Он вел себя, как всегда, как будто остальные без оружия. Немногочисленные в это время дня посетители ресторана с любопытством наблюдали за громогласным длинноволосым красавцем в дорогом костюме. «Я вышел — Игорь Северянин! — из искрометного ландо!..»
Ефим сразу стал центром, окружающие — декорацией, функцией, статистами, если повезет — зрителями. Барин приехали, премьер. Забегали официантки, на столе стало чище, высунулся из-за стеклянных дверей заспанный охранник.
Фома смотрел на Марию. Она, казалось, тоже не ожидала этой встречи.
— Книга! — обрадовался Ефим, увидев книгу. — Теперь ясно, встреча с читателями! Замечательно!.. А я иду, смотрю — батюшки! — настоящий писатель за решеткой! Ограды… Маша и медведь!..
— Пить будешь, Гоголь в бескозырке? — спросил он, совершенно без паузы и не меняя интонации, только чуть тише.
— Нет! — с вызовом отказался Фома.
— Никогда не знаешь, что он выкинет! — обратился Ефим к Марии. — Может даже от выпивки отказаться немотивированно!
— Так, может и не надо? — сказала Мария.
— Конечно, не надо, это был тест! Поэтому я его и выписываю на днях. В связи…
— Слышишь, ты здоров! — подтолкнул он Фому под локоть.
— Я знаю, — хмуро буркнул тот.
— И по этому поводу надо… в общем, я рад!..
Несколько неуловимых движений, перестановок, слов и ужимок и он уже между ними — Фомой и Марией. По-хозяйски раскинулся в кресле, как будто это они пришли к нему — гостеприимному, шумному, веселому…
— Значит, так… девушка!.. — Поймал Ефим официантку, которая сразу же оказалась рядом, вертя передником, как пропеллером. Всё, что было открыто в ней, а открыто было все, даже глаза, рвалось навстречу Ефиму; до этого Фома голову открутил, её высматривая, чтобы спросить, что она такое ему принесла, вместо «ХО».
А Ефим уже заказывал.
— Значит, коньячку… хеннесси есть?.. Прекрасно! А какой?.. Всякий?! И всоп, и эксошка? Ну тогда два по пятьдесят и два по сто!
— Какого? — не поняла официантка, но уже уважительно, в отличие от случая с Фомой. — Как?
— А я разве не сказал? — удивился Ефим. — Вы невнимательны, это минус, значит, страстны, это плюс!.. Экс оу, конечно!
— Два по пятьдесят, два по сто… экс оу? — подняла брови красавица без платица. — Лимон?
— Умница! — подтвердил Ефим.
— Все сразу? — поинтересовалась та. — Или вы кого-то ждете?
— Да, ждем! Прихода! Так что все и сразу! — сказал Ефим, и прихлопнул официантку вроде бы и не по попке, но уже и не по спине.
— Так, бишь, о чем вы? — снова поинтересовался он, когда та упорхнула.
За все это время, Фома и Мария не вымолвили ни слова. Театр одного актера, onemanshow, но запах другой — сера с «фаренгейтом», детское любопытство: что же будет? — и боязнь, что это будет слишком.
— А-а! — сделал вид, что вспомнил Ефим. — О книге. То бишь, о мире!.. Я мимо проходил, тут, под оградкой… — Пояснил он, показывая вниз. — О нашем бренном мире и о том, что он шире и глубже, насколько я понимаю, чем Голливуд и Шекспир, вместе взятые. Примерно такой же, как русский человек, которого, кстати, надо бы сузить, тут я совершенно согласен с Федором Михайловичем, первым вивисектором русского человека! Только вот как?.. Вопрос-то остался — как?! Кто перейдет к практике? Снова топор Чернышевского?..
Ефим горестно всплеснул руками. Потом так же весело посмотрел на них, молчащих.
— А в чем вопрос-то?.. — Переменил он позу и повернулся к Фоме. — Ну шире, ну глубже!.. Не вижу проблемы! Кстати, ты почему сбежал опять?
— Я сбежал? — удивился Фома.
— Нет, я!
— Я никуда не сбегал!
Ефим внимательно посмотрел на него.
— Хорошо! — согласился он. — Об этом поговорим потом. Пить будешь?
— А когда я отказывался?
— Да только что и отказывался!
— Я вам не мешаю? — спросила Мария.
— О, Мари, нисколько! — взвился Ефим. — Я с ним теряю голову! Там комиссия, его нет! Простите великодушно!.. Прекрасная погода! Я смотрю, вы где-то уже загорели. Здесь?
— Нет.
— А где?
— На море, — нехотя ответила Мария.
— Море! — завыл Ефим, как шторм. — Как я мечтаю о море, вы бы только знали! Проклятая работа!.. Фома, как ты насчет того, чтобы отдохнуть где-нибудь на Лазурном берегу?
Принесли коньяк и Фома не успел ответить, как ему пофиг и Лазурный берег, и отдых вообще, зато он почувствовал, шестым чувством, что коньяк был снова не “XO”. Это он понял по взгляду, каким мазнула их официантка, поднося заказ. Напрасно она решила, что Ефим пьян, подумал он, он всегда такой. Ефим тоже внимательно посмотрел на бокалы, потянув носом, потом — на девицу.
— Экс оу? — приветливо уточнил он.
— Оу-оу! — был нахальный ответ.
Нет, она не практикантка, мелькнуло в голове Фомы, но практикует. Все-таки попробовав, вслед за Ефимом (вдруг нюх потерял?), принесенный коньяк, он понял, что это та же гадость, что была принесена ранее, но никак не «ХО».
