. Он губами начал нежно ласкать ее грудь, пока соски не набухли, словно маленькие наперстки. Его руки шарили по ее телу, дразня, ища и лаская, пока она не заметалась в лихорадке вожделения.
– Майкл! Ах, Майкл!
Он поднялся, чтобы взять ее, и Ханна приняла его с такой радостью и пылкостью, что у него захватило дух. Она с криком выгнулась, когда он вошел в нее.
Ханна лежала, поглощенная бушующей в ней острой страстью. Сочетание любви и наслаждения вознесло ее на вершины экстаза, которого она раньше никогда не испытывала и никогда не испытает ни с кем другим.
На пике наслаждения она приподнялась и приникла к нему, обняв за спину. Со стоном содрогнулась и бессильно легла на кровать.