Летом сняли Симоняна, и команду принял Бесков.
Матч уже ничего не решал, а холод был страшный — примерно минус десять, поэтому сборная играла в шапочках.
Народу на трибунах чуть больше тысячи, практически пустой стадион.
Лишь там-сям стайки в жопу пьяных кузьмичей, которые пили водяру, не стесняясь ментов.
Когда в конце игры финны сравняли счет, Бубнов, в ту пору еще динамовец, сорвал с себя шапочку и бросил в щщи Хидиятуллину. Хидя сорвал шапочку с… Гаврилова и бросил в ответ в щщи Бубе.
Сам же остался в шапочке, хитрец!
Вот так веселилась наша сборная.
В 1977 году в сборной дебютировали два «торпедчика» — в защите рулили Серега Пригода и Вася Жупиков. Так случилось, что часто пересекались вместе в компаниях, узнал массу интересного.
Жупиков имел погонялово Моргулис — часто и беспричинно моргал. Уроженец города Астрахань, он всегда привозил из дома вкуснейших лещей, коих под пиво было съедено немерено в различных московских пивнушках.
Любимыми поговорками у Васи были: «Молчок-сверчок» и «Хуян-буян». Пил как лошадь, в основном шампанское. Отличился во время коммерческого турне сборной по Японии в 1978 году. На приеме за один присест сожрал десять омаров. Один омарчик тянул примерно на полкило. Со слов Пригоды, много на своем веку повидавший Симонян просто охуел и на короткое время потерял дар речи.
Почтительные японцы продолжали кланяться, но уж больно как-то взволнованно.
В 1982 году сборная наконец-то вернулась на чемпионат мира.
Уже после его окончания в «Литературке» появилась знаменитая статья — «„Игра“ в футбол».
К сожалению, не помню автора, но газету зачитывали до дыр, и имела она эффект разорвавшейся бомбы. Смысл был в том, что Беарзот и Сантана летали через океан, чтобы переговорить с игроками.
А вот у нашего руководства не нашлось ни времени, ни желания слетать в Тбилиси и переговорить с Кипиани. С Давидом наша сборная вполне могла занять третье место.
Но история не терпит сослагательного наклонения.
Вообще там дело темное; в том числе, и те 500 баксов, которые Сыч выдал каждому игроку еще в раздевалке до игры с поляками.
Не стоит сбрасывать со счетов и «Солидарность», гремевшую в те годы.
Хорошо помню все чемпионаты мира, начиная с 1966 года. Однозначно, что этот был самым интересным и зрелищным.
Один красавец Фалькао чего стоит, да и Сократес тоже.
Однажды в «Метелице»
Как-то после матча на Песчаной улице ЦСКА — «Торпедо», весной 1978-го, решили мы сходить посидеть в очень популярное тогда кафе «Метелица» на Новом Арбате.
Компания подобралась что надо — ваш покорный слуга, Белкин, бывший игрок дубля «Торпедо», и один из героев моей второй книги «Записки „лесника“».
Ну и как апофеоз: два игрока сборной СССР из «Торпедо» — Серега Пригода и Вася Жупиков.
Матч был скучнейший и закончился со счетом 0:0, но я был единственный болельщик «Спартака» из всей этой гоп-компании, поэтому нетрудно догадаться, дорогой читатель, сколько подъебок мне пришлось услышать от друзей-товарищей в течение вечера, да и не только.
Причем самым безобидным было:
— «Спартак» — чемпион!
Особенно учитывая, что последний раз он им был в далеком 1969 году.
Ага.
Ну да ладно, вернемся к популярному кафе, где на входе были дикие очереди и огромная табличка:
«Мест нет!»
Но игроков сборной многие знали в лицо, поэтому «вратарь» в ливрее и фуражке широко улыбнулся и открыл нам двери вертепа:
— Как же, как же, мы футбол смотрим! Покорнейше благодарим!
И засунул в карман мятый рубль, который ему выделил Белкин, хотя поначалу даже вежливо отказывался.
Вот такие бескорыстные были «вратари», сам не верю, честное слово…
Дальше — больше.
На кассе надо было купить обязательный билет, как посадочный талон на место за столиком, иначе тебя просто не пускали дальше предбанника.
Стоил он, помню как сейчас, восемь целковых и выбивался фиолетовым, как головка члена, шрифтом на серой бумаге, которая сливалась в один тон с серо-кислой рожей рахитичной кассирши с золотой фиксой, страдающей, судя по всему, от перманентного недоеба.
Затем надо было подняться по лестнице еще на один этаж, где нас встретил метрдотель, лицо кавказской национальности, и проводил прямо до столика.
— Приятного вечера!
— И вам, хуян-буян… — чтобы не слышал метрдотель, промолвил Вася.
Мы хитро переглянулись вчетвером и стали ждать явления официантки.
Надо сказать, что входило в стоимость оного билета.
Бутерброд с красной икрой — один.
Фужер белого вина — один.
Все. Все, на хуй!!!
— Мальчики, а вы, наверное, спортсмены?
— Спортсмены, но только об этом молчок-сверчок… — пробубнил Жупиков.
— Что-что? — переспросила официантка и принесла нам «обязательную программу». — Еще что-то будете заказывать?
