ли встретить какого-нибудь богатого промышленника или подающего большие надежды политика?– проговорил Джозайя с беспечной улыбкой, хотя его крайне интересовал ответ Элинор.– Или вы стремились только к аристократии?
Она засмеялась.
–Я никогда не встречала титулованного джентльмена, мистер Хастингс, и не жду этого. Я реалистка и знаю, что такого не будет.
Джозайя прикусил язык, чтобы не проговориться о том, что в кружке «Отшельники» имелся будущий граф.
–Тогда чего же вы хотели, мисс Бекетт?
–Я хотела порадовать своего отца.
–И все?..
–Нет.– Она провела пальцем по крышке стола.– Но какое это имеет значение?
Его рука замерла в воздухе, и несколько капель воска упало на стол.
–Выкладывайте, мисс Бекетт! Иначе я нарисую у вас на носу большую бородавку.
–Вы этого не сделаете!
–Расскажите, на что вы надеялись.
–Зачем вам это?
–Затем, что всяческие предположения лишат меня сна на годы вперед. Так что умоляю, расскажите… Давайте назовем это любопытством – и довольно!
–А что, если мои надежды – материальные?
–Они действительно такие?
Элинор отвела взгляд и пробормотала:
–Вы мечтаете о бессмертии и свободе, и вы всем пожертвовали в погоне за ними, мистер Хастингс. Я не имею желания сносить ваши насмешки, поэтому скажу, что хочу просто быть респектабельной и испытывать чувство… принадлежности к определенному кругу. Я была так напугана после…– Она расправила плечи и снова посмотрела на собеседника.– Но я больше не хочу быть игрушкой в руках судьбы. Я хочу стать хозяйкой своей жизни, мистер Хастингс, и никогда больше не окажусь у кого-нибудь в долгу или в услужении.
–Но я могу иметь прямое отношение к этому вашему желанию, мисс Бекетт,– заметил Джозайя.
–Можете?.. В такое трудно поверить.– Элинор улыбнулась.– Всю свою жизнь я стремилась быть самой обычной. Это неправильно?
–Нет, почему же? Но не забывайте, вы снова женщина со средствами, мисс Бекетт. Когда вы закончите позировать мне, ничто не удержит вас от того, чтобы идти собственной дорогой, свободной от долгов и груза скандалов. Пожалуйста, садитесь, мисс Бекетт, и давайте работать.– Он подал ей руку, чтобы проводить к помосту.
Приняв нужную позу, она устроилась на диване и со вздохом сказала:
–Неужели такое возможно?.. Я смотрю на вас, и вы кажетесь таким храбрым и самоуверенным… никакие правила вас не касаются, ведь так?
Джозайя сел на низкую табуретку; холст же стоял на полу, между его длинными ногами. И он сейчас находился так близко от своей модели, что Элинор могла восхищаться проворством его рук, когда он работал, могла даже видеть биение его пульса, когда он склонял голову к плечу и на шее у него трепетала жилка. Это была такая близость, которую несколько недель назад Элинор и вообразить не могла.
–Они меня касаются, мисс Бекетт. Но я ненавижу всевозможные правила.
–А я их люблю. Они дают мне чувство уверенности и безопасности. Я знаю, чего ждать, и знаю, чего ждут от меня.
–Но это иллюзия, Элинор. Даже если вы будете следовать всем правилам, все равно никогда не сможете узнать, что ждет вас в жизни.
–Я не смотрела на это… под таким углом. Возможно, стоит попробовать. Но разве правила не делают нашу жизнь более цивилизованной?
Джозайя покачал головой:
–Нет, конечно. От правил жизнь кажется цивилизованной, но это только видимость, которая исчезнет, если вы внимательнее присмотритесь к тому, что вас окружает.
–Сэр, какая меланхолия!..
–У меня?
–Да, именно у вас.
–Тогда как вы ее опишете, нашу подлинную жизнь?
–Даже не знаю… Но когда я смотрю на вас… исключительно как на типичного англичанина, конечно…
–Конечно.
–Вы не кажетесь… разочарованным.
–Это успокаивает.– Джозайя улыбнулся, но улыбка не осветила его глаз.
–Вы хороший человек, мистер Хастингс.
Его рука с кистью замерла в воздухе – словно это заявление Элинор остановило ход времени.
–О, у меня масса недостатков. Возможно, больше, чем у большинства людей, мисс Бекетт. Кроме того,– продолжал он, когда кисть снова коснулась холста,– хорошие люди не нарушают правила, а вам уже известна моя склонность к бунту, не так ли?
–Но вы спасли меня от ужасного мистера Перринга, а миссис Клей… она рассказала мне о вашей первой встрече. Вы помогаете людям – даже тогда, когда это не в ваших интересах. А недостатки есть у всех, разве не так? Главное – вы не задумываясь бросаетесь на помощь тем, кто нуждается в ней.
–Вы, мисс Бекетт, заставляете человека стремиться к совершенству.– Джозайя пристально взглянул на нее, и от этого его взгляда у нее перехватило дыхание.– Помочь человеку в беде – совершенно естественный поступок. Но, увы, я имею ужасную привычку следовать своим порывам – и хорошим, и плохим. Я далеко не святой и ежедневно борюсь за то, чтобы жить в согласии с теми немногими правилами, которые у меня имеются.
–И каковы же они?– спросила Элинор с искренним любопытством.
