Мне доводилось видеть в разных российских библиотеках не только поэтическое переложение канонического текста католической заупокойной мессы — скажем, Аполлона Майкова, но даже и относящуюся к началу прошлого века попытку самиздатовского эквиритмичного переложения текста вердиевского «Реквиема» на русский язык.
В конце прошлого века наш великий учёный-филолог Михаил Гаспаров сделал эквиритмичное же переложение на русский язык Dies irae. Совсем недавно появился ещё один, не столь высокого качества перевод, который был использован при первом исполнении «Реквиема» Верди на русском языке под управлением Владимира Федосеева — было это в январе 2019 года. Воля ваша — мне по-прежнему кажется, что к таким опытам невозможно относиться серьёзно…
Да и случайный человек, человек с вокзала не пойдет слушать Requiem. Тот, кто идёт на Requiem, и вообще в оперу, всё-таки должен знать, о чём ему, извините, гутарят. А для совсем уж непросвещённых есть существующая сегодня в любом оперном театре «бегущая строка».
А если сравнить вердиевский Requiem с другими произведениями этого жанра, которые я пела, то, например, «Маленькая торжественная месса» и Stabat Mater Россини — это совершенно дивные по музыке, но практически ничем не связанные между собой драматургические номера. Единственное исключение — Inflammatus, восьмая часть Stabat Mater, вполне сопоставимая по драматическому насыщению, по посылу, по диапазону, по трудности вокальной партии с вердиевским Libera me.
А Requiem Моцарта… Всё-таки это, да простится мне такое определение, уже в очень малой степени Вольфганг Амадей Моцарт, это в гораздо большей мере Франц Ксавер Зюсмайер. В набросках, в эскизах гениальность Моцарта отчётливо слышна — ему принадлежат арии сопрано, Lacrimosa…
Но это произведение, кем бы оно ни было написано, — это главным образом Свет. А прекрасно прописанный драматургически и представляющий собой непрерывное музыкальное и в известной мере сценическое действие Requiem Верди — это куда в большей мере инфернальность. Это очень нелицеприятный разговор человека со своим alter ego, со своим нутром в куда большей степени, нежели с Богом. Это самооценка — как ты соотносишь себя с адом и с раем, какую черту подводишь ты под своей жизнью, с чем, с каким итогом ты предстаёшь перед Ним.
У Верди, с одной стороны, уход в Свет, в ангельские ипостаси, явление каких-то божественных и космических сил, а с другой — девять частей, девять «кругов» Dies irae. «Ад и рай — не круги во дворце мирозданья, Ад и рай — это две половины души», — сказал великий поэт. И эти две стихии у Верди — в постоянном борении между собой, и именно этим отличается его Requiem от остальных.
Михаил Гаспаров
Dies Irae
Перевод Михаила Гаспарова
День Господней гневной силы
Выжжет всё, что есть, что было, —
Рёк Давид, рекла Сивилла.
О, какою дрогнет дрожью
Мир, почуяв близость Божью,
Что рассудит правду с ложью!
Трубный голос дивным звоном
Грянет к сонмам погребённым,
Да предстанут перед троном.
Персть и смерть бессильны будут,
Тварь восстанет, звук понудит
Дать ответ Тому, Кто судит.
Разовьётся длинный свиток,
В коем тяжкий преизбыток
Всей тщеты земных попыток.
Пред Судьею вседержавным
Все, что тайно, станет явным,
Злу возмездье будет равным.
Что я молвлю, грешник вящий,
Без защиты предстоящий
В час, и праведным грозящий?
Властный в славе и в крушенье,
Благий в радостном решенье,
Дай, Спасающий, спасенье.
Иисусе, Боже Святый,
На кресте за нас распятый,
Помяни нас в день расплаты.
К нам Ты шёл путем невзгодным,
Был усталым, был голодным, —
Будь же труд Твой не бесплодным.
Боже праведного мщенья,
В день последнего свершенья
Удостой нас отпущенья.
Жду я, Боже, приговора,
Лоб мне жжет клеймо позора, —
Будь моляшему опора.
Ты склонил к Марии взгляды,
Рёк злодею речь пощады,
Мне блеснул лучом отрады.
Чаю, низкий и презренный:
Благом Божьим покровенный,
Да избегну мук геенны!
В стаде козлищ я тоскую,
Стада овчего взыскую, —
Дай мне место одесную.
Осужденных отвергая,
В пламя жгучее ввергая,
Дай мне место в кущах рая.
Плачу, пав, ломая руки,
Сердце в прах роняет стуки, —
Дай мне помощь в смертной муке.
В слёзный день Господня гнева,
как восстанут грешных севы
К Твоему припасть подножью, —
Будь к ним милостивым, Боже!
