Как он ей завидовал! С появлением Доктора вся его жизнь летела к черту. Впрочем, возможно он преувеличивал…
Это он стал называть его Доктором за академичность и занудность. Фомин еще долго пытался победить его в поединках, но безрезультатно, что собственно и инкриминировалось им впоследствии. Они с Доктором словно играли в одну бесконечную игру без начала и конца. Игру зрелищную, посмотреть на них съезжались со всей Ассоциации, но вредную, по мнению наставников — дурной пример ученикам! Из их поединков родился тотализатор — корыстное детище родины Фомина — на девственной в этом отношении почве метрополии. Играли на старинное оружие — единственную страсть Доктора, но и Фомин любил убийственные побрякушки. Так он выиграл своего «Ирокеза» — говорили, что этим мечом владел когда-то кто-то из высших иерархов Ассоциации. Их развели, но после получения Магистерских степеней, они снова встретились. Самостоятельной работы им не давали, и они рискнули без санкции восстанавливать разрывы пространственно-временного континуума, дыры то есть. В результате Фомин оказался здесь, на Земле. А вот почему оказался здесь Доктор, предстояло еще выяснить.
Они спустились в небольшой, круглосуточно работающий ресторанчик в подвале, рядом с домом Фомина, где сам он почти не бывал. Единственный его зал, стилизованный то ли под палубу, то ли под трюм пиратской шхуны, был забит до отказа и венчался транспарантом над маленькой эстрадой: «все на выборы! голосуй или проиграешь!» — который забыли снять. Зал был оккупирован братвой, которым подогнали еще и девчонок с округи и все мероприятие называлось «подари бандиту ночь или проиграешь».
— Пойдем дальше?
— Ну, нет! Я никуда отходить от дома не намерен!
— От дома или от дамы?
— Э, Доктор, с каких это пор ты стал различать эти понятия? Эта женщина — единственное, что меня держит на плаву… — Фомин хотел еще что-то добавить, но передумал. — Словом, я никуда не пойду!
— Ну, тогда давай просить место.
— Проси! — дернул плечом Фомин.
Просить место, это значит обращаться напрямую к некоей сущности — хозяину места, с просьбой устроиться на его территории. В просьбе может быть и отказано в силу каких-нибудь обстоятельств. Обычные люди тратят безумное количество времени чтобы получить что-нибудь: место, деньги, квартиру, — а такой ассоцианец, как Доктор, подойдет, «посмотрит» и сразу скажет, будет что-то или нет.
Фомин занимал промежуточное положение между обычными людьми и такими, как Доктор, в силу своего пофигизма: ходить и просить было жалко времени, а обращаться «наверх», к местным иерархам, не было ни желания, ни привычки, зато была лень. К тому же среди этих милых тварей преобладали создания со сложным характером и судьбой, испорченными мелким чином и удаленностью от столицы Ассоциации. Как правило, это были капризные и тщеславные существа, подчиняющиеся только курьерам от высших иерархий или самим иерархам. У Фомина на Спирали появилось ощущение, что его последовательно «отключали» от подобных инстанций, сначала от самых верхних, а потом и от нижних — «каскадное отключение», мрачно шутил он сам с собой. Теперь он с угрюмым умилением уставился на Доктора. Доктор «колдовал».
— Мест нет, молодые люди!.. — Подошедший метр усиленно изображал на усталом лице сожаление: ночь, как девка измяла его благородно пропитую физиономию.
— Щас будут! — успокоил его Фомин, твердо веря в астральный мачизм Доктора. Доктор, странно улыбаясь, смотрел куда-то поверх головы мэтра.
Лысый мэтр обеспокоено оглядел их: не хватало только сумасшедших поутру!
— Ребята, я вас прошу, только не надо никаких скандалов! — очень устало и от этого угрожающе попросил он. — Здесь солидное заведение, приличные люди…
Говоря это, он взглядом искал кого-то, видимо, вышибалу, но взгляд его натыкался только на приличных людей, каждый из которых мог совершенно спокойно заменить двух вышибал.
— Нам всего-то нужен столик на двоих. И у меня такое обманчивое впечатление, что сейчас он будет, — стал успокаивать его Фомин. — Подождите минуточку.
— Я должен ждать?! — удивился мэтр такой наглости.
— Да, — подтвердил Док, и улыбнулся мэтру, показывая взглядом, куда надо смотреть. Тот обернулся, следуя за взглядом Доктора — из-за столика в углу зала, именно двухместного («Каков Док!» — любовался Фомин) поднималась парочка крепких ребят.
— Ну, вот видите, я был уверен, что в таком солидном заведении умеют принимать приличных людей! — сказал Доктор.
— С чего вы взяли, что они уходят? — неприязненно поинтересовался мэтр.
— А действительно, Доктор, с чего мы это взяли?! — спросил и Фомин у Доктора, и стал заботливо снимать с него ворсинки. — Может, они только освежиться?..
Доктор усмехнулся, а мэтр все с большим беспокойством смотрел на странную парочку.
— А че мы думаем-то?.. Давайте у них и спросим! — предложил Фомин задорно. — Вернее, вы! — он указал на мэтра и добавил:
— Я, например, зуб даю, что ребята пошли на вынос. За базар отвечаю!.. А вы?
— А я отвечаю за ресторан! — веско ответил мэтр, провожая взглядом молодцов.
