— Народ не забудет тебя, старик! — попрощался с ним Фома. — Твой гордый профиль будет сиять на его монетах!
Но по лицу старика было видно, что он бы предпочел профиль всего народа — поголовно! — на своих монетах, причем один профиль — одна монета! Золотая!
10. Золотой мальчик, медный лоб
Видимо, он еще не приобрел сноровку в самостоятельных перемещениях, а может, в дело вмешался Открытый мир — его метаморфозы, но когда он попробовал выйти к Сати, его выбросило в какой-то немыслимый огненный коридор. Чтобы не сгореть, он начал разжимать замок, но вибрации все равно нарастали, пошла быстрая смена декораций и он понял, что попал в зону высокой турбулентности, в самый эпицентр.
«Неужели так просто?» — мелькнуло в голове. Его мягко, но стремительно заворачивало в «покрывала» реальностей, картинки мелькали все быстрее. Все?.. Он выбросил маячки, уже ни на что не надеясь, чтобы Сати хоть знал, что с ним и не тратил время на поиски. Но Сати выловил его. Случайно. Вышел на связь и почувствовал.
— Жить надоело? — учтиво поинтересовался он. — Почему без связи? Я же предупреждал!
Фома блаженно улыбался. Жизнь прекрасна и без связи. Они были в каком-то тихом, уютном местечке, среди деревьев и дорожек. Это был учебный полигон кризисного ведомства в Ундзоре, и Сати заверил его, что здесь их никто беспокоить не будет. Они свернули в одну из аллей парка вокруг базы. Редкие палые листья шуршали под ногами, царственные деревья и живописные кусты вокруг них излучали покой, что-то цокало и чирикало.
— Рай! — повел рукой Сати.
Фома и не думал возражать, после турбулентности раем могла показаться и долина Смерти. Рай везде, где тебя не убивают, твердо знал он.
— Ты мог попасть черте куда!
— Можно подумать, я попал в другое место! — огрызнулся Фома.
— И похоже, ты опять от женщины. Да от какой! Жуткие вибрации! — восхитился Сати. — Я думал, таких вулканов больше уже нет.
— Я тоже…
Сати приподнял руки, показывая, что сдается, только не надо таких глаз, никого не касаются его личные дела, но он становится слишком уязвим. Из-за этого, кстати, он и не смог сделать переход.
— Ха!.. — Фома еще не отошел от перипетий перехода. — А я нужен неуязвимым и поэтому мои личные дела все-таки касаются Ассоциации, так?
— Золотой мальчик!
— Перестань! Умничка, гений, золотой мальчик! Слышал я все это. Это значит только одно, то, что вы придумали для меня, невыполнимо. Это некролог: он был умничка?..
Сати успокоил его: ничего для него не придумали, пусть продолжает заниматься тем, чем занимался.
— Дорогой мэтр, позвольте вас обнять… Неужели то, что я сейчас делаю, в русле задания? Или все-таки нет и надо будет мимоходом выкинуть какой-нибудь подвиг?
Сати расхохотался.
— Ты страшный юноша! — сказал он, садясь на скамейку. — Все знаешь! Но это значит, что мы не ошиблись, ты действительно золотой мальчик для Ассоциации. Ты сколько раз был за Чертой?
— Один, — привычно соврал Фома.
— Да перестань ты! — поморщился Сати. — Системой зарегистрировано, по меньшей мере, сорок.
— Да?! — Сделал большие глаза Фома. — Она зарегистрировала гораздо больше, чем я мог.
На самом деле он перестал считать, когда число выходов перевалило за полторы дюжины.
— Кто-то косит под меня, — хмыкнул он.
— Кто-то косит под него! Да ты знаешь, что попасть туда могут только единицы? Подавляющее большинство останавливается у этих дверей.
— А нам говорили — Синклит!.. — Фома, продолжая дурачиться, запрокинул голову и воздел руки небу. — Демиурги, боги во плоти!
— А как еще заставить вас работать?
— Я смотрю, обман это форма существования Ассоциации. Меня, с тех пор как я с вами связался, только и обманывают. Смещение замков, выходы… сюда, кстати, меня затащили тоже обманом.
Он же этого хотел, напомнил Сати. Но Фома помнил только то, что хотел передумать. Поэтому, сказал Сати, он его и не предупредил. Фома, с неожиданной для самого себя грустью, ощутил, как он одинок и используем.
— Ну и какая сказка на этот раз? — вздохнул он.
— Плохой мальчик — бесценный ребенок Ассоциации!
— Почему это я вдруг стал бесценным? За Чертой бывали все-таки многие.
— Повторяю, не многие, а единицы. Это во-первых, а во-вторых, все они взрослые мужи, у них выход за Черту строго регламентирован и лимитирован. Они входят туда с вопросом, возвращаются с ответом и потом долго наслаждаются воспоминаниями. А ты, как подросток, обнаруживший прелесть эякуляции, был самозабвен и неутомим.
— Мастер, твои сравнения просто гашиш, кишмиш и бакшиш! — хохотнул Фома невесело. — Но я все равно не понимаю…
Сати приобнял его. Каждый раз, выходя к Говорящему, он получал море информации. Океан. Именно потому что был почти без сознания и воспринимал сразу все, что говорил Говорящий, сознание не мешало ему. Фома — сейф с информацией. Остальные входят туда с вопросом и получают ответ только на него, при том, что ответ надо еще интерпретировать, как сон.
— Ну, пусть заходят без вопросов!
