Однако чем ближе к концу, тем больше душу Миллера заполнял какой-то непонятный мрак. Сейчас врачи поставили бы ему диагноз «вьетнамский синдром». В последние годы жизни он практически перестал и писать. Скорее всего писатель просто тихо сходил с ума — и этот диагноз, ходивший в среде его коллег, только подтвердила странная и нелепая смерть писателя. Впрочем, когда она бывает «лепой»?
Так распорядилась судьба, что жизнь автора «Страстей по Лейбовицу» оборвалась там же, где он явился на свет: во Флориде, но на сей раз в другом курортном городке — Дейтона-Бич. Произошло это таким же солнечным январским днем — спустя без нескольких дней 74 года, в 1996-м. Как-то поутру соседи услышали выстрел в доме, где постоянно проживал странный, явно чокнутый старик, после смерти жены несколько месяцев не выходивший на улицу и не общавшийся ни с кем из соседей. Полиция констатировала «смерть в результате раны, вызванной неосторожным обращением с оружием».
Так ли было на самом деле, или Миллер совершил осознанное самоубийство, мы уже, вероятно, никогда не узнаем.
Вот, пожалуй, и все, что можно сказать о жизненном пути Уолтера Миллера-младшего. Да и о его литературной карьере при всем желании вряд ли сообщишь больше.
Долгое время это имя было практически неизвестно у нас в стране. Если не считать дежурной фразы, которую советские критики (с легкой руки большого «знатока» Александра Казанцева) без устали переписывали друг у друга: «у американца Уолтера Миллера (роман «Гимн Лейбовицу») на испепеленной атомной катастрофой Земле первой возрождается апостольская римско-католическая церковь». И все — как ярлычок привесили.
Пока я сам впервые не раскрыл истрепанный paperback издательства Bantam Books — а открыв, не проглотил роман от корки до корки! — то, как и все «продвинутые» фэны той поры, знакомившиеся с американской фантастикой в основном по статьям и предисловиям критиков, за неимением другой информации полагался на вывод Казанцева, считая книгу Миллера недостойной внимания — обычная коммерческая поделка на тему «мир после атомной войны». Ужастик, одним словом.
Между тем влияние этого писателя на современную американскую научно-фантастическую литературу, как сказано в авторитетной «Энциклопедии научной фантастики», вышедшей в 1993 году под редакцией Джона Клюта и Питера Никколса, «обратно пропорционально незначительному количеству выпущенных им книг».
Если быть точным, то выпустил он их три — роман и пару сборников. По стандартам американского книжного рынка это все равно что ничего. Как согласно закивают издатели, критики, литагенты, при подобной продуктивности имя себе в Америке не сделаешь. По крайней мере в научной фантастике, где даже маститые авторы не могут себе позволить почивать на лаврах и постоянно и целеустремленно вынуждены напоминать о себе.
А Уолтер Миллер — сделал. Наперекор всем законам рынка.
И сделал себе имя всего за 6 лет! В 1950 году писатель дебютировал в мэйнстримовском журнале American Mercury — разумеется, рассказом реалистическим, а спустя год журнал Amazing Stories опубликовал и первый научно-фантастический рассказ Миллера, «Секрет храма Смерти». И после 1957-го, когда в журнале The Magazine of Fantasy & Science Fiction вышла третья, заключительная часть единственного романа (в принципе для того, чтобы сделать имя, хватило бы его одного), писатель надолго, совсем не по-американски замолчал. Были выпущены лишь два сборника ранее написанного, «Условно — человек» и «Взгляд со звезд», да была издана отдельной книгой «Страсти по Лейбовицу».
Последнее событие случилось в 1959 году. И уже в следующем читатели признали роман Миллера, с тех пор выдержавший десятки изданий, лучшим произведением крупной формы, наградив высшей премией в жанре — «Хьюго». Не сомневаюсь, появись премия профессионалов, «Небьюла», лет на десять раньше (а она была основана в 1965 году), не миновать бы роману Миллера заветного дубля!
Кроме романа, на счету у Уолтера Миллера еще около четырех десятков рассказов и коротких повестей, одна из которых — «Мастер сцены» — также в 1955 году была награждена премией «Хьюго». Герой ее, безработный театральный актер, подвизавшийся для заработка в должности мастера сцены, решил было самовольно изменить «роли» театральных автоматов-манекенов, но в результате сам оказался подвешен «на ниточку». Кукловод, превратившийся в куклу-марионетку, — история, что и говорить, не новая, но актуальности не теряющая по сей день…
Среди других рассказов Миллера особенно выделяется «Crucifixus Etiam» (1953). Это трагическая и вместе с тем удивительно светлая история участника грандиозных биотехнологических преобразований на Марсе, результатом которых должна была стать «новая» планета, приспособленная к нуждам будущих колонистов (в англоязычной science fiction это получило название terraforming — буквально «землетворение»). Узнав, что ему никогда не суждено вернуться на Землю, герой посвятил себя своего рода религиозному служению, отдав остаток жизни работе, начатой на Марсе.