–Не двигайтесь,– напомнил Джозайя.– Мисс Бекетт, могу ли я сменить тему?
Сама себе удивившись, Элинор покачала головой:
–Нет, сэр. Так какие же правила вас беспокоят?
–Мои новые правила, мисс Бекетт. Они появились всего несколько дней назад, когда вы сели ко мне в карету. Главное правило – не касаться вас слишком часто, не создавать поводов подходить слишком близко и, конечно же, не целовать вас.
–Ах, эти правила!..– тихо воскликнула Элинор.
–А какие мысли возникли в вашей благоразумной головке?
–Я думаю, что лучше было бы установить правило, чтобы вы даже не могли упоминать о своих правилах, поскольку… Я поймала себя на том, что думаю обо всяких неприличных вещах…
–О каких именно?
Желание солгать было очень сильным. Разговор стал слишком интимным, но это произошло так естественно, что Элинор не знала, что сказать. Джозайя Хастингс установил себе правило не целовать ее, и теперь она невольно представляла, каков мог быть поцелуй такого мужчины. Однако огонь в его глазах не оставлял сомнений в том, что вряд ли это был бы целомудренный поцелуй в щеку.
«Что случится, если я позволю себе сказать то, что думаю?» – спросила себя Элинор и тут же выпалила:
–Увы, я не из тех женщин, которые знают, каково это – нарушать все правила.
Сначала Джозайя совсем не отреагировал, и она даже подумала, что он не расслышал ее. Но потом кисти были отложены в сторону с методичным спокойствием, которое совершенно не соответствовало огню желания в его глазах. Ожидание стало для нее настоящей пыткой, пока Джозайя тщательно вытирал кисть. Наконец он поднялся с табуретки, и Элинор в волнении затаила дыхание. А Джозайя внезапно шагнул к ней и тихо спросил:
–Вы позволите?
Ей не нужно было спрашивать, что он имел в виду,– все и так было ясно. Он установил правило, и теперь ему требовалось ее позволение, чтобы его нарушить.
Элинор знала: вовсе не страх, а желание заставляло ее колебаться. Да-да, она хотела испытать слабый привкус погибели, потому что завидовала каждой безрассудной душе, которая без оглядки и сожаления шла навстречу благословенному греху.
–Нет,– прошелестел ее шепот, и глаза Элинор наполнились слезами.– Каковы бы ни были мои желания, я не такая женщина, мистер Хастингс.
Она внутренне приготовилась к гневу или разочарованию в его взгляде, но Хастингс даже не шелохнулся, а его лицо выражало лишь спокойствие и заботу. И он был сейчас так близко, что Элинор чувствовала запах его мыла с ароматами корицы и сандала. Внезапно на нее снова нахлынул порыв совершить немыслимое – хотелось коснуться его лица, испытать какой-то физический контакт, чтобы убедиться, что нарастающая дружба между ними реальна и ощутима. Но она все же сдержалась, заставила себя сдержаться.
–Да, вы не такая женщина, мисс Бекетт,– тихо проговорил художник.– И я благодарен вам за это.
Он отступил медленно, чтобы не показаться резким или бесцеремонным, отступил так, как и следовало джентльмену. Джозайя знал: достаточно одного его неверного слова или вздоха разочарования из-за несбывшегося поцелуя – и Элинор убежит.
Но поцелуй был так близок!
Похоже, это ее красное платье обладало каким-то особым собственным могуществом.
Она сказала, что никогда не бывала даже на деревенских танцах, но, глядя на нее, невозможно было не дать волю фантазии и не вообразить, как он, Джозайя, сопровождает мисс Элинор Бекетт на какой-нибудь грандиозный бал. Она стремилась к респектабельности? Ох как приятно думать о возможности представить ее титулованным аристократам и богатым друзьям. И к черту все правила!
Конечно же, это не респектабельность среднего класса, но все-таки забавно было бы увидеть ее в свете. Господи, она ослепила бы их всех! Рядом с такой женщиной он чувствовал бы себя красавцем. В другое время он бы мог поухаживать за ней и показать ей все, что может предложить Лондон.
Джозайя отошел от помоста, шагнул к холсту и оглянулся, чтобы убедиться, что его модель – в нужной позе, что она все еще с ним. И это была ошибка.
Неправильно оценив расстояние, он задел табуретку, и кисти с палитрой полетели на пол. Добавляя катастрофе колорита, опрокинулась и баночка с краской.
–Черт побери!– Он тут же опустился на колени, торопясь предотвратить худшие последствия.
Мисс Бекетт с тревожным вздохом шагнула к нему.
–О Господи! Позвольте, я…
–Нет, стойте там!– Джозайя поднял руку, удерживая ее на месте.– Пожалуйста, мисс Бекетт.– Вспышка гнева целиком относилась к его собственной неловкости, поэтому он добавил: – Мужчина должен сам убирать учиненный им беспорядок. И я бы не хотел, чтобы вы испачкали краской подол платья. Тем более что вы запретили покупать другое.
–Как хотите. Ваша работа пострадала?– спросила Элинор, неохотно усевшись.
Картина! В спешке он даже не взглянул на холст, но быстрый обзор уверил его, что работа, к счастью, не пострадала.
«Есть за что быть благодарным. Провидение подкидывает мне унижения, но явно решило не губить мои мечты»,