елых воспоминаний?»
За последние несколько недель «Роща» стала для Элинор домом, но связь гостиницы с Джозайей была невыносима. Она уже просмотрела стопку предложений, которые ее поверенный счел подходящими. Мистер Олмстед приложил записку с именем надежного агента, чтобы она могла подобрать персонал, когда придет время.
Элинор повертела в руках записку, затем сложила все бумаги в кожаную папку, спустилась по лестнице – и наткнулась на миссис Клей, убиравшую холл.
–Вы уходите, мисс?– поинтересовалась хозяйка.– Тогда оденьтесь потеплее. Но кареты мистера Хастингса нет, так что если вы…
–Я не… Я больше не сотрудничаю с мистером Хастингсом, миссис Клей,– ответила Элинор, перебив пожилую женщину.
–Да?..– Миссис Клей с искренним удивлением посмотрела на нее.– Это правда?..
–Да, правда!
–Вот так поворот! Надеюсь, это не…– Щеки миссис Клей густо покраснели от волнения.– Мистер Хастингс был недобр к вам, мисс Бекетт? Разве такое возможно?
–Нет, миссис Клей!– Элинор покачала головой.– Просто картина, над которой он работал… совершенно закончена. Для меня… немыслимо продолжать позировать. Я сделала исключение для мистера Хастингса, но позирование не слишком достойное занятие для незамужней женщины.– Элинор вздрогнула от собственного ханжеского тона.– Уверена, вы меня понимаете…
–Да, наверное. Хотя я слишком стара, чтобы во всем этом разбираться.– Миссис Клей вздохнула.– Но он чудесный человек. Я всегда его любила, мисс.
–Как и следовало, миссис Клей. Мистер Хастингс – безупречный джентльмен.
Пожилая женщина улыбнулась.
–Никто не безупречен, но главный недостаток мистера Хастингса только добавляет ему привлекательности, вы не согласны?
–Главный недостаток?– переспросила Элинор, заинтригованная разговором. Она старалась избегать темы Джозайи, но любопытство взяло верх.– А какой именно?
–Гордость! Он ведь ужасно гордый, правда? До отъезда в Индию он был беден, как бездомный мальчишка, и я знала это! Но все лондонские портные соперничали, чтобы шить для него, и он развлекался наравне с теми, кто выше его. То была игра в красивого повесу, но я-то могу определить того, кто недоедает. Но даже при этом он ни разу не взял благотворительное блюдо там, где такое предлагали.– Миссис Клей снова вздохнула.– Ни разу он этим не воспользовался и даже корку хлеба не попросил в кредит. Но если я в чем-нибудь нуждалась после смерти мистера Клея, мир его душе, то мой художник всегда был готов помочь или просто приводил богатых друзей, чтобы ни моя столовая, ни карманы не пустовали.
–Значит, гордость…– тихо повторила Элинор, осознавая новую перспективу и борясь с ощущением, что она упустила что-то важное.
–Я бы сказала, что он чересчур уж гордый. Гордый себе во вред. Но это, конечно, не мое дело.– Миссис Клей вернулась к своему занятию и стала выметать пыль из углов.– И с ним что-то произошло в Индии, но он никогда ни слова об этом не сказал. Думаю, с ним произошло… что-то ужасное.
–Да, возможно.– Элинор со вздохом оперлась на перила; ее беспокойство все усиливалось.
«Что-то в этом есть,– говорила она себе.– Я пропустила что-то очень важное».
–А потом он познакомил меня с мистером Радерфордом,– продолжала хозяйка.– Его забота о друге кажется просто поразительной, и он постоянно опасается, что с мистером Хастингсом что-нибудь случится. У отца мистера Клея тоже появилась такая повадка после войны – все время чего-то опасался. И он тоже был гордым человеком. Мой мистер Клей, упокой Господь его душу, говорил, что гордость диктует человеку молчание и оставляет шрамы, которые глазами не увидишь.– Миссис Клей за разговором продолжала мести холл.– Он знал цену словам, вот так-то.
–Думаю, ваш муж был мудрый человек.– Элинор сделала глубокий вдох. Хоть все это очень интересно, она не понимала, какое отношение молчание Джозайи о беспорядках в Индии имело к отказу от всего, что произошло между ними.– Какова бы ни была гордость мистера Хастингса, я не могу жаловаться. Могу вас заверить, миссис Клей, он всегда был внимательным и ставил меня выше всех своих…– Ее голос сорвался, и она, уже мысленно, продолжила: «Он теряет зрение, и он – гордый. Следовательно, дело вовсе не в доверии. Я все время старалась заслужить его доверие, а проблема-то была совсем в другом. Он думает обо мне – как всегда. Он оберегает меня, а я… Я была решительно настроена сохранить респектабельность, восстановить свою прежнюю жизнь. Но он понимал, что жизнь с ним ее не восстановит, а, напротив, полностью изменит. Я, глупая, решила, что он не думает обо мне. А он, оказывается, думает обо мне больше, чем я сама!»
–А, мистер Келлер!..– прервал ее мысли голос миссис Клей.– Я как раз собиралась сказать мисс Бекетт, что вы заходили вчера, когда ее не было. Признаюсь, это вылетело у меня из головы. Сожалею, сэр.
Томас кивнул, стряхивая снег с пальто на только что выметенный пол.
–Ничего страшного, миссис Клей. Леди, похоже, здесь, и если я не прибыл в дурную минуту, то все в порядке.– Он повернулся к Элинор.– Мисс Бекетт, вы уходите?
–Да, сейчас.