Мир им, Боже любящий,
Даруй в жизни будущей!
Реквием
Поэтическое переложение Аполлона Майкова
№ 1
Вечного покоя подай Ты им, Господи!
Да тихий светит свет им с миром!
В Сионе славим песнью мы Тебя!
Твоею славою светится Ерусалим!
Услыши, Господь, молитву нашу!
В Тебе наше утверждение!
Вечного покоя подай Ты им, Господи!
Да тихий свет светит им с миром!
Господи, Податель благ!
Боже, Податель благ!
Господи, праведный!
Господи, Податель благ!
№ 2
День возмездья! Он настанет!
И нежданный, как нагрянет,
Каждый в страхе с ложа вспрянет!
Все народы, все языки,
Все познают день великий
В трубном гласе зов Владыки!
№ 3
Глас Владыки! Над морями,
Глас Владыки! над морями, над землями,
Над гробами пронесётся он громами.
И нежданно, средь живущих,
Поколенья в гробе сущих,
Встанут в ряд на Суд идущих.
И сё книга Им раскрыта
И ничто же в ней не скрыто,
Что нам кара, что защита.
Все к престолу станут купно,
Где сидит Он недоступный,
Судия нам неподкупный.
И тебя он спросит тоже,
Что ты скажешь? Боже! Боже!
Кто мне в помощь будет, кто же?
№ 4
Царь Небесный! повергаюсь
Пред Тобою! изливаюсь
Весь в слезах!
№ 5
Ты Спаситель, Царь Небесный,
Ты великой мукой крестной
Искупивший нас чудесно!
Всех призвал Ты к жизни вечной
Нас любовью бесконечной,
Внемли, внемли вопль сердечный!
Нам Тобою путь указан,
Ты биен был, Ты был связан
И поруган, и истязан.
За врага же, что ярился,
Как безумный, и глумился
Над Тобою, Ты молился.
Всех простил, бо пребывают
Во слепотстве и не знают,
Что творят, что совершают.
Ты нам подал упованье,
Что омоет покаянье
С сердца пятна злодеянья.
Милосердый, повергаюсь,
Пред Тобою, изливаюсь
Весь в слезах, о каюсь, каюсь.
№ 6
Ах, из сонма осуждённых,
Вечной смерти обречённых,
Даруй встать мне в сонм спасённых!
Даруй встать мне пред Тобою,
Милосердым Судиею,
Чисту сердцем и душою.
№ 7
В оной скорби, о Владыко,
В предстоящий день великий,
Человеку и вселенной
Будь заступник неизменный,
Сыне Божий, будь нам щит святой!
Спящим в гробе дай покой!
№ 8
Господи Сыне Божий!
Податель благ, податель благ!
Изведи души всех верных рабов Твоих
И всех усопших из муки,
Из вечной муки и из конечной смерти.
Изведи Ты их из челюсти львиной,
Из погибельной муки адовой,
Из мрака преисподней.
Да возведёт ангел под крылом
Повеленьем Твоим их в царство света!
Бо Аврааму Ты утешенье издревле преподал!
№ 9
С жертвой и с хвалами к Тебе, Господи! днесь прибегаем;
И молимся за души рабов Твоих,
Молим, память Ты сотвори им вечную.
Даруй им, Господи, из смерти вступити в жизнь века.
Бо Аврааму Ты утешенье издревле преподал.
№ 10
Свят! свят Господь Бог Саваоф!
Небеса проповедуют славу Господню.
Осанна в вышних!
№ 11
Слава, слава грядущу во имя Господнее!
Осанна в вышних!
№ 12
Агнец Божий приявший все грехи мира,
Даруй Ты им вечный мир и блаженство!
Тихий свет да светит им вечно, Господи!
Да светит купно со святыми, ибо благ сей…
Ива, выросшая на вершине
Пословица гласит, что если вы взошли на вершину горы, то вряд ли сможете подняться выше. Джузеппе Верди был человеком, по отношению к себе поистине беспощадным, но даже он после поистине вселенского успеха «Аиды» писал одному из своих самых близких друзей: «Не хочу перед тобой прикидываться скромником и скажу прямо: конечно, эта опера принадлежит к числу моих наименее плохих».
Артур Тосканини
Если бы Верди по каким-то причинам после «Аиды» закончил свою карьеру оперного композитора, всё было бы последовательно и логично. Из низин, через несколько перевалов — к вершине. Но Верди сумел подняться ещё выше — не зря после «Аиды» он молчал целых шестнадцать лет, с 1871 по 1887-й! Молчал демонстративно, напоказ, вызывая стоны и сетования всех своих ближних: как, этот сильный и находящийся в расцвете жизненных и творческих сил мужчина не хочет больше написать ни единой ноты?