!.. Море любви! Нужно только отбросить все лишнее, мешающее и посмотреть в глаза, это же планета Любви!.. Каждый человек источник и хранилище неиссякаемой Любви, но словно сейф, от которого потеряли ключи, забыли код. Мария!..
— А с Марией у меня тоже все плохо? — спросил он.
— Нет, у тебя с ней никак. Было. Но вскоре ты наверняка начнешь действовать и будет плохо: скука, пошлость, — ты сумеешь все испортить, я верю в тебя.
— Так я сейчас, в это время, порчу там отношения с моей Марией?!
— Все, место отдыха кончилось, — оборвал разговор Доктор.
Действительно, места для расслабления совсем не оставалось, оно быстро сужалось и от него вибрировал серебром единственный путь в желто-зеленом мареве дальше, в никуда, в новое состояние.
— На самом деле, никакая она не твоя, Мария, — сказал Доктор, приготовившись к старту. — Невозможно гарантировать, что даже еще раз попав туда, ты вспомнишь о ней.
— Как это? — не понял Фома.
— А вот так! Ты хоть и проваливаешься только на Спираль, но во времени постоянно происходят изменения, а значит, и в ситуациях происходят сдвиги, и мне приходится обшаривать спираль времени месяц за месяцем: то вперед, то назад. Правда, пока промежутка больше года не было, но кто тебя знает! Так что ты можешь попасть в ситуацию «до нее» или «после нее», когда может и знать ее не захочешь.
— Полегче! — предупредил Фома, но Доктор его уже не слушал, он ступил на путь.
— Интересно, а что подумала Мария, когда я так исчез? — спросил Фома, как только они достигли следующего места отдыха.
— А ты уверен, что это ты исчез, а не она?.. Но в любом случае ничего хорошего она не подумала, просто поняла, что лучше с тобой не связываться. И исчезла.
— Я думаю, это она и раньше поняла. Она говорила мне, что я второй или третий раз знакомлюсь с ней как ни в чем не бывало, аферист, но только без памяти. Что может быть хуже для афериста?
— Хуже для него только бескорыстие в сочетании с правдивостью!
— Это уже не аферист.
— А аферист без памяти это тоже идиот!
— Но ведь это ты сделал, а она думает на меня!
— Здрасте!.. Я тебя вытащил прямо во сне, когда ты, настрочив свои мемории, смотрел в сотый раз кошмар под названием «казино». Ты бы сделал гораздо хуже. А так, внезапное исчезновение, неприятное, но романтичное, ей будет что вспомнить если она тебя уже не забыла. Если это вообще не сон.
— Вот такие как ты и портят личную жизнь!
— А ты уверен, что она тебе не приснилась?
Фома пожал плечами и замолчал, что-то обдумывая.
— Погоди, а кто такой тогда этот Ефим?
— Откуда я знаю, я его не видел, но скорее всего это все твой бред! Забудь о нем, у тебя там такая каша, что лучше все забыть!
— Легко сказать…
На этот раз место отдыха иссякло гораздо быстрее и им пришлось срочно двинуться дальше. Это был плохой знак. Ошибка, которую они вольно или невольно совершили давным-давно, нейтрализуя разрыв пространственно-временного континуума, то есть «дыру», заставляла их утюжить Открытый мир уровень за уровнем в поисках «виновницы», но тщетно. Доктор ставил блоки и все-таки они чувствовали, что дыра их «опережает» все время, хоть на чуть-чуть.
Находиться в истинной реальности из-за этого было все опаснее, в отсутствие времени взрывное сокращение пространства могло произойти на каждом шагу и мгновенно («Строго говоря, это уже произошло!» — усмехался Доктор. «Ты, оптимист, полегче!» — пугался Фома, прекрасно зная, что это правда, но даже думать об этом запрещая себе), и тогда дыра сама найдет их (Уже ищет! Нашла!) и «сократит» как часть пространства и времени, заключенного в ней, сомкнется.
Свою задачу при этом, ее нейтрализацию, они, конечно, выполнят, но что будет с ними — «бо знат»! Времени не будет, значит, они будут бессмертны, но в каком качестве, если не будет и пространства: пыль, антипыль, энергия, чистое сознание… А может такой же дырой?
Уйдя в искажение, какую-нибудь форму реальности, они обретали время на то, чтобы почувствовать, иногда даже увидеть приближение дыры, но поиски в этом случае могли затянуться надолго, поскольку время, отсутствующее в О-мире, становилось частью их существования. «Место», когда надо будет уходить отсюда, чтобы не попасть в мясорубку разрыва, по их расчетам и ощущениям было весьма близко. Если ты ушел из О-мира хоть на мгновение раньше, чем появилась она, то у тебя появлялся запас времени в искажении. Так считалось, но было ли так на самом деле, никто не знал, так близко с дырами никто не экспериментировал, они балансировали на самой грани.
Сейчас все определял способ, которым Доктор менял уровни и находил путь, ставя заграждающие блоки, препятствующие вторжению дыры в Открытый мир. В этом он был мастер, может быть, один из немногих в Ассоциации после Сати, только благодаря этому они еще держались на дистанции от дыры: уходя от нее и пытаясь ее опередить и «заарканить» раньше, чем она войдет в О-мир. Но и Доктор был не железный, а Фома такой темп уже не выдерживал. Развязка близилась, близилось и место выхода.
