– напомнил другу Джозайя.– А то мисс Бекетт подумает, что аристократы ничем не лучше портовых грузчиков.
–Извините, мисс Бекетт. Я… забылся. Это поразительное произведение искусства, правда?– Гейлен шагнул ближе к портрету.– Его следует показать публике.
–Времени достаточно. Так что после…– Джозайя не договорил и выразительно посмотрел на друга.– Позже. Радерфорд станет кипящей смолой плеваться, если услышит, что ты сейчас затеваешь публичное мероприятие, Гейлен.
–Да, сейчас все непросто,– согласился Гейлен.– Но я стараюсь быть сдержанным… во всех отношениях. И вообще, почему мы не можем жить своей жизнью? Черт, я хочу, чтобы моя жена снова была рядом со мной!
Элинор в недоумении нахмурила брови. Разговор становился все более замысловатым – словно закодированным и предназначенным только для мужских ушей.
–А в чем сложности?– спросила она.
–Чепуха!– отмахнулся Джозайя.– Это старое дело, и оно не имеет к нам никакого отношения.
–У меня есть связи, Хастингс,– заявил гость.– Маленький толчок в нужном направлении – и ты окажешься в Королевской академии. Ты ведь знаешь, что ничто меня так не радует, как возможность восстановить справедливость и сделать что-то для друга. По крайней мере работа будет продана, и ты вынужден будешь купить новый сюртук.
–Не нужно ничего восстанавливать,– пробурчал Джозайя.– Ты уже и так слишком много сделал для нашего кружка, Гейлен. К тому же я не нуждаюсь… Не желаю быть…– Джозайя внезапно умолк. Даже несколько недель назад он не колебался бы, если бы появилась возможность войти в круг прославленных художников Англии. Черт, ведь в этом и был весь смысл! Но после того как Элинор впервые села на диван и посмотрела на него, он забыл все, к чему стремился.– А мой сюртук мне очень даже нравится.
–Но после этой работы твои собратья больше не смогут тебя игнорировать, Хастингс, понимаешь?– Гейлен вздрогнул, когда его друг закрыл портрет тканью и повернулся к живому прототипу.– Мисс Бекетт, даже после этого короткого разговора я понял, что ваше присутствие оказало на него благотворное влияние.
–Я бы не позволила себе этим хвастаться, милорд.– Элинор рассмеялась.
–Пожалуйста, без титулов. Подобное обращение напоминает мне о том, что я не лучше других,– пожалуй, даже хуже.– В темных глазах Гейлена промелькнула боль, которая напомнила Элинор Джозайю в те минуты, когда она расспрашивала его о прошлом.– Уговорите его выставить картину, мисс Бекетт.
–Анонимность меня устроит.– Джозайя отошел к рабочему столу и принялся переставлять баночки с красками.
–Мне следовало бы оставить вас наедине, чтобы вы поговорили о своем незаконченном деле,– тихо сказала Элинор и встала.– Для меня огромная честь познакомиться с вами, сэр.
–А для меня огромное удовольствие встретить тут вас, мисс Бекетт.– Гейлен склонился над ее рукой.– Но не нужно спешить из-за меня. Ведь я помешал вашей работе… Поэтому теперь удаляюсь со сцены.
–Очень мудро,– пробурчал Джозайя.– Увидимся на следующей нашей встрече.
Гейлен кивнул, затем поклонился Элинор и тут же вышел из студии. Когда дверь закрылась за ним, Элинор, изумленная странным поворотом событий, затаила дыхание. Она ожидала, что Джозайя немного заважничает от похвалы и реакции друга на его картину, но он почему-то казался угрюмым и даже расстроенным.
–Почему бы тебе не принять его предложение? Ведь лорд Уинтерс, похоже, искренне желает тебе добра. Я думала, ты этого и хотел. Разве нет?
Не глядя на Элинор, художник пробурчал:
–Да, я хотел этого. Но лучше я умру простым смертным и буду забыт, чем…
–Чем что?
–Чем поделюсь тобой. Мне невыносима мысль, что другие мужчины будут смотреть на тебя, когда я… не всегда буду способен смотреть на тебя так долго, как хочу. Я эгоистичный мерзавец.
–Джозайя, что за выражения?!– Потянувшись к нему, Элинор откинула прядь с его лба.– Так ты отказываешься… только из-за этого?
–И еще – из-за тебя, из-за твоей репутации. Ты готова увидеть свой портрет в огромном зале, где сотни людей будут разглядывать и обсуждать привлекательную «женщину в красном»?
–Гм, когда ты так это повернул…– Элинор невольно нахмурилась.
–Дороги назад не будет, дорогая.
Она на мгновение замерла, потом прижалась к нему, уткнувшись лицом в грудь.
–Я не хочу обратной дороги, Джозайя.
–Но, Элинор…
–Что? Говори же.– Она еще крепче к нему прижалась.
Судорожно сглотнув, он проговорил:
–Хочу, чтобы ты гордилась этим… то есть мною. Гордишься? Если бы я знал, что да, то груз всего мира свалился бы с моих плеч и меня не волновало бы, что меня ждет. Если бы я знал, что моя Элинор не смущена тем, что оказалась на холсте… или в моих объятиях, то…
–Я очень горжусь, Джозайя. Пожалуйста, выстави картину. Обещай мне, что ты это сделаешь.
–Как пожелаешь.
–М-может быть… в каком-нибудь небольшом собрании,– уточнила Элинор, залившись краской,– прежняя ее застенчивость вернулась.– Не уверена, что готова предстать на крупном публичном мероприятии.