Те прошли мимо них к выходу, как сомнамбулы, на их столе недвусмысленно лежали деньги, придавленные пепельницей. Мэтр пару секунд стоял в осмыслении.
— Сейчас вас пригласят, — ухмыльнулся он наконец на невинный вопрос всей сияющей рожи Фомина.
Мэтр бы эту рожу — подносом из-под мороженных кур, с таким удовольствием и размахом!..
— Никто никого не пугал. Просто есть работа, причем недоделанная.
— Какое совпадение, и у меня есть! — обрадовался Фомин и щелкнул пальцами бармену. — Мы оба при работе, за это надо выпить! Только зачем было меня будить? Я только лег, выпил. Пришел бы утром, как человек, прости…
Фомин глумливо улыбнулся Доктору: мол, знаю я вас, оборотней! Он уже выпил две порции коньяка, одну прямо у стойки бара, как только они вошли в зал, другую — за столом, и теперь радовался жизни, ожидая третью и подмигивая всем проституткам сразу.
— Надеюсь, на этот раз это не специализированные контейнеры для моей спермы? — спросил он у Доктора. — Посмотри, как специалист…
— Ты доподмигиваешься, — сказал Доктор. — Против калашникова, здесь на Земле, нет приема. А их тут целых два, как раз для нас…
— А ты знаешь, я здесь чего только не пытался делать, — сообщил Фомин, — даже машины останавливаю. Ничего не помогает, все равно живу! Один раз на охрану какого-то то ли премьера, то ли губера нарвался случайно, они уже все на меня набросились, кряхтят, изображают преданность и свою профпригодность. Так что ты думаешь, что-то как шандарахнуло то ли фугас, то ли голова, и я оказался у себя дома!..
Фомин довольно хохотнул.
— В газетах потом о покушении неделю звонили, даже фотографию мою поместили, мол, разыскивается! Но кроме меня никто не узнавал меня в том красивом парне. Так забавно!.. Я специально полдня ходил с развернутой газетой на груди, и просительно заглядывал людям в глаза: сдайте! — ничего, кроме ненависти, страха и тоски…
— Так что не дает мне погибнуть Ассоциация, хранит свой фонд, зря что ли воспитывали! Но теперь я знаю, как скрываться от властей: надо бродить по Кремлю или Белому дому и волочить за собой гранатомет, тогда точно никто внимания не обратит. Басаев, кстати, так и собирался сделать…
— Хотел бы я посмотреть на тебя, когда эти ребята оголят свои автоматы! — усмехнулся Доктор.
— В чем дело, Док? Я тебя не узнаю, ты какой-то не такой. Заботливый…
— Это я тебя не узнаю, несешь какую-то чушь, причем безостановочно… А дело в следующем, последнее время я болтался в новых Реальностях…
— Большая новость! — фыркнул Фомин, принимая от бармена новую порцию. — Док, ну в самом деле — утро, я едва на стуле держусь!
— А я не об этом, — спокойно сказал Доктор. — Я о нашей дыре…
— Что ты имеешь в виду?
Фомин расслаблено попивал коньяк, голова же его бешено заработала. Значит, дырочка им все-таки аукнулась. Неужели спустя столько времени… впрочем, времени для нее не существует, а значит… он с ясным непониманием посмотрел на Доктора: что?
— А то, что мы наследили и сами замазаны, Фома, — вздохнул Доктор. — И не строй из себя девочку.
— Там следы не читаются уж лет двести!
— Правильно! А замки пока еще читаются.
Точно! Они бросили свои замки, из-за неожиданно начавшейся трансформации. Вернее, даже не вспомнили о них, когда начался медленный взрыв, во всяком случае, он. Выходит, и Доктор, мистер, так сказать, безупречность? Хороши дела!.. И что значит «пока еще»?
— И что? — спросил он; ему все меньше и меньше нравилось то, что говорил Доктор. Черт возьми, жил не тужил! Пусть и в ссылке. — И что же тебя волнует, милый друг, поведай? Или ты будешь до обеда меня присказками кормить?!
— Волнует меня то, что она рано или поздно настигнет нас обоих, благодаря замкам.
«Да, замки, как код, как меченный атом, они неизбежно выведут дыру на нас», — подумал Фомин обречено, хотя это сразу пришло и ему в голову. Но наше смутное предположение, подтвержденное кем-то еще, приобретает убийственную силу неопровержимого доказательства.
— … в Открытом мире я уже несколько раз попадал на нее и только чудом уходил, — продолжал тем временем Доктор, пока Фомин лихорадочно искал и не находил варианты выходов.
— И что ты предлагаешь?
На самом деле он, конечно, знал, что предложит Доктор и теперь с унылым упорством подростка, не желающего признавать обстоятельства, просто оттягивал время, когда нужно будет начинать что-то делать, шевелиться, исправлять. Господи, неужели все сначала?..
— Нужно ее нейтрализовать.
— Да, я помню! Я как раз ее в тот момент и нейтрализовал, как ты изволишь выражаться!.. Хватит, наигрался! Я после этого свои… мягко говоря, детали искал по всей галактике! И ты хочешь, чтобы я повторил это? А если в следующий раз я их вообще не найду?
— Ты как-то странно устроен. О своих причиндалах думаешь прежде, чем о голове!