–Могу я предложить вам воспользоваться моей каретой?
–Вы слишком великодушны, мистер Келлер.– Элинор испытывала неловкость. Когда она видела Келлера в последний раз, у нее было сердце разбито, так что ей было не до любезностей. Сейчас они впервые встретились после того, как уладилось дело с ее отцом, и ей не хотелось выглядеть неблагодарной. Но после открытий, сделанных только что с помощью миссис Клей, Элинор ничего так не хотела, как спокойно подумать несколько минут. А может, в карете и подумать?– Да, спасибо, мистер Келлер.
Он подал ей руку и проводил на улицу, к ожидавшему экипажу. Как только оба уселись, он дал ей меховой плед, и она положила его на колени, чтобы согреться.
–Я потрясена вашей щедростью, мистер Келлер.
Он отмахнулся от ее слов.
–Не стоит меня благодарить. Я отдал бы все ради чести, но не могу полностью предать забвению амбиции моего отца. Я надеялся, вы поймете: соблюдение их договоренности как партнеров вполне приемлемый вариант. Речь идет о разделе прибыли.
Элинор кивнула, пытаясь понять, что имелось в виду.
–Конечно. Я никогда не желала видеть вашу семью обедневшей из-за меня, мистер Келлер.
Томас улыбнулся и откинулся на мягком сиденье.
–Вы снова прощаете меня, и я безмерно благодарен Провидению, мисс Бекетт. Случайно познакомиться с вами в тот вечер и завоевать вашу дружбу – это бо2льшая удача, чем я надеялся.– Он посматривал на кожаную папку в ее руках.– Вы по делам? Могу я назвать кучеру нужный вам адрес?
Элинор сделала глубокий вдох, сознавая, что его предложение – поворотный пункт, а ее выбор в ближайшие минуты, возможно, определит всю дальнейшую жизнь.
–Мистер Келлер, могу я сначала кое-что у вас спросить?
–Да, конечно.
–Если я правильно помню, вы сказали, что приглашение к Уоллам было для вас неожиданным, не так ли?
–Да, память вас не подводит, мисс Бекетт.– Келлер пожал плечами.– Мистер Уолл пригласил меня на представление картины. Приятный сюрприз. Но встретить там вас – это настоящее событие.
–А вы не близко знакомы с мистером Уоллом?
–Совсем незнаком,– усмехнулся Томас.– Фривольные занятия меня никогда не привлекали, а Уоллы, судя по всему, только и делают, что совершают глупости.
–Тогда почему же он пригласил вас? Как вы думаете?– допытывалась Элинор.
Томас помрачнел и буркнул:
–Не знаю. Наверное, светские амбиции… Или любопытство. Хотел оценить, подхожу ли я их кругу?
Элинор кивнула и тихо сказала:
–Но мистер Уолл – близкий друг мистера Хастингса.
–Вот как?– Томас, казалось, искренне удивился такой новости.
–И мистер Уолл пригласил вас по предложению Джозайи, понимаете? Он сделал это для того, чтобы у меня был шанс познакомиться с вами, если я пожелаю. Шанс объясниться и лучше понять, что произошло между нашими отцами.
–Вряд ли это достойный восхищения жест, мисс Бекетт. Впрочем, я рад, что вы не поддались искушению призвать меня к ответу на глазах у всех.
–А я рада, что вы предпочли справедливость жадности. Но разве вы не понимаете, что это значит?
Келлер покачал головой:
–Нет, мисс Бекетт.
–Он не сделал ничего такого, что не было бы продиктовано желанием сделать мою жизнь лучше. Он даже отпустил меня только из-за этого.
–Ему и следовало отпустить вас. Как я ему сказал, есть только один благородный выход…
–Вы ему так сказали?!
–Я дал ему совет человека, который имеет преимущество в этой ситуации. В конце концов, художник – вряд ли респектабельный выбор для любой женщины, тем более для леди в вашем положении. Он воспользовался вами… Возможно – за деньги! Как вы сказали, он организовал наше с вами знакомство. Возможно, он надеялся на результат, которого мы и достигли, думал извлечь из него выгоду…
–Мистер Келлер,– перебила его Элинор, сжав руки; нервы ее ходили ходуном.– Какой именно благородный выход вы ему предложили?
–Я сказал, что он должен… прекратить все это. Я заявил, что он бесчестный человек, и он вспылил, как вы сами слышали.
«Да, верно, он вспылил»,– со вздохом подумала Элинор. Немного помедлив, задала очередной трудный вопрос:
–Мистер Келлер, каков ваш интерес ко мне? Я имею в виду – помимо исправления ошибок своего отца и компенсации финансового ущерба, который они повлекли. Вы теперь встаете на мою защиту без особых причин. Или есть какая-нибудь причина?
–Я…– Томас был так ошеломлен вопросом, что лишился дара речи. Обычная его невозмутимость сменилась смущением, потом – решимостью, и он заявил: – Вы очень красивы, мисс Бекетт. Понятно, что ваш отец ошибочно дал вам лучшее образование, чем необходимо в вашем положении, но я нахожу вас совершенно очаровательной. К сожалению, Хастингс не может предложить вам ничего, кроме дурной славы, а я предпочитаю респектабельный образ жизни. Вы в высшей степени благопристойная молодая леди и, несмотря на ваше неудачное сотрудничество с художником, подходите к сдержанной природе моей личности и требованиям моей домашней жизни. Я понимаю, это внезапно, но поскольку вы спросили меня прямо… В общем, мой интерес к вам стал теперь очень личным, мисс Бекетт.