Он кивнул:
–Хорошо, моя притягательная мисс Бекетт. Мой последний грандиозный шедевр увидит свет – хотя бы для того, чтобы доставить вам удовольствие.
–Последний? Но ведь это не последняя твоя картина?
–Конечно, нет. Я оговорился.
–Я могу больше не вдохновить тебя?
Элинор поцеловала художника, и Джозайя смаковал сладкий жар вожделения, тотчас же охватившего его. Казалось, его муза точно знала, как возбудить мужчину.
А он обнимал ее, пытаясь перевести дух. Потом вдруг провел пальцами по нитке мелких жемчужин у нее на шее. Скромное ожерелье с одной затейливой резной бусиной из золота в центре – это было единственное украшение, которое он когда-либо видел на Элинор.
«Она как эти жемчужины: красивая, цельная, с непроницаемыми глубинами. И она мое вдохновение…»
–Думаю, я знаю, что тебе нужно.– Джозайя вытащил из-под стола внушительных размеров сундук. Он поставил его там ночью, перед рассветом,– хотел показать его Элинор, чтобы увидеть, как вспыхнут ее глаза.– Посмотри, что у меня есть.– Джозайя отпер сундук, поднял крышку и вытащил несколько длинных жемчужных нитей.
–О Господи!– ахнула Элинор.
–Думаю, в них ты будешь выглядеть как королева.– Джозайя накинул ей на плечи роскошные мерцающие струи жемчужин.– На твоей чудесной коже они выглядят розовыми.
–Я не могу их носить. Они слишком роскошные, и я не уверена, что уместно…
–Чепуха! Ты видела устриц? Они на вид самые скромные создания на свете, но, думаю, ты не слышала, чтобы они когда-нибудь…
–Я не устрица!
–Надень их для меня,– заявил Джозайя.
Элинор настороженно посмотрела на него.
–Как красное платье? Просто надеть для картины?
–Именно. Никаких скандальных подарков, никаких драгоценностей. Позже ты сможешь просто положить их назад… если захочешь.
Она утвердительно кивнула, и компромисс был достигнут.
–Но где ты их взял?
Джозайя пожал плечами.
–Сувениры из Индии.
–Сувениры?! Да у королевы Виктории нет ни одной нитки, которая соперничала бы с этими!
–А что, ей нужен еще жемчуг?– улыбнулся Джозайя.– Очень сомневаюсь. А вот моей Элинор…– Он наклонился, чтобы поцеловать чувствительное местечко за ее левым ухом.– Ей следовало бы носить его… и ничего больше.
–Я не буду позировать без одежды!– пискнула Элинор и тут же, прижавшись к нему, с улыбкой добавила: – Ты… распутник, если предлагаешь такое!
–Тогда я найду подходящее случаю атласное платье цвета слоновой кости.– Джозайя вздохнул – словно проиграл великую битву.– Такая простая вещь, как украшение, выбивает тебя из колеи, Элинор. Но ладно, я нарисую тебя как скромнейшую богиню, если желаешь.– Он поцеловал ее, затем добавил еще одну нитку жемчужин к роскошному потоку, уже обвивавшему ее шею.
Она прикусила язык, чтобы не рассмеяться.
–Я сама куплю себе одежду, мистер Хастингс.– Для Элинор было сладкой победой, что Джозайя согласился работать снова, пусть даже она подозревала, что он снова провел ее и будет делать что захочет. Холодные жемчужины согрелись на ее коже, а их вид прямо-таки гипнотизировал… Тихонько вздохнув, Элинор пробормотала: – Я вовсе не богиня. И думаю… нам следует убрать их, мистер Хастингс. Они слишком роскошные для женщины, родившейся на Орчард-стрит.
–Они для вас недостаточно роскошны, мисс Бекетт,– проговорил Джозайя, целуя ее в ухо, и тотчас же дрожь желания пробежала по ее телу.– Поверьте, нет богатства, которое было бы вам под стать.
Она направила его руку вниз по своей груди, жемчужины вплетались в эту игру, и Элинор, закрыв глаза, заскользила к очередной капитуляции.
–Тогда ты должен нарисовать меня в жемчугах и объяснить… что такое богатство.
Джозайя улыбнулся и начал расстегивать пуговицы на ее платье.
–Давай начнем урок.
Глава 22
Элинор поправила шляпку, глядя на мелькавшие за окном лондонские улицы. Джозайя настоял, чтобы она воспользовалась каретой, и она так и сделала, отправившись за покупками новых платьев и прочих необходимых вещей.
Коробка, в которую было тщательно упаковано атласное вечернее платье цвета слоновой кости, лежала на сиденье напротив, и Элинор старалась не смотреть на нее, поскольку от одной мысли о «жемчужном» платье у нее мурашки по спине пробегали. Казалось дерзостью снова потакать своим слабостям и тратить деньги без страха, но тревога, оставшаяся от времен недавней бедности, уже начала отступать.
Но даже при этом было в ее прошлом нечто такое, что она не хотела забывать.
Покончив с делами, Элинор попросила кучера отправиться к знакомым улицам, чтобы поискать Мэгги. У Элинор было мало друзей, и она хотела удостовериться, что с ее милой приятельницей все в порядке. Но посыльный, которого она отправила к мадам Клермон, сообщил, что Мэгги там нет, и Элинор начала беспокоиться. Она даже остановила карету на дороге, по которой Маргарет ходила из магазина к себе в пансион. Но подруги нигде не было. В конце концов Элинор отказалась от поисков и велела кучеру везти ее к Джозайе.