— Ха! Войти туда без вопроса нельзя. Чем Ассоциация и отличается от всех других организаций Вселенной, того же Томбра — мы знаем технологию перехода за Черту. Тебе эта технология не нужна. Твои переходы это твое изобретение. Но только ты, из тех, кто перешел Черту, болтаешься туда и обратно, как удачливый контрабандист! Обычно, кому это удается хоть раз без задания Совета, уже не возвращаются, не рискуют.
«Почему я возвращаюсь?» Фома нервно прошелся по аллее. Почему-то вспомнилось, что в последний раз за Чертой он увидел такие скорбные глаза всезнания, что даже испугался и зарекся выходить. Так много он знать не хотел!.. Из-за этого?.. Но сказать-то он все равно ничего не мог, не помнил! Значит, ему — стул?.. Сати об этом?.. Но Сати говорил о том, что если Фоме правильно задавать вопросы («Так задавайте!!») или еще лучше — создавать ему «вопросительные ситуации», то тогда он станет выдавать информацию…
Фома с тоской оглянулся вокруг. Рай… какой это рай? Он чувствовал, как сжимается какое-то кольцо вокруг него, чувствовал, что он здесь чужой, да и сам “рай” зыбок. Низко над ними пролетели легкие существа: птицы не птицы — эльфы? даймоны? — кто-то развеивал скуку или выполнял школьное задание. Как бы он хотел очутиться среди них и не знать ничего!..
— Правильно! — обернулся он к Сати. — Задавать вопросы лень, надо думать, лучше послать меня куда подальше, как Ивана-дурака и обозначить это как задание!
Сати терпеливо объяснял, что с вопросами есть одна беда. Вопрос подтверждает (подразумевает) наличие ответа у вопрошающих. Если у вопрошающих (читай: Синклит) нет ответа, если он не готов к нему, вопрос никогда не возникнет. Они все время спрашивают Говорящего о том, что сами уже давно знают, только сомневаются или боятся. Он им и выдает тот самый ответ, который они ждут.
Другое дело ситуации — они конкретны, они содержат в себе неожиданное, порой, парадоксальное разрешение. Действуя в непредумышленной ситуации, то есть заходя как бы без вопроса, переходящий Черту получает гораздо более точный, если не идеальный ответ, поскольку он не в словах. Тем более, если он попал в неординарную ситуацию.
— Так какой вопрос? — не выдержал Фома.
Но в том-то все и дело, что вопроса не было и не будет. Сати именно об этом ему и говорит. Тут все наоборот: есть ответ — значит, есть и вопрос, а нет ответа, значит они и до вопроса не доросли. Кто-то должен получить ответ в виде ситуации, лучше неординарной, а уж вопрос они как-нибудь сформулируют, потом, если это будет еще нужно.
— Здорово! Гениально! Меня собственно интересует только одна фиоритура из твоей речи: неординарная ситуация! Зная солдатский гуманизм Ассоциации, я даже представить себе боюсь, что это будет. Потому что неординарность для Ассоциации, помимо Черты — это Дно, и контакт с ним действительно неординарен, попросту говоря — смертелен!..
Фома вдруг замолчал и посмотрел на Сати с растерянной улыбкой.
— Поэтому у меня один вопрос. Вернее, в свете вашей последней теории, один ответ: меня — туда?..
— Туда, — ответил Сати и перевел взгляд на купола Ундзора, что виднелись вдали.
Фома рассмеялся:
— Ответ таков, каков вопрос! Здорово, прямо по теории!
— Кроме тебя этого никто не сделает… — Сати помолчал. — Сумма информации, полученная тобой на подсознательном уровне — прямо на подкорку, помогает тебе. Кажется, что ты не ведаешь, что творишь, а на самом деле ты, как тот сумасшедший на ипподроме, что выкрикивал только выигрышные номера. Так что тут совсем не просто.
— Да я вижу… а ты помнишь его судьбу?.. — Фома кисло усмехнулся.
Этого юродивого, выдававшего всем и каждому за пять копеек последовательность прихода лошадей к финишу, будь то экспресс или на лидера, в конце концов, нашли с пробитой головой под трибунами ипподрома. Следствие установило, что его лягнула лошадь.
Сати промолчал. Они ни слова не сказали о формальной подоплеке дела: о том, что Фома преступник, что урон, приписываемый ему, не поддается исчислению и следовательно выбора у него нет. Скажет Сати об этом?..
Интересно, попытаются его схватить, если он откажется? Сати обещал, но что Сати, когда возникает угроза интересам Ассоциации? Видимо, бывший наставник ведет свою игру, в которой Фома нужен не на стуле, а на свободе. Или просто прикрывает, как раньше? И в том, и в другом случае он сильно рискует, ставя на Фому. Но наверное, все-таки, не так как сам Фома, подумал он еще.
Сати словно прочитал его мысли и сказал, что ситуация будет максимально страховаться.
— Да знаю я! — отмахнулся Фома. — Что ты меня лечишь, как Акра! Много там настрахуешься у разрыва! Хлоп! — и в разные стороны. Причем настолько разные!..
Мимо, снова, с шумом пролетели школяры, выписывая немыслимые пируэты на воздушных серфингах — легкие, светлые, словно ангелочки. Сёрфинг сюда со Спирали притащил Фома и с его легкой руки вся Школа вскоре носилась на этих досках, но уже не по воде, а по воздуху, что гораздо больше отвечало здешнему тинейджерскому духу. Возможно, кто-то из них уже выделывает фокусы с замком, как и он когда-то, может даже кто-то уже выскакивал за Последнюю Черту, думал Фома, глядя на удаляющуюся стайку, и может быть, не побоялся сделать это во второй раз, что неизмеримо труднее, потому что надо преодолеть животный ужас перед светлой бездной. Гомон понемногу стихал…