— Да, пожалуйста, одну бутылочку шампанского и фрукты.
— Все? — девушка со следами былой красоты недовольно подняла бровки вверх и ретировалась к новым гостям.
Довольно быстро принесла заказ, смандячила страшный кисляк и сказала:
— Понимаю, спортсмены — режим у вас…
Народу было битком, и официантка почти забыла о нас до самого позднего вечера.
У игроков сборной были очень модные в то время и дефицитные сумки «Адидас».
В одну из таких сумок и нагрузили мы десять бутылок шампанского, купленного в магазине после окончания футбольного матча. Ну и стали пить заказанное шампанское, вынимая потихоньку из сумки такое же, а порожнюю тару складывая в «Адидас».
Ближе к ночи, когда уже рассчитались и собрались по домам, Вася решил зачем-то выставить все пустые бутылки на стол. Ему было лень тащить все это с собой. Все уже были в состоянии хорошей кондиции, и только утвердительно кивнули буйными головушками. Батарея пустой тары выглядела внушительно!
На двух такси разъехались по домам.
Пригода подвез меня прямо до дома в Сокольниках.
Когда такси уже отъезжало, Серега высунулся из машины и проорал:
— Андрюха!
— Что?
— «Спартак» — чемпион!
Серега и Вася недавно ушли от нас в мир иной.
А мы вот с Белкиным еще живы…
Такие времена.
Армия
За два года в армии футбол не посмотрел ни разу.
В учебке была ленинская комната, а в ней телевизор. Но я ни разу не видел его включенным — все полгода постоянно хотелось спать и жрать, а телевизор оставался несбыточной мечтой, как второй кусок масла на завтрак.
В декабре попал в наряд на кухню и услышал разговор двух прикомандированных лейтенантиков.
От них-то и узнал, что «Спартак» выиграл у «Милана» в Сочи, просрав первую игру 0:4.
Газет в учебке тоже не было, а если и были, то ротный старшина прапорщик Стигура скуривал их на махру.
Тень старшины, с огромным хуем наперевес, еще долго тревожила неокрепшие курсантские души, и они остервенело и еще более пронзительно пердели по ночам.
После учебки, уже в линейной части, обстановка была еще хуже.
Как говорил наш замполит:
— «Трезор» не сцыт на границе, он просто сдох от возмущения.
Оставшиеся полтора года служил на «точке», в отдельной роте.
Калининградская область, недалеко от польской границы.
Телевизора в роте не было вообще, а газет тем более. В ленинской комнате на тумбочке из-под телика стоял бюст Ленина. «Слегка загаженный мухами» — как пророчески подметил трактирщик Паливец в великом произведении Ярослава Гашека.
По идее он там должен был быть, этот телик. Но «деды» рассказывали, что когда-то давным-давно его забрал, якобы на ремонт, замполит. С тех пор его, телик, больше никто не видел.
Но бог шельму метит. Наша часть стояла в лесу, до ближайшей деревни примерно пять километров или час пути пердячим паром.
Кроме зоотехника в деревне из приличных людей — ноль целых, хуй десятых.
Председатель постоянно пьян в жопу, а нового агронома никак не успевают назначить, его обязанности, по совместительству, выполняет зоотехник.
Жена у замполита была — столичная штучка. Мне, конечно, хуй подобраться — на безрыбье приходилось поебывать местных передовиц производства и ударниц социалистического труда.
Положа руку на член можно сказать: все они были страшные, как моя жизнь.
Но об этом чуть ниже.
Так вот — зоотехник этот был «зверь», горячий брюнетистый тип.
Ну и замполитша нырнула к нему на саблю, по тонкости душевной организации и от полноты чувств и предчувствий.
Зоотехник нагулял где-то гонорею или, говоря по-русски, триппер. Он наградил им замполитшу, а она дражайшего супруга.
Что тут началось в роте!
— Вай, вуй!!!
Но шила в мешке не утаишь, дошло до вышестоящего начальства.
Семейку отправили в госпиталь лечится от трипака, зоотехнику — выговор с занесением.
После госпиталя с замполита сняли одну «звездочку», а супругу отправили на «Большую землю», от греха подальше.
И вы думаете, после этого появился телевизор?
А вот уж хуй, дорогие друзья!
Вместо телевизора ротный приобрел кинопроектор, и раз в неделю вечно пьяный зампотех крутил нам довоенные фильмы.
Мне больше других запомнился фильм «Старик Хоттабыч», про «Шайбу» и «Зубило».
Еще у нас в части был рядовой Хатамов, он говорил, что играл за дубль ташкентского «Пахтакора».
Врал, конечно.
Был знаменит тем, что придумал взводному погонялово Урка.
Поучая молодых перед боевым дежурством, Хатамов говорил:
— Если Урка ебаный будет меня спрашивать, скажите, что я урыл высотомер настраивать. Высота цели — сами знаете — примерно ноль восемь.
И уходил спать в кочегарку.
А вы говорите — Матиас Руст!
Молодняк и определял высоту всех пролетающих целей, как учил Хатамов, — примерно восемьсот метров, ноль восемь.
Взводный был лабас по фамилии Учкуронис — Урка и есть.
Как-то заступили мы с ним на боевое дежурство. А мне в д