— Мария, вы что-нибудь понимаете в коньяке? — спросил Ефим.
Она выразительно посмотрела на него.
— Я теперь тоже, — сказал он, и огорченно вздохнул. — И угораздило же меня, с моим вкусом родиться в Россию!
— Хотите скандал устроить? — вроде бы лениво поинтересовалась Мария, но Ефим сразу поднял обе руки.
— Нет-нет! — пообещал он. — Все будет очень тихо.
И поманил официантку. Та игриво подошла.
— Я же вас просил экс оу!
— А это что, по вашему? — Вытаращила та глаза. — Экс оу и есть! Вы что мне не верите? Вы, между прочим, в приличном заведении! Сама видела, как из бутылки…
— Не из ведра? — удивился Фома и посочувствовал:
— Фима, сдавайся!
— Да вы-то вообще когда-нибудь его пили?..
На Фоме официантка с удовольствием оторвалась. Заявить так Ефиму она бы не решилась, но была намерена отстоять свою неправоту перед этим рыжим. Шутка ли, пятьсот рублей разницы! Кто он такой? И где?..
Ефиму же она успокоительно и, как ей казалось, обворожительно улыбнулась: будьте покойны и уверены, я неотразима! — ей казалось, что этого алкоголика в белых штанах она укатает.
— Напрасно вы так его, дорогая! — с такой же обворожительной ответной улыбкой попенял ей Ефим. — Он его, девочка, столько выпил, что в нем можно утопить пионерский лагерь, в котором вас так и не воспитали. Так что — либо замените, либо пригласите менеджера.
— Какая я вам девочка?! Маша?! — Слезы блеснули на глазах официантки, но отступать она не хотела. — Кто это сегодня с вами?
— Андрон! — попросила Мария; она почему-то обращалась к нему, а не к Ефиму, но тот с разительной улыбкой смотрел на девицу.
— Хорошо! — пообещала официантка. — Вы еще муху подбросьте!
И ушла. Через минуту в проеме из булыжников появился метрдотель. Что ему сказала официантка неизвестно, но вышел он чрезвычайно решительно. Может, он хотел поддержать марку заведения, а может, дружил с официанткой в свободное время. Лицо его, тугое и круглое, как фубольный мяч, с крепким плоским носом и незаметными швами глаз, Фому, в трепанных черных джинсах, даже не заметило, нацеливаясь на Ефима, как на единственное светлое пятно в фокусе жизни.
— Какие вопросы? — так, примерно, поприветствовал он их, вроде вежливо, но звучало-то совсем другое, звучало угрожающе: «Шта-ааа?!»
Ефим аж засиял.
— Коньячок не хотите попробовать? Экс оу называется! — весело предложил он, закидывая ногу на ногу. — Э-э!.. — Он заглянул в карту вин. — Семьсот рэ за пятьдесят гэ. Вроде, недорого, да?
— Кх-м! — крякнул мэтр, несколько снижено.
Стоило Ефиму открыть рот и картина жизни менялась, если не радикально, то существенно, не говоря уже о его взгляде, которым можно было брить. Вот и сейчас, никого не убивая и даже не угрожая этим, он произвел заворот мироощущения в мэтре. Было что-то в Ефиме от чеховского ружья, которое раз в год само стреляет, по всяким чайкам, но еще больше — от часовой мины, которая уже не разбирает.
— Позвольте?.. — Мэтр нежно склонился над протянутым бокалом, и его спортивное лицо заволокла гримаса такого разочарования, что хотелось найти педальный насос и подкачать отвисшие щеки.
— Да, да, конечно! — горько сказал он. — Это не экс оу, она ошиблась!.. Нина!
Нина, вытирая руки, от предчувствия, о фиговый листок передника, появилась под его рукой.
— Ты что… заказ перепутала?.. — Внушительно посмотрел мэтр на нее. — Да? — продолжал он гипнотизировать и лицо его снова принимало форму, которой не страшна никакая бутса.
И Нина сдалась, не сразу, но до нее дошло.
— Ой, точно! — затараторила она фальшиво. — Точно, Виктор Сергеич! А я сразу не сообразила! Тоже такой же заказ — два по сто и пятьдесят, только этого, нашего — тем, в углу! Ой!
Мэтр чуть ли не гладил ее от умиления, но где-то там, в глубине швов его глаз, читалось, что Нина будет сильно отрабатывать разницу в стоимости.
— Вы уж извините, так неловко получилось! — щебетала она тем временем.
— Ничего-ничего! — сказал Ефим, вставая. — Только людей жалко, надо их предупредить: заказали гадость, а принесут настоящий коньяк — рёхнуться ведь можно от неожиданности! Где, вы говорите, сидят эти несчастные?
У Нины глаза сделались стеклянными. Мэтр успокаивающе поднял руки.
— Не беспокойтесь, мы все уладим. За счет заведения!
Он встал на пути Ефима, как завал, и даже слегка расставил руки. Теперь он, превратившись из футбольного мяча — в стенку, готов был умереть и Ефим это понял, весело и уважительно оценив его плечи.
— Мари, мы вас утомили! — сокрушался он после ухода мэтра; новый заказ появился мгновенно, заменили и старый. — О! Вот это да, это экс оу! — удовлетворенно сказал он. — Сейчас будем веселиться! И праздновать ваш загар! Фома, гляди веселее с дамой! Да не пей ты сразу, смакуй!.. Ты знаешь, что я тебя выписываю?
— Знаю.
— Конечно, знаешь! Серьезный молодой человек. Женится, — поделился Ефим с Марией. — Редко кому так везет, из одного сумасшедшего дома в другой!