— Я тебе скажу, — сообщил Доктор, имея в виду, что надо приготовиться.
Его свечение было предельно напряженным, но видимо в этот раз он потерял в какой-то миг «чувство реальности» или просто Фома был такой невезучий, потому что дыра «нашла» их первой. Они нырнули между уровнями в открывшийся переход, и в это время раздался оглушающе-высокий вибрирующий звук, характерный для дыр. Доктор сразу исчез, как будто его срезало мечом самурая. У Фомы заложило уши, а потом тело будто разлетелось на множество кусочков мощным взрывом. Если они еще есть, то форы перед дырой у них больше нет, успел подумать он еще, и все пропало в боли…
15. Лоро.
Уже несколько смен подряд Лоро Ларкин занимался делом, которое его никто делать не заставлял: сверял оперативные сводки по Спирали с архивными. Адова работенка! Пульт Системы контроля и безопасности, при определенных навыках (весьма и весьма высоких, надо сказать!) не требовал постоянного внимания. Если знаешь Систему как свои пять пальцев, достаточно беглого взгляда на несколько рядов голограмм, чтобы понять, требуется ли вмешательство, и у тебя остается время подумать о том, о сем, чем, собственно, Лоро и занимался последнее время.
Вмешательство же в Систему требовалось крайне редко и если бы не постоянная военная готовность на границе новых Реальностей, такие случаи можно было пересчитать по пальцам за карьеру Лоро. Глобальная программа Системы, кроме случаев массированного нарушения границ Ассоциации, почти все остальные ситуации считала штатными и решала их без вмешательства оператора. Вообще Система была необыкновенно корректной и старалась не привлекать к себе излишнего внимания. «Старуха» любовно называли ее операторы и диспетчеры — интеллектуальная элита Ассоциации, а за ними и вся Ассоциация.
Лоро на эту внеплановую и нерегламентированную работу подвинул Моноро, заместитель отдела коррекции, однажды обронивший в разговоре, что не может уследить за перемещениями своего подопечного на Спирали. Моноро курировал пенитенциарное ведомство Ассоциации. На одном из совместных заседаний они оказались рядом и Моноро, поскольку обсуждалась проблема контроля, мимоходом пожаловался, что вот де все наказанные ведут себя прилично, ожидая возвращения в метрополию, стремясь его заслужить, а этот, мало того, что не желает возвращаться (наоборот!), так еще все время куда-то пропадает. Нет, не с самой Спирали, пояснил он, заметив удивленный взгляд Лоро, это к счастью невозможно из-за блокирующих программ, но — во времени. Его подопечный меняет временные потоки. Это, конечно, не наказуемо, так как он не покидает место ссылки и формально ничего не нарушает, но доставляет массу хлопот его отделу, то и дело по тревоге приходится искать его всем личным составом, а дел и так хватает.
— Кто это? — спросил Лоро.
— Некто Андр Томас, — сказал Моноро. — Может быть, слышали — Фома?
— Что-то такое… — сделал неопределенный жест Лоро. — А разве возможно перемещение во времени в таких плоских пространствах?
— Оказывается, возможно, — легкомысленно пожал плечами Моноро.
«Ничего себе! — ахнул Лоро. — И он об этом так спокойно говорит? Он что не понимает, что это сенсация? Что это невозможно в таких плотных реальностях, как Спираль?!»
— Прямо не знаю, что и придумать! И шефа неохота беспокоить и ребят жалко! — продолжал тем временем Моноро. — Правда сейчас, когда мы знаем, что искать нужно только во времени, они его находят довольно быстро и половинным составом. Но все равно это как… (Он запнулся, подбирая слово) Это не дело! Вот и думаю… — Моноро неожиданно рассмеялся. — Хотя тут и думать нечего, надо посылать контактера с дополнительным блоком!..
Разговор сам собой прекратился, Моноро был одним из выступающих, делал доклад о каких-то новых способах контроля на основе объединения усилий двух отделов. «Тупица! — выдохнул тогда Лоро. — Вот из-за таких мы и позволяем плодиться всяким сумасбродам, подрывающим нашу систему!»
Лоро лукавил, когда говорил Моноро, что плохо знает Томаса-Фому. Он его прекрасно знал, помнил! Отчетливо. И также отчетливо и неутолимо ненавидел. Он уже не представлял себя без этого чувства. Как может ненависть забыть свой предмет, если это ее жизнь? Фома внезапно появился на их курсе в середине триместра и также неожиданно пропал в середине следующего. Так было принято и никто этому не удивлялся, учеников в Школе перебрасывали с курса на курс, с факультета на факультет по неведомой самим ученикам логике. Как метеор пронесся Фома по курсу, но за то время, что он провел с ними, он унизил Лоро так, как никто и никогда его не унижал.
Лоро до его прихода был первым во всех дисциплинах, что называется лидер курса, но особенно он отличался в поединках. Он решил проучить выскочку, не испытывающего никакого пиетета перед старшими студентами. Лоро, которому все его успехи давались ценой упорного труда и жесткой дисциплины, запаниковал, увидев, как легко и играючи новичок добивается тех же результатов. При этом Фома прогуливал лекции, спал на них, но это странным образом шло ему даже на пользу: способы решения практических задач у него были лишены схоластического налета, отличались оригинальностью. Это признавали все, но что тогда Томас делал по ночам или, точнее, вне занятий, для Лоро оставалось загадкой.