Вообще-то две высшие премии на столь незначительное количество опубликованного — своего рода рекорд. Произведения Миллера потому так пришлись ко двору в американской фантастике конца 1950-х, что как раз в то самое время фокус читательского интереса с галактических приключений, путешествий во времени и моральных терзаний роботов переместился на человека. А Уолтер Миллер никогда ни о чем (о ком) другом и не писал.
И все-таки он неизбежно затерялся бы, утонул в водопаде новейшей фантастики, если бы не «Страсти по Лейбовицу».
Первая треть романа была опубликована в 1955 году журналом The Magazine of Fantasy & Science Fiction — как короткая повесть. Неизвестно, виделось ли самому автору в ту пору какое-то продолжение, однако оно последовало — и не одно, а целых два. И в итоге все три повести превратилась в соответствующие части («Fiat Homo», «Fiat Lux» и «Fiat Voluntus Tua») большого романа, ставшего безусловной классикой научной фантастики XX века.
Он может понравиться, а может и оттолкнуть своей жестокой и одновременно сострадательной правдой (странное слово для характеристики фантастики, верно?) о человечестве. Но представить себе сегодня эту литературу без книги Миллера, как подтвердит любой мало-мальски авторитетный критик, просто невозможно.
Не стану выписывать их комплиментарных оценок. Мне представляется более объективным подход известного писателя, коллеги Миллера — Джека Уильямсона (разменяв шестой десяток, он стал по совместительству и критиком, защитив диссертацию на тему преподавания научной фантастики в американской высшей школе).
Вот что сделал Уильямсон. Исследовав внимательно 77 университетских курсов по фантастике (дело было в 1974 году), он выписал те книги, которые чаще всего попадались в списках обязательного чтения, предложенного студентам[102]. Эксперимент был, что называется, чистым, ибо профессора между собой не сговаривались и списки никоим образом не коррелировали.
В результате, как читатель уже, вероятно, догадался, абсолютное первое место досталось роману Уолтера Миллера! Его включили в программу своих курсов 23 преподавателя. Для сравнения приведу показатели других общеизвестных книг: «Чужак в чужой стране» Роберта Хайнлайна (21), «Война миров» Герберта Уэллса (18), «Торговцы космосом» Фредерика Пола и Сирила Корнблата (у нас роман издан под названием «Операция «Венера») (17), «Дюна» Фрэнка Герберта (16), «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «Левая рука Тьмы» Урсулы Ле Гуин (по 15) — и так далее…
Это все, что я хотел сказать о личности писателя и о месте его романа в американской science ficiton. Свое же собственное мнение о его главной книге читатель, надеюсь, составит сам.
Сообщенные выше минимальные биографические сведения, надеюсь, все-таки помогут читателю лучше понять пафос главного произведения Уолтера Миллера. Особенно это касается авиарейда на Монте-Кассино, оставившего в душе писателя незажившую психологическую рану. Наверное, так же нелишне перед чтением воннегутовской «Бойни № 5» взять на заметку, что автор воевал в Европе, был пленен и чудом уцелел во время не менее варварской бомбардировки — своими же — Дрездена…
Вот и под занавес романа Миллера бомбы начнут падать на монастырь ордена святого Лейбовица. А в самом финале лелеемое братством на протяжении веков хранилище знания и культуры — их монастырь — обрушится, как гнев божий, на последнего настоятеля и убьет его.
Но перед этим падающий свет с небес, Люциферов огонь (ибо имя Люцифер означает не только падшего ангела, ставшего врагом рода человеческого, но, в переводе с греческого, — просто Светоносец!), еще даст, по прихотливой фантазии романиста, рождение новой непорочной деве, внезапно прозревшей от слепящего атомного пламени. Ее взор впервые откроется миру — невинный и любопытный взор ребенка. (Я пишу «она», «ее», хотя речь идет о внезапно проснувшейся, ожившей… второй голове женщины-мутанта!) Цивилизация на Земле рухнет в очередной раз, вероятно, окончательно и бесповоротно, а последний звездолет с монахами ордена отправится в далекую звездную колонию — чтобы попытаться еще раз…
Даже этой микроаннотации достаточно, чтобы составить представление о серьезности замысла автора. Вот уж не звездные войны — так не звездные. Наши, земные. И если отбросить атомный антураж — прожитые, знакомые.
На одном важном моменте я бы хотел остановиться, предваряя ваше чтение. Мысли, разумеется, субъективные, но это одна из привилегий автора вступительной статьи — высказать их.
Это, безусловно, произведение религиозное (после знакомства с ним вопрос о конфессии отпадает сам собой: кажется, во время оно Святой Престол благодарно приобщал к лику святых и за меньшее!). Говоря так, я вовсе не имею в виду монастырь как основное место действия и не образы героев-монахов — но скорее внутреннее чувство, настроение и неистребимую веру автора в некие высшие ценности. Вера эта слепа и инстинктивна — несмотря ни на что, вопреки всему, что подсказывает разум и здравый смысл. Вопреки даже ужасной, обескураживающей п